Брэнт Йенсен - Пленники Камня 3. Дух погибели

Сигурд, понимавший всю незавидность своего положения, решил с духом не спорить и сел на стул неподалеку от кровати. Бруан тоже поднялся с постели. Кинжал так и торчал в груди. Крови не было.

— Вина хочешь? – спросил у ванира дух Камня. – Выпить-то, пойди, хочется. Пришел, думал, ткнуть ножичком и нет противного Бруана, а тут такая пакость вышла. Как с горя не приложиться?!

— Я всё же воздержусь, пожалуй, — сказал Сигурд.

— Хочешь, угадаю, о чем думаешь? – предложил Бруан.

— Ну, давай, — согласился ванир. Первоначальная растерянность постепенно начала уступать место безразличию, смешанному со страхом.

— Гадаешь, почему оружие братца на меня не подействовало, — сказал дух. – Я тебе отвечу. В случае преждевременной смерти я лишился бы великого множества всяких интересных разностей, и мне пришлось наступить на горло собственной песне. Я обезвредил всё имеющееся в этом доме оружие. Конечно, этим самым я лишил себя ни с чем несравнимого чувства опасности, ощущения, что твоя жизнь висит на волоске, но мне пришлось…

— Тебе плевать на собственную жизнь? – спросил ванир.

— Отчасти, — сказал Бруан. – Я не отношусь к ней с таким трепетом, как это делают большинство людей и богов.

— Тогда ты воистину сумасшедший, — бросил ему Сигурд.

— Я этого не отрицаю, — ответил дух Камня. – Но ты, вероятно, имеешь в виду, что моя позиция бредова и не имеет под собой устойчивого логического обоснования. Могу уверить тебя, что это не так. Что ты чувствуешь, бросаясь в бой? В настоящий, который почитаешь праведным.

— Ярость, желание сокрушить врага, — апатия всё больше завладевала Сигурдом. Все чувства, что он испытывал в данный момент, были какими-то жалкими, серенькими. На сознание они совершенно не влияли.

— Видишь, ты не выделяешь страх смерти, — указал ваниру Бруан. – Он присутствует, но не доминирует. То же самое относится к любому другому процессу, сопряженному с повышенным эмоциональным уровнем. Это в повседневности мы стараемся уберечься от опасностей, реальных и мнимых. А теперь ответь мне, когда ты чувствуешь, что счастлив? В серых буднях кроется истинное удовольствие? Или всё же в нахождении на грани?

— Я выберу второе, — сказал Сигурд и добавил, — но многие со мной не согласятся.

— И что же они находят в серости? – непонятно у кого спросил Бруан. – В ней нет ничего достойного. Жизнь таких людей сродни животному существованию или даже растительному. Но и в них есть то начало, что однажды подтолкнет их сделать шаг к грани.

— Надо ли им это? – поинтересовался Сигурд.

— В любом случае, они должны познать и лишь потом решать, — настаивал дух Камня. – Ты злишься на меня за то, что я сотворил с твоими товарищами, но ведь я облагодетельствовал их. Вспомни свои ощущения! Все они жили одним моментом. Мысли, устремления, желания, вся их суть была сосредоточена на одном лишь объекте, на той искре, что приближалась к ним. В их жизни не нашлось ничего такого, что затмило бы собой тот миг. Главное было оставить им надежду, соприкосновение с искрой не должно было означать верную смерть. Ожидание неизвестности. Что может совершенней?

— Те, кто погиб, не оценят твоего дара, — злость начала медленно восставать из пепла в душе ванира.

— Пожалуй, — согласился Бруан. – Но должен же я был и себя позабавить. Я ведь тоже не знал, что ознаменует собой прикосновение искры. Эгоизм свойственен мне не в меньшей степени, чем большинству людей. Даже, наверное, в большей. Прости, но мои ощущения волновали меня сильнее, чем судьба части твоих товарищей. Утешай тебя тем, что умерли они счастливыми. Но мы отошли от темы. Тебя интересовало моё отношение к жизни и смерти. Дело в том, что мои возможности в разы превышают те, которыми наделен человек. Я могу позволить себе полностью исключить серость из своей жизни. Каждый миг я нахожусь на грани, потому и к идее смерти я отношусь без привычного для людей содрогания. Страх есть, но он не доминанта.

— Что же произошло такого, — спросил ванир, — что сегодня ты изменил собственным принципам?

— Грядут такие события, — ответил дух, — не принять участия в которых, преступно. Но у меня всё-таки есть ощущение, что я поступил с тобой не совсем честно. В иной ситуации твоё предприятие имело бы определенные шансы на успех. Думаю, будет справедливо дать тебе еще одну попытку. Удачи, ванир!

Бруан подмигнул первому помощнику, и в тот же миг Сигурд оказался на втором этаже перед дверью собственной комнаты.

Простоял он там, наверное, не меньше десятой части колокола, потом мотнул головой, гоня прочь наваждения и толкнул дверь.

— Живой! – закричала Тара и бросилась ему на шею.

Ответить на объятья Сигурд сил не нашел. Аккуратно отстранив девушку, он присел на краешек кровати.

— Что произошло? – спросила его воительница. – Ты в порядке?

— Не знаю, — признался Сигурд. – Но он пощадил меня.

— Что он с тобой сделал? – не успокаивалась Тара.

— Ничего. Ничего такого, — ответил ванир. – Но он силен, потрясающе, невероятно. Он могущественней богов, а еще он по-настоящему безумен.

Тара молчала, не зная, чем утешить Сигурда.

— Мне лучше поспать, — сказал ванир.

Спорить с ним воительница не стала.

Потом были два колокола кошмаров, в которых Сигурд пытался скрыться от Бруана, от его даров, от вечной жизни на грани. Не получалось. Он метался по постели, кричал и просыпался. Тара утешала его, говорила, что это всего лишь сон, но он ей не верил.

Лишь пробудившись в третий раз, Сигурд обрел определенную связь с реальностью. От идеи вновь попытаться погрузиться в сон он отказался окончательно.

— Что ж, я думаю, — сказала Тара, — нам найдется, как убить время.

В её объятьях Сигурд сумел забыть и о Бруане, и о кошмарах, и о пугающей неизвестности впереди. Воительница дарила ему себя в эту ночь, и ничего не могло быть важнее. Жаль, что он не понял этого несколько колоколов назад.

Незадолго до рассвета в дверь раздался стук. Сигурду не хотелось никого видеть, не хотелось разрушать их с Тарой единение, но из обитателей дома Бродо только Черс адекватно воспринял бы просьбу проваливать куда подальше.

— Войдите, — сказал ванир, обвязавшись простыней. Тара позаимствовала для этих же целей её напарницу из шкафа.

— Это я, — сказал Коратцо, переступая порог комнаты.

— Убирайся отсюда, — процедил сквозь зубы Сигурд. – Не твоё время и не твоё место.

— Может, дашь мне объясниться? – тон у духа-полководца был пристыженный.

— Тебе ясно сказали, предатель, — холодно ответила ему Тара. – Оставь нас… или убей.

— Я могу заставить вас меня слушать, — настаивал Коратцо.

Вместо слов Сигурд выбросил в лицо духа правый кулак. Тот и не подумал остановить удар или увернуться от него. Коратцо принял на себя всю ту злость, что ванир вложил в движение руки. Духа Камня отбросило в угол комнаты.