Марина Казанцева - Путь в Селембрис

— Лир'от.

Картина не изменилась. Всё те же люди. Голосят пьяные девицы, пытаясь плясать на столах. Зато хозяйка сильно изменилась. Вместо пышной толстухи за стойкой суетилась порядком пожелтевшая особа. Она обтощала и стала похожа на кочергу. Зато глаза у неё блестели, когда она скидывала в ящик деньги. И снова торопливо наливала пиво.

— Как дела, хозяюшка? — солидно спросил Паф, приближаясь к прилавку.

— Ох, дела лучше некуда! Не желаете покушать свежайшей баранинки? Или балычка?

Говоря всё это она выставляла на стол грязные тарелки с чем-то невообразимо вонючим, по виду похожим на гнилые потроха. Паф с Лёном переглянулись. А что же это так вкусно пахло на улице?

— Мне, мне балычка! — заторопился к столу новый посетитель. Бросил деньги на стол и с аппетитом принялся уминать вонючие кишки.

— Пива, хозяйка! — крикнул он, не отрываясь от увлекательного занятия.

— Слушаю, родимый! — заторопилась она и налила из бочки грязную воду.

— Да они все под заговором! — воскликнул уже на улице Паф.

— Тебе виднее. — пробормотал Лён. — Ты лучше меня разбираешься в магии.

Они ехали по улице, не зная, что можно тут найти. Кони брезгливо переступали копытами, то и дело норовя взмыть в воздух.

— Давай убираться отсюда. — наконец, проронил Лён. — Всё равно ничего тут мы не выясним.

И они уже хотели припустить галопом, как на глаза им попалась бедная старушка, просящая милостыню на углу. Никто не подавал ей. В лучшем случае проходили мимо молча. А другие раздражались:

— Самим нечего жрать, скоро ноги протянем!

Паф спешился и положил в пустую кружку монетку. Это было серебро из того, что дал им Гонда. Нищенка удивлённо посмотрела на всадников.

— Серебро? Откуда? В этом городе больше нет серебра. Только медяки.

Она встала и подошла к друзьям.

— Вы нездешние, сразу видно.

— Бабушка, а что тут происходит? — спросил Лён.

— Точно, нездешние. Здешние сказали бы «старуха».

Лачужка старушки находилась у самой городской стены. Прилепилось бедное жилище к засохшей берёзе. Низенькая дверца болталась на одной петле, внутри темно и холодно.

— Сами не знаем, что случилось. — рассказывала старушка. — Всего несколько месяцев назад было всё, как всегда. Потом отчего-то стал таять снег на улицах, а вода никуда не уходила. Первой провалилась главная площадь. Потом сразу несколько домов ушли в землю. Потом начались пожары. А далее стали пропадать люди. Уйдут из дому и не вернутся. Да всего и не пересказать. Только думаю я, не обошлось тут без ведьмака. Есть в нашем крае один такой чёрный. Живёт один в лесу. Ну, ходили к нему за наговорами, за зельями. Не оттуда ли, я думаю, вся погибель и поползла на наш город?

Не слишком много она им сказала. Но, возможно, этот чёрный и есть тот, кто увёл у трактирщицы девочку-прислугу, принцессу Натинку.

— А каковы глаза у него, бабушка? — спросил Лён.

— Каковы глаза? Да кто же знает, добрый человек? Разве кто в своём уме посмотрит ведьмаку в глаза?

У края леса они отпустили коней. В случае надобности достаточно только выйти на открытое место и свистнуть, как научил их Гонда, и кони явятся.

Скакуны взвились над землёй, тонко заржали и, как два белых вихря, взметнулись вверх и пропали в воздухе. А Лён и Паф направились вглубь леса. Туда, где по приблизительным описаниям должно таиться логово ведьмака. У них не было никакого плана. Там видно будет.

Лес не был похож на тот, что был во владении Фифендры. Ранее они считали, что место, где они провели так много дней с лесной колдуньей, полно страхов и опасностей. Кошмарное Дёркино болото и его моховые жабы казалось верхом ужасного. Теперь оба поняли, что ни болотные огни, ни угрюмые лешие в лесу, ни кикимора и вполовину так не страшны, как этот лес. Всё в нём было тихо. Никто не дышал в спину, никто не стонал из дупла перекорёженной от старости ивы. Не булькало болото, испуская метановые пузыри.

Путь, которым шли они, лишь заболочен. Грязь была липучей, словно дёготь. Она так и норовила оставить их без обуви, хватала за подошвы, тянула длинными липкими нитями. От неё исходило мерзкое зловоние.

Тропинка пролегала меж высоких, стеной стоящих деревьев неизвестного вида. Деревья переплетали ветви, образовывая нечто вроде сети. Но, меж стволами можно было заглянуть вглубь странного леса. Там была темень, хотя и не сплошная. Снег не лежал нигде, но это не походило на весну.

Ничто не двигалось за плотными серыми стволами. Ни птицы, ни зверушки. Нисколько это не походило на дышащие леса Фифендры и наполненные своей особенной, странной жизнью Дёркины болота. Здесь жизни не было. Но, было нечто, заставлявшее ёжиться и оглядываться назад. Струйки пота стекали по затылкам путников, хотя в лесу стоял промозглый холод. Кто-то наблюдал за ними, кто-то не отрывал от них свой жадный взор. Серые мхи, свисающие с мёртвых веток длинными бородами, вкрадчиво касались их лица и плеч. Словно ощупывали.

Лён оглядывался, ему всё казалось, что сейчас увидит чьи-то обглоданные кости. Не сюда ли уходили и пропадали люди из несчастного города? Не здесь ли жил чёрный вурдалак, который заманивал к себе несбыточными обещаниями свои жертвы?

Костей не появилось, но тропа стала расширяться и вскоре путники вышли на поляну. Но, неба не виднелось над ней. Странные мёртвые деревья целиком покрывали проплешину густым переплетением серых ветвей. Над головой висели всё те же мхи, вонючие, липкие и неподвижные. Казалось, что сейчас кончится воздух, и лёгкие будут трепетать впустую, в напрасных усилиях вдохнуть.

Подавленные видом больного леса, Лён и Паф не сразу увидали ведьмака. А он стоял прямо перед ними. Едва перестав озираться, Лён чуть не отпрыгнул, да грязь под ногами не дала. Пользуясь его заминкой, она присосалась, как пиявка к его подошвам.

— Ой! — воскликнул Паф, едва не упав, когда тоже попытался оторвать ноги.

Он взмахнул руками, едва удерживая равновесие. Друзья вцепились друг в друга и так устояли. Тогда лишь рассмотрели того, кто не скрывался.

Он не выглядел как-то необычно. По виду просто человек. И одет, как все горожане — не бедно и не богато. Только волосы чёрные с проседью. Длинными прядями свисали они на лицо, скрывая глаза. Руки колдун держал за спиной.

— С чем пожаловали, путники? — спросил он. И ничего особенного не было в этом голосе. Только небольшая хрипотца.

— У нас сестра пропала. — догадался соврать Паф.

— У вас? Сестра? — спросил колдун и из-под волос окинул обоих взглядом.

Паф и Лён были абсолютно непохожи. Лён рыжий и веснушчатый. А Паф темноволосый и смуглый. Только роста одного.

— Мы сводные братья. — пояснил Лён. — А сестра такая рыженькая. Пошла гулять и не вернулась.