Райдо Витич - Гарон

`Уходим', - пронеслось в голове. Гароны тенями чернокрылых птиц взмыли в небо и исчезли.

Авилорн застонал, уткнувшись в колени лбом, зажав ранки на груди: лучше бы он погиб.

Царапины жгло, а чужая кровь, покалывая, пронзая вены и сухожилия, таранила его собственную, проникая все глубже внутрь, обживаясь, сживаясь с организмом эльфа как со своим родным, и пошли всполохи ненужных ему воспоминаний из непонятной, неприемлемой любому из братства — человеческой жизни. Закрутило, замутило в груди, в голове от сонма чувств и ощущений настолько острых, что хотелось закричать.

Почему?…

Что же теперь?…

О-о-о, нет! Пожалуйста, пожалуйста…

— Брат? — позвал его Соулорн, присел перед ним на колени, пытаясь заглянуть в глаза, и отпрянул, встретив взгляд Авилорна. — Ты ранен?

Парень показал ему ладони: от ран, почти не осталось следа, а красные пятна чужой крови рассказали остальное.

Соулорн мотнул головой: `нет. Этого не может быть, не могло случиться'.

`Случилось'… - с тоской обреченного на вечные муки смотрел на него Авилорн.

`Что же делать'? — растерялся брат.

«Не знаю'.

`Ничего', - за спиной юноши стоял Велистен, с сочувствием и пониманием глядя на Авилорна: `Поздно — от твоих ран не осталось и следа.

`Но должен же быть выход'! — вскочил Соулорн, готовый отправится, хоть в Хаос в одиночку, лишь бы избавить брата от постигшего его несчастья.

`Что сделано, то сделано', - предостерег его товарищ от бездумных поступков: пути назад нет.

`Но, возможно, она мертва'!

`Да, это выход', - согласился Велистен.

Авилорн с надеждой посмотрел на собравшихся вокруг собратьев, встал и оглядел девушку, не решаясь, не желая больше к ней прикасаться. Он видел — девушка жива, но как хотелось верить в обратное, и как страшно, отвратительно было осознавать, что он так думает.

Пара пассов над лицом жертвы гаронов, не для того, чтоб удостоверится, для того, чтоб с собой справится, свыкнутся с удручающей мыслью, что он обручен с человеком, обручен гаронами, против собственной воли. Что ждет его впереди, как они будут жить вместе? Хаос посеял хаос…

`Законы старшин жестоки', - посмотрел на Велистена.

`Не нам судить. Не нам законы предков не переступать'.

Авилорн сглотнул комок в горле и, понимая, что выхода нет, начал освобождать девушку от пут. Медленно стянул с себя рубашку, постоял, набираясь решимости и зажмурившись, прикусив губу, приподнял непослушное тело жертвы, одел в рубашку.

Товарищи не помогли — не могли, не имели прав. Авилорн знал это, понимал и старался не смотреть на них, чувствуя себя отверженным и бессильным перед свалившимся на его голову и на плечи семьи несчастьем. Горько было, больно.

— Смирись, — сжал его плечо Соулорн.

— Дай мне время.

Парень кивнул с пониманием и свистом.

Авилорн медленно, нехотя поднял свое достояние на руки и шагнул по воздуху вверх, сел на рысака придерживая девушку. Эльфы молча садились на своих огнегривых товарищей, с тоской и сочувствием поглядывая на Авилорна.

`Пусть решит Ювистель', - предложил Лавирн юноше: Он может, он должен…

И отвернулся, понимая, что дает другу тщетную надежду на лучшее.

Светало. Отряд полетел в Ведимор.

Народ слетался на площадь.

Ювистель стоял у рубинового алтаря, который был сооружен на почетном месте среди цветущих роз и позолоченных фонтанов, и ждал, будто уже знал, что ему предстоит совершить. Он смотрел лишь на Авилорна.

Тот замешкался, глядя на место влюбленных, святое, священное. Здесь заключали союз его предки, его родители, сестра. И был великий праздник, смех и веселье…

Взгляд юноши ушел в сторону притихшей толпы родичей. Умарис — вот та, с кем он намечал прийти сюда будущей весной. Несчастная готова расплакаться от горя и сожаления, но как обычно, переживает за него больше, чем за себя.

Прекрасная Умарис, прости…

— Иди, — поторопил парня Велистен. Соулорн лишь посмотрел в глаза брата и отвернулся не в силах видеть его муки. Но что он может сделать, чем поможет? Бросится в ноги Аморисорна?… А почему нет? Он должен понять страшную суть происходящего, должен остановить, восстановить равновесие! Юноша ринулся к башне мага, взлетел над толпой.

Велистен лишь головой качнул: любому ясно — раз Юстинель стоит у алтаря, значит, старший маг знает, что в один из самых уважаемых домов Ведимора войдет человек, станет членом огромного рода эльфов. И дал разрешение, и не счел подобный союз угрозой братству…

Умарис жалко.

Авилорн тоже посчитал затею брата пустой. Он слез с соулора и пошел к старшине, неся на руках невесту. Нет, ни такой он представлял свою свадьбу, не такой будущую жену, что множество циклов будет украшать его дом, станет его половиной. Что может дать ему та, что не ведает законов предков, не знает о гармонии души и мира, не слышит, не видит ни себя, ни других. Человек… Тьму времени они властвуют в том мире, где жили предки эльфов, храня баланс меж природой и людьми, щедро делясь знаниями и законами, которые человек потом повернул сначала против своих учителей, потом против природы и себя самого. Эльфы покинули обжитые места, перестали вмешиваться в дела людей, но теперь человек сам явился к ним, чтоб вмешаться в разменянную жизнь, нарушить спокойствие их мира.

`В тебе говорит гордыня и растерянность', - заметил Ювистель. Его тинак прищурил зеленый глаз и согласно заклацал клювом. Авилорн понял, что пришла пора встать на колено и закончить начатое у стерка, но ноги не сгибались.

`Не могу', - признался старшине. И тот помог, силой взгляда согнув парня.

Авилорн упал на колено и уставился на алтарь: лишь бы ничего больше не видеть, не слышать, не знать, и быстрей пережить свадьбу, что больше похожа на похороны.

Из-за спины Ювистеля появился Аморисорн, подплыл к парню и остановился в шаге от него. Внимательно оглядел невесту лежащую на руках эльфа, провел ладонью над головой девушки:

`Она будет жить'.

Парень зажмурился — горше нет новости. И кивнул, совладав с собой.

`Обряд совершен, осталась формальность'.

Авилорн медленно склонил голову: да.

Ювистель и Аморисорн встав по бокам пары, обвели взглядом толпу:

— Есть ли еще претенденты на невесту?

Тишина. Ни шороха мысли.

— Есть ли претензии к жениху?

Тихо. Лишь Умарис закрыла лицо руками.

— Есть ли претензии к невесте?

Ни звука.

— Тогда с общего согласия, союз нашего брата Авилорна и человеческой женщины считается законным. Все долги, претензии, обиды, аннулируются. Авилорн?

Настало время клятвы. Парень медленно подошел к алтарю и, положив ладонь девушки на рубиновую поверхность, накрыл ее своей. Нехотя, через силу произнес слова клятвы, вглядываясь в отполированную поверхность. Он был уверен, алтарь разделит его печальные предчувствия и покажет мрачное будущее, но вместо этого над камнем вспыхнула радуга, аромат роз стал острым, а с неба, благословляя молодых, хлынул теплый ливень.