Олег Авраменко - Власть молнии

Карсидар кивнул и сделал широкий жест, приглашая трактирщика к столу. Тот принес из кухни новую порцию мяса с овощами, ещё два кувшина вина, и трапеза возобновилась.

– Однако же, позволь узнать, кто именно порекомендовал тебе обратиться ко мне? – спросил Пеменхат, когда всё было съедено и выпито.

– Мастер Ромгурф, – ответил Карсидар облизывая пальцы.

– А, Ромгурф! – оживился трактирщик. – Мой хороший друг. Как он поживает, с ним всё в порядке?

Карсидар тяжело вздохнул:

– Мастер Ромгурф и мне был хорошим другом.

– Вот оно что… – взор старика затуманился.

Посидев некоторое время молча, он, словно спохватившись, заглянул поочерёдно в оба кувшина, затем проворчал:

– Кончилось вино, надо бы сходить ещё принести. – Встал, но тут же снова сел и с жаром заговорил:

– Вот так всегда! Есть один хороший товарищ, другой, третий… Потом, в один далеко не прекрасный денёк, сваливается на твою седую голову лихой молодец и сообщает: нету! Никого из них больше нет в живых!.. Кто же остаётся? Почтенный Пеменхат собственной персоной. Но – один как перст! Понимаешь? Один!!!

Трактирщик так хватил кулаком по столу, что стоявшая на нём посуда подпрыгнула.

– Скольких из вас я пережил! Скольких похоронил! А скольких просто пришлось бросить на дороге, потому что обстоятельства… – Он затрясся, замотал головой, несколько раз растопырил и сжал пальцы, всё время повторяя:

– Вот этими самыми руками хоронил… И всех до единого помню… Каждого…

Карсидар молчал, предоставив старику изливать обуявшее его горе.

– И вот ты! – Пеменхат повернулся к гостю. – Теперь пришла твоя очередь, доблестный мастер Карсидар, за чью голову обещано тридцать четыре жуда золотом…

– Тридцать два, – поправил Карсидар.

– По всему видать, что давненько ты не бывал в наших краях и не знаешь здешнюю себе цену. – Трактирщик грустно усмехнулся. – Тридцать два жуда ещё когда было, а после герцог Слюжский обещал полтора жуда, а виконт Маз-Бендри полжуда добавил от щедрот своих…

– Полжуда?! – почти искренне возмутился Карсидар. – Да это оскорбление для честного человека, ты не находишь, Пеменхат? Хотелось бы знать, когда вошло в моду мерять меня половинками!

– Бендри не даёт владельцу большого дохода, и виконта можно только пожалеть, – философски заметил трактирщик.

– Э нет, старина Пем, пожалеть его можно было года два назад, когда я сыграл с ним шуточку!

И Карсидар от души расхохотался, вспоминая прошлое.

– Да уж, наслышаны, наслышаны, – подтвердил Пеменхат. – И от себя замечу: полжуда золотом – это для Маз-Бендри очень щедро.

Они хитро перемигнулись. В конце концов, оба принадлежали к одному сословию вечных бродяг и искателей приключений, поэтому отлично понимали друг друга.

– Ну а ты ещё в цене, Пеменхат? Чего нынче стоит твоя голова?

Разговор теперь принял более весёлый оборот, поэтому Карсидар решился задать этот, мягко говоря, не слишком деликатный вопрос, не опасаясь, что хозяин трактира вновь ударится в грустные воспоминания.

– Я? Что я! – Пеменхат только рукой махнул. – Кончилось уже моё время, давно кончилось. Когда-то были охотники отвалить и за мою башку много денег. Больше чем за твою или меньше, теперь неважно. Впрочем, думаю, десятка на три-четыре жуда и я потянул бы. Да вот только померли они все. То есть те, которые награду обещали. Видишь, старина Пем не только друзей пережил, но и врагов. А потомки… Кому охота раскошеливаться, оплачивая родительские причуды? Просто-напросто мне под страхом смерти запрещён въезд во владения едва ли не всех окрестных дворян.

– Кроме герцога Торренкульского? – решил слукавить Карсидар.

– Почему, и в окрестности Торренкуля тоже, – равнодушно заметил Пеменхат.

– Как же тогда…

– О, пустяки! Пара мелких услуг вроде охраны особо ценных грузов, которые позарез необходимо протащить через владения его недругов… да ещё кой-кого устранить… – Пеменхат сделал многозначительный жест. – И вот, я живу почти под самыми городскими стенами.

– А совсем позабыть…

– Совсем?! Что ты, Карсидар! Оскорбление дворянского достоинства не забывается никогда.

– Тем не менее Торренкуль пользуется твоими услугами и разрешает открыто держать трактир. О, боги, что за лицемерие! – возмутился Карсидар. – Ну, а как с другими? Неужели ты торчишь под стенами этого городишки, как гриб под деревом?

– Почему же, куда и когда надо, туда и тогда еду по делам. В конце концов, если за голову не платят, нет и охотников. А для любителей поразвлечься я вожу с собой свой маленький ножичек.

– Уж не тот ли, которым ты грозился раскромсать мне шею?

– Он самый.

Карсидар хлопнул Пеменхата по плечу и попросил ещё вина. Когда же трактирщик притащил очередной кувшин, он как бы невзначай заметил:

– Значит, вот так и живёт нынче старый мастер Пеменхат. Осел на тёпленьком местечке, корнями в землю врос…

– Я не мастер, – резко отозвался трактирщик. – Я почтенный Пем, попрошу заметить это и учесть на будущее.

Он вдруг покраснел и с гордостью добавил:

– Мастера, они кто? Голодранцы. Ни кола у них, ни двора. Острый меч, добрый конь да умение владеть мечом и править конем – вот всё их достояние. А у меня хозяйство! У меня положение!

– Положение тайного охранника герцогских драгоценностей, при необходимости не брезгующего и другой грязной работёнкой, – язвительно уточнил Карсидар.

– Это опять же ради дела, – строго произнёс Пеменхат.

– Ради дела! – Карсидар шумно вздохнул и заметил как бы невзначай:

– А знаешь, любезный Пеменхат, ведь я собирался убить тебя. Для пользы дела, между прочим.

– Ага, ложкой в лоб, – подтвердил трактирщик. – Не догадаться об этом может разве только последний болван.

– И чем дольше я говорю с тобой, – задумчиво молвил Карсидар, – тем больше убеждаюсь, что всё-таки следовало тебя прикончить!

– Но не убил же, – тихо сказал Пеменхат. – Значит, нашёл что-то достойное помилования. Или сострадания. Или сожаления. В общем, сохранения жизни.

– Вот и дурак, что пожалел. Следовало убить, право слово! Потому как конченый ты человек, любезный мой трактирщик! Никто ты теперь, понял? Никто!!! Был мастером – стал никем… Грустное это зрелище, хочешь верь, хочешь не верь, мне теперь всё едино. А Ромгурф покойный как о тебе отзывался, что говорил…

– Лучше не надо о нем, – попросил Пеменхат, и в голосе его лопнувшей струной прозвучала грусть.

– А я говорю: проводи меня в мою комнату, трактирщик! – гаркнул Карсидар и докончил уже почти спокойно:

– Хватит об этом. Живи себе дальше, как прежде жил. Привечай путников, корми-пои, денежки с них дери и… будь счастлив! Если сможешь. Если совесть тебя не загрызёт в память о мастере Ромгурфе и прочих бывших твоих товарищах, которых ты похоронил не в этой, а в какой-то иной своей жизни.