Райдо Витич - Обитель Варн

знаешь, тоже от него не в восторге.

Игнат, вздрогнув, выронил чеснок и уставился на непрошенного гостя со смесью

ужаса и растерянности. Бэф восседал на подоконнике, грозя свалиться на улицу, и

лениво покачивая ногой, выжидательно посматривал на парня.

— Вы-ы… Что вам надо? — очнулся, наконец, тот.

— Гениальный вопрос. Ответ мне озвучить или сам в состоянии?

— Вы… из-за Лесс.

— Точно. Напомни, я предупреждал тебя, что с ней лучше не встречаться?

— А?… Да. Но вы мне не отец и не…

— А родители — за? В восторге от невестки. Прав?

Игнат отвел взгляд не в силах прямо смотреть в насмешливые глаза.

— Ага, — рассмеялся гость. — Чувствую, что у тебя уже наметились трения с

родными по данной теме.

— Не ваше дело.

— Не надо хамить, юноша, — поморщился Бэф, легко спрыгивая с подоконника в

комнату. — Ты просто умиляешь меня своим героизмом. Связаться с вампиром… Это

любовь.

— Не смейтесь. Вам все равно этого не понять. Для вас Лесс пешка,

неодушевленный предмет. Жертва ваших амбиций!

— А ты защитник справедливости, заступник угнетенных вампиров? — улыбнулся

Варн, приближаясь к столу. Навис над ним, с интересом разглядывая разложенные

предметы. — Средства защиты? Браво, какой тщательный подбор. Осиновый кол с

серебряным наконечником. В какой лавке древностей вы его приобрели, юноша?

Знатная вещь, учитывая его стоимость.

Скепсис вампира был невыносим Игнату. Парень начал злиться, видя пренебрежение

мужчины к тем предметам, что могли нанести ему существенный урон, и по всем

признакам, по всем догмам — убить.

Он выхватил кол из рук Бэф и приставил к его груди.

— А дальше? — спросил тот, с насмешкой глядя на парня.

Одно движение, решительный толчок и острие бы вошло в грудь соперника, но легко

убить в мыслях, на деле почти невозможно. Игнат дрогнул:

— Не искушайте, — то ли предупредил, то ли попросил.

— Ну, что вы, что вы. Может, начнем с менее радикальных средств. Что это у нас?

— взял склянку со святой водой, не обращая внимание на острие у груди. Отвернул

крышку и глотнул. — Недурственно. Высокий процент серебра. Да, вас не обманули

— действительно святая вода, — кивнул, оценив и отсалютовав банкой с водой,

словно бокалом с марочным вином, залпом выпил все содержимое.

Игнат уставился на Бэф в ожидании, что тот сейчас упадет замертво, рассыплется,

как должно быть, как пишут в книгах, показывают в фильмах. Гость хмыкнул в ответ

на выжидающий взгляд юноши:

— Не расстраивайтесь, наверное, доза недостаточная. Еще есть? Нет? Жаль. Тогда

попробуем распятье.

Мужчина взял деревянный крест и, повертев в руке, спросил:

— Мне его кусать или куда-то прикладывать? Ко лбу, да? — приложил, замер,

копируя позу парня. — Вы не подскажете, сколько мне его так держать? И что в

принципе должно последовать? Позвольте, угадаю: кожа должна зашипеть,

расползтись, оголить кость черепа, прожечь и ее…

Бэф поморщился и хлопнул деревяшку на стол:

— Вы не задавались вопросом, отчего вы так кровожадны? Представьте сцену, что я

вам описал — мерзость. А вы верите в это, смотрите… придумываете все новые

леденящие душу истории. Более лояльных средств уничтожения у вас нет?

Обязательно нужна кровь, грязь! Скотство, — качнул головой, — и вы нас

обвиняете в кровожадности. Ладно, не будем вдаваться в тонкости человеческой

психики и ее производные. Вернемся к прежней теме. Так, это серебро. Пули? Вы

ими как косточками от вишни, стрелять в меня собрались? Нет? Н-да-а. Все. Весь

арсенал? Не богат выбор, прямо скажу, скудновато у вас со средствами защиты от

вампиров. Кол-то будете пробовать или на слово поверите, что эффект тот же, что

и от остального?

Кол дрогнул и ушел в сторону. Бэф внимательно посмотрел на поникшего юношу:

— Надеюсь, вы приобрели все это не для того, чтоб апробировать на Лесс?

— Не смейте! — зло процедил Игнат, вскинув горящий взгляд на непробиваемого

монстра. — Я человек, а не какая-то нежить!

— А в чем разница? — вздохнул Бэф, отворачиваясь. Облокотился на край стола и,

сложив руки на груди, задумчиво протянул. — Сейчас мы с вами равны. Вот в чем

суть. Мне пятьсот лет, вам двадцать от силы. У меня за спиной огромный жизненный

путь, у вас — нулевой опыт. Я фактически неуязвим, бессмертен. Вы хрупки, как

стекло, смертны, уязвимы до смехотворности, даже не видимая глазу кроха —

бактерия может отправить вас в могилу. И все же мы равны и стоим в одном тупике.

Но каждый попал в него по воле случая. Забавно, не правда ли?

— Нет, — отрицательно мотнул головой Игнат, глядя прямо в глаза мужчины. В них

больше не было насмешки — в них плавала печаль.

— Н-да, — вздохнул Бэф, отвернувшись. — Что будем делать? Биться за право

владеть дамой, как это принято у вас, или дадим ей право выбора, как это

заведено у нас?

Игнат задумался, занервничал:

— Вы влияете на нее, давите.

— Нет.

— Я же видел, она подчинена вам, вы сделали ее себе подобной, и сделаете все,

чтоб она такой осталась. Выбор ясен — она выберет вас, потому что не видит иного

пути, не признает, не понимает!

Бэф грустно посмотрел на него:

— Вот самое главное отличие меж нами. Остальные второстепенны.

— Причем тут наши с вами отличия — речь идет о душе Лесс! О ее жизни!

— И вы готовы все решить один, не спрашивая ее, не давая возможности выбрать,

потому что боитесь, что выбор будет не в вашу пользу. Поэтому лучше изнасиловать

предмет своих чаяний собственной волей, прикрыв столь инвективный способ

достижения заманчивой, вожделенной вами цели патетическими лозунгами,

гротескными по сути, отвратительными в своей фальши. Солгать, надавить,

обхитрить — не важно, что придется применить, чтоб склонить Лесс на свою сторону.

Главное, достичь той заветной цели, где вы на коне, а она… А где будет она,

где вообще она в вашем плане? Где-то далеко в тумане красивых декораций? Ваших

фантазий, заметьте, не ее.

— Наоборот. Не подменяйте свои алчные цели моими.

— Опять — вашими. А речь, как вы правильно заметили — о ней, — Бэф внимательно

посмотрел на парня и качнул головой: что он хотел, придя сюда? Парень явно ему

не соперник. Обычный болван, очарованный голосом Варн, но не осознающий этого. И

тем опасный. — Вы больны. Больны чарами Варн, и из-за этого, как любой в

приступе лихорадки, вы бредите не существующими миражами. Вы готовы сломать Лесс,

завоевать ее любой ценой, и будете стоять до конца, испробуете все средства, от

простейших до самых изощренных. Вы дойдете до пика отчаянья в попытке завладеть

грезой и, возможно, добьетесь своего, если я позволю. Но я не позволю, потому