Райдо Витич - Обитель Варн

Вкололи ему дозу снотворного, проспится, может, тогда что внятное скажет.

— А-А. Понятно, — разочарованно протянул профессор, внутренне ликуя.

— Завидую, Адам. Мне вот ничего непонятно! А хочется до зубовного скрежета!

— Так… пообщайтесь.

— С кем?! С графом? Все что он скажет сейчас, относится к ненормативной лексике.

Не удивит, конечно, но и не порадует. Увольте мои уши от столь изысканных

высказываний. Девчонка спит. Не пора ли ее разбудить?

— Не думаю, что это хорошая мысль, Виктор Николаевич. Налицо клиника нервного

срыва. Так сказать — девушка находилась в состоянии аффекта. Что в принципе и

объясняет ее неадекватность на момент встречи с капитаном Гнездевским. М-м-м…

возможно, проснувшись, она и не вспомнит о содеянном. Такое бывает…

— Височную кость превратить в сито и вскрыть ногтем горло на глазах трех

универсалов так, что они и кудахкнуть не успели — бывает?! Нет, такое не у нас

бывает, а в ВПВ. Тоже мне агенты! Мишки коала! Ленивцы, мать их! Пока листик

прожуют, пока с эвкалипта слезут, дойдут, о жизни, проблемах с черепахами по

дороге перетрут… Да, весь дом на полторы тысячи квартир за это время положить

можно! Таким, как Лиса, конечно, а не этим. Распустил Гнездевский своих молодцев…

Ладно, прочь лирику, давай, Адам, к делу. Подробно, подробно мне разжуй, все от

пяток, до последней мысли, причем, у обоих арестованных!

— А что рассказывать? — с грустью в голосе спросил Зелинский, вздохнул тяжко.

— Я не ясновидящий, мысли мне их не видны и не слышны. А по остальным

параметрам — ничего стоящего, хоть грамма внимания, интереса для науки. Разве

что некоторая тенденциозность поведения одного и повышенная живучесть второй. Но

это уже не ко мне, к психиатрам, психологам, парапсихологам.

— Расстроился? Знал бы ты, как я расстроился, а как меня расстроят… лучше

вообще никому не знать, — буркнул Горловский, присаживаясь рядом с профессором

и пристально вглядываясь в ряд сравнительных кривых, диаграмм, толпы цифр и

ползущих синусоид. Ткнул ладонью в монитор, ничего не понимая, и от этого

закипая еще больше. — Что это?!

Задышал ровно, убирая прочь эмоции, восстанавливая внутреннее равновесие. А то

такими темпами они не то что к вечеру, но и к концу месяца не разберутся.

— А что, собственно, рассказывать? Мониторинг мозга девушки. Видите пятнышко с

пшеничное зернышко? Последствие общения с тупым предметом…Не иначе вашим

бойцом.

— Не моим. Потому что тупым.

— Без разницы. В остальном — норма. Что еще интересует?

— Все, все, Адам, говорю же — от и до!

— А-а… так-с, вот сравнительная характеристика состава крови человека и графа

Рицу с параметрами других особей — летучих мышей, гориллы, волка, собаки,

пеликана.

— И?

— Что `и'? А-а, так вот же, смотрите, — ткнул ладонью к кривую. — Идентична

человеческой, без малейших отклонений. Вот сравнения на молекулярной основе — та

же картина.

— Но он же летал?

— Кто? — натурально удивился профессор.

— Рицу!

— Н-да? — скептически скривился Зелинский. — Тогда почему не летаем мы?

Полковник поджал губы: ох, уж эти юные фантазеры! Придется племянника

Гнездевского на освидетельствование психиатрам направить. Выходит, солгал пацан.

Да и по логике судить: если граф летает, то какого черта ходить начал, не улетел

от группы захвата, как птица? Нет, ведь наоборот, вышел навстречу, представился

да еще и выяснять начал, кто, что и по какому праву. Настолько глуп или считает

себя настолько стерильным во всех аспектах жизнедеятельности, что и священник им

заинтересоваться не сможет? Н-да-а. А между тем на святого он не похож, и не

скрывает, что слаб, как любой раб Божий. На дурака тоже не тянет, даже в

виртуальной плоскости измышлений. Фланирующим же средь облаков видел его только

`Ромео' — факт. Присовокупить к нему факт, основанный на документально

зафиксированном исследовании психо-физического состояния мужчины, и что

получится? Ерунда получится. Разборка меж офицерами — психом и идиотом. Рицу же,

ко всему оному, имеет в лучшем для Горловского случае косвенное отношение. Но и

его нужно будет долго и нудно доказывать. Причем ни одному и не раз.

И что имеем? Непроходящую головную боль минимум на ближайшие сорок восемь часов.

— А девушка?

— Что, девушка? Ах, да, да. Она тоже человек. Правда, со здоровьем хуже.

Подточено, знаете ли, здоровье-то, особенно нервная система.

— Значит, если и взлетит, то лишь тот, кто по этой ее системе пройдется, так?

— Ну-у-у, — растерялся Адам.

Полковник просмотрел все данные лично, прощелкав по файлам, перечитал бумаги с

докладными других специалистов и со вздохом откинул их на стол. Мрак!

Ловили вампиров — взяли двоих людей. Одна в состоянии аффекта ушла в летаргию,

наплевав на мучение полковника, другой от бешенства готов покусать все встречные

предметы. Славно прошла операция. Вот только, что доложить начальству? Есть труп

офицера, решившего, что он самый умный, смелый и ловкий, а посему ни перед кем

отчитываться не обязан и проблемы в своем взводе со своими людьми решит сам.

Полутруп дезертира, спеца высшего класса, которого не то что в расход, а и в

звании понизить жалко, несмотря на свершенный `подвиг'.

Свихнувшийся подросток, влюбленный в оного спеца, как попугай неразлучник, и его

разгневанные родители, готовые к погрому всех пунктов правоохраны, дабы

возвернуть заблудшее чадо в лоно семьи.

Возмущенный по самые корни своего элитного генеалогического древа дворянин и

взвод специалистов, поднятых по тревоге вместе со взводом бойцов.

Тоска!

Ладно, начнем разгребать потихоньку. Дело пахнет служебным расследованием, не

более. К лучшему ли?

— Вот что, Адам, проверь еще раз, может что пропустили. Я тебе пару смышленых

ребят пришлю в помощь. Что с Лисой по здоровью? Долго спать думает? Поговорить

мне с ней надо.

— Физические показатели отменные, но нервная система, увы, подточена. Если есть

возможность, не тревожьте ее, дайте выспаться. Организм сам решит, сколько ему

нужно времени на восстановление. Сон, как известно, лучший врач. Не торопите

процесс. Тем более, если девушку разбудить, вы грозите получить прямо

противоположный эффект. Она может заработать амнезию.

— Вот ее мне и не хватало! Ладно, пускай спит Лиса. Но глаз своих профессорских,

с нее не спускай!

— Прошу прощения, она то же… хм… летала, да?

— Да! — не сдержался от рявканья полковник. И что он в этом Паранорме делает?!

Сказки штудирует или психические измышления таких вот, как Зелинский или тот