Татьяна Морозова - Песнь молчаливых камней

«Она?» — у меня не возникло сомнений по этому поводу.

«Она. Тюк, наивный дурак, попал в ее сети».

«А как же клятва вассалитета? Он, по сути, не мог предать меня…»

«Он и не предавал, Тюк просто рассказывал о том, что происходит в его жизни, мальчишка не считал это предательством. Потому защита вассалитета и не сработала. Хотя дварху давно не нравилось поведение мальчишки, но он хотел сперва все сам разузнать, а только потом тебе рассказать. Говорил, что нет надобности тебя беспокоить, что прежде, чем докладывать, нужно разобраться. Сыщик хренов… Доигрался в следопыта».

Меч пытался разговорами вернуть меня к жизни, заставить здраво мыслить, а не идти на поводу у эмоций. Горе — горем, но забывать, зачем мы здесь, не стоит. Это я и без него понимала. С трудом встав на ватные ноги, я доплелась до челнока. Дар говорил, что бортовой компьютер настроен на программу обратного полета. Мне остается только забраться внутрь и отдать распоряжение о взлете. Все это я проделала машинально, словно во сне. Люк закрылся, искин сообщил, что корабль к старту готов. Слегка вибрируя, челнок взлетел и взял курс на Регнал.

Это страшно — лететь в одиночестве через тьму космоса (Меч не в счет) с одной-единственной мыслью в голове — любимого больше нет… Словно заезженная пластинка, перед глазами вновь и вновь всплывал эпизод его гибели. Вот он стоит и, улыбаясь, машет мне, вот я падаю и… Не-е-ет… Слезы обжигали лицо, хотелось умереть. Мысли ходили по кругу, вновь и вновь заставляя душу корчиться от боли.

Тюк, Дар… Мальчишку-то за что? Сволочь…

«Феликс, почему ты не сказал, что ощутил его смерть?»

Я не могла простить себе, что позволила другу умереть. Ведь почувствовала ледяную волну в сердце, почувствовала! Почему не придала этому значения? Оправдания типа «я такого раньше не ощущала и не знала, что это может означать» — не в счет. Коричневая Леди должна знать такие вещи, должна интуитивно чувствовать, а не полагаться на здравый смысл. Почему я с легкостью списала ночной страх на волнение от предстоящего полета и не кинулась разбираться? И Феликс промолчал ночью…

«Хочешь услышать правду? Мотивацию наших поступков? Хорошо, я тебе объясню, раз уж сама не в состоянии догадаться. Только учти, легче от услышанного не станет».

«Да, хочу».

«Тогда начнем с меня. Да, я почувствовал, что Тюка убили, но не сказал тебе. Во-первых, потому что не знал, где конкретно в то мгновение находился парень. На поиски ушли бы минуты, плюс пока бы мы добрались — время для воскрешения было бы утеряно. Мы с тобой можем возвращать к жизни, но только в течение первых пяти минут после смерти. Запомни, ты и я — не боги. Нам дана определенная сила и небольшие возможности, но тягаться с самим Создателем не имеем права. Дарить жизнь и забирать ее — его прерогатива. Время было упущено. Во-вторых, скажи я тебе, и ты вновь бы отложила полет, начав искать его убийцу. Так?»

Я лишь кивнула.

«Скажи, ведь в последнее время ты чувствуешь странное волнение, словно вот-вот что-то должно случиться?»

Опять кивок.

«Я тоже. И уверен — лететь надо безотлагательно. Порой приходится жертвовать малым, чтобы сохранить большее».

«Тюк — не малое, он был другом, — с горечью произнесла я. — А что относительно меня?»

«Сама не хочешь подумать? Ладно, скажу. О чем ты думала в последнее время? О встрече с драконой? Отнюдь. Ты рисовала в сознании картины, как будешь лететь в челноке с Даром, как раскроешь ему свое сердце, и он ответит взаимностью. Как будете сидеть, прижавшись друг к другу, и целоваться. И не только. Разве я не прав?»

Что Феликс хотел услышать от меня? Что это не так? Так, именно об этом я и думала в последние дни, а в ночь перед отлетом — тем более.

«Ты настолько погрузилась в свои иллюзии, настолько стремилась к ним, что напрочь отметала реальность. Ты на подсознании рвалась к этому, убирая с пути все преграды. И ночью, когда смерть Тюка заглянула тебе в сердце, ты попросту прогнала ее. Обрати ты на нее внимание — и полет пришлось бы отложить, а этого ой как не хотелось. Так?»

«Я не специально…» — у меня не хватало духу признаться самой себе, что я смалодушничала.

«Никто и не говорит, что специально, это банальная халатность. Желание вывести на первый план личный интерес».

«Феликс, убей меня. Я не имею право называться Коричневой Леди, не имею права распоряжаться судьбами людей. Я мерзкая и подлая дрянь! И должна умереть!»

«Да? А еще что придумаешь? Нет уж — неси свой крест до конца. То, что случилось, будет тебе уроком, жестоким уроком. Умереть легче всего, сложнее пройти через испытание и сделать правильные выводы. Измениться самой и научиться расставлять точки над „i“. Так что — живи, Нина, страдай, плачь, борись, но живи».

«Но ты же сам сказал, что лететь надо срочно…»

«Сказал, но, тем не менее, я тоже совершил подлый поступок, и еще понесу за это наказание».

Если Меч думал, что после разговора мне станет чуточку легче, то он ошибался. Ненависть к самой себе въедалась в душу, словно плесень. Было настолько тошно, что хотелось просто удавиться…

Челнок находился под контролем искина, и мне ничего не оставалось, как сидеть и оплакивать Дара и Тюка. Дня два или три прошли в боли и скорби. Есть не хотелось совсем, только пить иногда. Меч позволил мне расслабиться и не дергал нравоучениями. Душа превратилась в серый, мерзкий сгусток, вызывающий адскую боль и нестерпимое желание уснуть навсегда. Тот, кто терял близких и любимых, меня поймет.

На шестой день полета Феликс решил, что я достаточно настрадалась, и пора бы уже брать себя в руки. До Регнала осталось совсем немного, и меня надо выводить из амебообразного состояния. Хоть и с трудом, но Меч это сделал. Подобрав правильные слова, Феликс заставил понять, что жизнь продолжается. Я вернулась в реальность…

«До зоны контроля день полета, — сообщил Феликс. — Ты подумала, что будешь говорить драконе, когда она выйдет на связь?»

«Правду. Я не собираюсь лгать и изворачиваться. Захочет убить — пусть».

В ответ Меч вздохнул. На панели постоянно мигала какая-то лампочка, но я не решалась до нее дотрагиваться. Кто его знает, для чего она тут и зачем все время призывно попискивает.

На следующий день челнок вошел в зону пограничного контроля Регнала. С космической погранбазы пришел запрос данных. Искин ответил, как полагается. Меня пропустили, решив, что в челноке летит Дар. Через несколько минут вспыхнул экран, и я увидела Ши'А — Мать драконов. Естественно, что она давно уже почувствовала мое приближение, еще задолго до подлета челнока к Регналу. Просто я не включала видеосвязь.

— Где Дар? — прорычала дракона, сверля меня ненавидящим взглядом.