Марина Казанцева - Нора под миром

— Наверно, болотный газ вызывает галлюцинации… — шёпотом сказал Борис.

Кондаков опомнился и посмотрел через его плечо в видоискатель.

— Если тут кого и глючит, то не нас одних. — ответил он.

В окошечке экрана явно виднелась серая громада церкви на болоте.

Ногой в резине Виктор осторожно подавил на берег. Нет, всё в порядке, нога не тонет. Тогда он выбрался на траву. Следом, не отрываясь от аппарата, влез опе-ратор.

— Не лезь в кадр. — зашипел Борис. Он сосредоточенно водил камерой по сто-ронам, стараясь запечатлеть болотный глюк, пока тот соглашался позировать.

— Наверно, раньше тут жили люди. — размышлял Виктор. — Потом почва за-болотилась, а церковка осталась.

— Ага. — сказал Борис. — С чего ты взял, что это церковь? Крестов-то нет.

— Чихать на это. — отозвался тот. — Такой натуры в компьютере не сотворить.

— Так глюк или натура? Решай скорее, потому что я хочу войти и посмотреть.

Оба осторожно, не веря ни одному из своих ощущений, пробирались к стенам мрачной деревянной церкви. Откуда это тут взялось?

Виктор неуверенно протянул ладонь и положил её на потемневшее от време-ни бревно. Пальцы легли плотно, ощущая под собой убедительно материальное дерево стены. Растрескавшийся наличник входа, массивный порог и непроглядная тьма за косяками.

— Давай-ка обойдём сначала. — почему-то прошептал Виктор.

Они двинулись в обход, всё время снимая строение с разных ракурсов и время от времени трогая его руками. Реальность снимаемого объекта была несомненной. Им повезло, что они нашли такую богатую натуру.

Вход манил и пугал одновременно. И вот Борис решился. Держа камеру в ру-ках, он встал на порожке. Ничего не произошло. Пол под ногами не провалился, из-под потолка на них не накинулись полчища летучих мышей. Всё было тихо, слишком тихо.

— Мне кажется, нас кто-то видит. — поёжился Немучкин. Он поводил вокруг себя камерой, но ничего, кроме притаившейся темноты не замечал.

— Здесь можно будет снять целый эпизод. — откликнулся Виктор. Он достал из куртки зажигалку и щелкнул. Вспыхнувшее пламя осветило основания четырёх деревянных столбов, уходящих в темноту под потолком. Пол был сложен из обык-новенных досок. Те слегка подгнили.

— Осторожнее. — прошептал оператор. — Тут наверняка под полом вода. Про-валишься ещё…

Оба переместились поближе к стене и начали обходить церковь по периметру.

— Снимай, Борис, снимай. — стуча непонятно отчего зубами, пробормотал Виктор.

— А ты свети не сзади, а вперёд. — отозвался тот. — И без того темно. Да ты ещё вход загораживаешь.

Виктор вытянул вперёд руку с зажигалкой.

— АААААА! — завопили оба и отшатнулись.

Прямо перед ними в воздухе висели две больших босых ноги! Явственно вид-нелись заросшие ороговевшим слоем давно нестриженные ногти, синяя неживая кожа обтягивала кости. Всё, что выше, утопало в темноте.

— Бежим отсюда! — забормотал Виктор и бросился ко входу.

— Нет, погоди. — трясясь от ужаса, ответил Борька. — Дай, я сниму его.

— Зажги свечу. — раздался сверху голос.

— Где ты видел тут свечу?

И тут же увидал у столба накрытую ветхой тканью тумбу, а на ней в грубом самодельном подсвечнике свечу.

— Витька, вот свеча!

— К-какая свеча?

Кондаков, всё ещё трясясь от пережитого, поднёс к фитилю огонёк зажигалки. Свечка ровно засветилась.

С балки свисал на узловатой верёвке давно повешенный труп. Он почти му-мифицировался, остатки одежды едва прикрывали кости.

— Снимай и драпаем. — прошептал Виктор.

Едва Борис нацелился на остатки какой-то неведомой трагедии, как труп от-крыл глаза. Со слабым оханьем киношники повалились на пол.

Мертвец обвёл двоих замерших от непередаваемого ужаса людей мерцаю-щими гнилостным блеском увядшими глазами. Его физиономия с проступившими сквозь полуоблезшую плоть скулами осклабилась.

— Не ожидали?

Борис с Виктором не могли ответить — ещё не вышли из состояния ступора.

Мертвец ухватился рукой за верёвку, подтянулся и легко вынул себя из петли. Он спрыгнул на пол и присел перед двумя оцепеневшими людьми.

— Будем знакомы. Я Дикий Труп. Вас пощекотать или сами встанете?

Покойник протянул костлявую ладонь и помахал ею перед носом Кондакова, словно проверял реакцию. Фаланга указательного пальца немедленно отвалилась и упала Виктору за пазуху. Режиссёр с воплями вскочил. Приплясывая по треща-щим доскам, он разрывал на себе застёжки куртки. Наконец, вырвал из-за пояса рубашку и вытряхнул косточку наружу.

Труп хохотал, как сумасшедший.

— Это более чем великолепно! — кричал он. — Я никогда ещё такого не видал! Скажите, это рефлекс или случайный феномен?! Подождите, у меня идея! Я хочу проверить, есть ли тут закономерность!

Оживший труп принялся с сухим треском обрывать фаланги пальцев и кидать ими в обезумевших людей. Те с воплями вскочили с пола и кинулись наутёк, отма-хиваясь от косточек, как от пчёл-убийц. Едва вскочив в проём двери, Виктор за-качался на пороге. Налетевший следом Борька чуть не сбил его. Они застыли.

Прямо за порогом начиналась топь. Чёрная вода выпускала слюни. Пузырьки сбивались в пену, та плыла куда-то в сторону. Куда ни глянь — одно болото.

— Нет, вы просто чудаки. — со смехом проговорил подошедший сзади Дикий Труп. Он прикручивал на место фаланги пальцев. — Я не думал, что моя шутка вы-зовет такую непредсказуемую реакцию.

— Где мы? — обморочным голосом спросил Виктор.

— Замечательный вопрос. — немедленно отозвался труп. — Хотя, замечу, я ожи-дал чего-нибудь более оригинального. Как я понял, по воде ходить вы не умеете. А жаль. Впрочем, каждому воздаётся по вере его. Ну, ладно. Я буду вашим добро-вольным гидом.

На глазах у теряющих сознание людей он перегнулся за косяк и вытащил из-за стены тощенькую плоскодонку на верёвке.

— Прошу садиться. — щедрым жестом предложил весельчак-покойник.

Удивляясь собственной выдержке, Борис забрался в качающуюся лодочку и уцепился за борта.

— Д-давай, Виктор. — сказал он трясущимися губами.

— Давай, Виктор, давай! — немедленно расхохотался проводник. — Тебя не под-садить?

Режиссёр поспешно кувыркнулся в лодку.

— Увы, увы! Я им несимпатичен! — провыл комично Дикий Труп.

Он подпрыгнул, завис в мутном воздухе и рассыпался на части. Сначала отва-лились ступни, потом голени, со стуком рухнули две берцовых кости, горошками посыпались только что прикрученные пальцы, два плеча, предплечья. Как клави-ши из клавесина, попадали все рёбра, затем, как на ксилофоне, заиграли по рёбрам две ключицы. В кучу костей упал дырявый таз, а уж в него вместился череп.

— Кто будет грести на вёслах? — спросил последний, закатив мерцающие тух-лым блеском вялые глаза. — Ничего не слышу, дайте звук.