Райдо Витич - Гарон

— Эй, — позвала несмело, встав в метре от айнгера, но благоразумия ради, у дерева, чтоб, если что, спрятаться за ствол.

— Здравствуй, брат, — сказал Авилорн и сел рядом с существом на мухомор. Свиток зашевелился, и появилось лицо. Серые глаза удивленно посмотрели на парня:

— Эльф? Здравствуй.

Заостренный кончик носа, словно антенна, дрогнул:

— Ты не один.

— С женой, — кивнул на Яну.

— Здравствуйте, — неожиданно для себя почтительно поклонилась она.

Айнгер смущенно опустил взгляд, и, похоже, приготовился вновь натянуть крылья на уши, спрятавшись в коконе.

— Меня Яна зовут, а вас? — объявила девушка поспешно.

— А?… Симон.

Голосок звучал тихо и словно пугался сам себя.

— Красивое имя.

Крылья замерли, прекратив укутывать хозяина. Появилась шея, плечи, часть литой смуглой груди. Серые глаза, оттененные длинными синими ресницами, смотрели на Яну, как на шедевр и, видно, сами того смущались.

— Красивое? — прошептал Симон, отводя взгляд. — Вы шутите над бедным айнгером, чудесная жена эльфа.

— Ничуть.

О, как он смутился! По лицу пошли красные пятна румянца, губы дрогнули, раздвигаясь в улыбке, взгляд то по сторонам, то на девушку.

— Вы серьезно? — он так и не поверил.

— У меня с юмором плохо, — заверила Яна, проникаясь все большей симпатией к существу. — Почему вы сидите здесь, один, в такой чудесный день? Прячетесь? От кого? Вас кто-то обидел?

— Вы смотрите в мое лицо и видите, как я ужасен, вот и ответ на все вопросы.

— Не понимаю.

— Я урод. И ваше мужество достойно восхищенья, вы смотрите на ужас, разговариваете со страшилкой и не кривитесь от брезгливости.

— А должна? Что ж в вас такого ужасного? — улыбнулась Яна. Парень был забавен в своей уверенности, что он безобразен. Но и, правда, был похож на чучело, однако лишь из-за прически, копны густых нечесаных волос.

— Я… — мальчик подвинулся ближе к Яне — крылья разошлись, показывая нагое тело: крепкое, гибкое. Тонкие пальцы прикоснулись к носу, потом к губам, ущипнули щеку. — Видите?

— Вижу, — рассмеялась. — Прекрасная кожа, красивый нос, идеальные губы, а глаза и вовсе — чудо.

Симон посмотрел на эльфа: она издевается?

О, нет, — качнул тот головой.

Мальчик встал и, сложив крылья за спиной, съехал со шляпы гриба на мох, встал рядом с Яной, пытливо заглядывая ей в глаза.

— Я не противен вам? — удивился.

Росточком Симон был небольшого и девушка, глядя на него сверху вниз, смогла рассмотреть запутавшиеся в волосах листики, кусочки мха и соломинки.

— Э-э-э…

— Она посчитала меня айнгером, увидев впервые, — доверительно сообщил эльф существу. Симон недоверчиво покосился на него:

— Тебя?

— Меня.

— И вышла замуж?

— Да.

Айнгер подумал и сел на край мухомора, вновь опечалившись:

— Счастливый! Как повезло тебе с женой.

Авилорн выгнул бровь, подумал и кивнул:

— О, да…

Яна вздохнула, услышав смех в голосе эльфа. И подумалось, некстати, что он совсем не плох, и было бы, пожалуй, очень славно, почувствовать себя женой столь благородного созданья. Но кто-то сильно посмеялся над ней, поставив в один ряд скорее с айнгером, чем с эльфом, но привязал к последнему и лишь фиктивно. Яна загрустила и села рядом с Симоном:

— Не знаю, кто тебя уверил в собственной неполноценности, но прекрасно понимаю, каково тебе. Я тоже чувствую себя отверженной.

— А ты отверженная? Почему? Такая красавица.

— Ты тоже симпатичен, но веришь в обратное.

— Все говорят, что я отвратен.

— А мне дают понять, что я неприемлема: глупа, агрессивна и прочее.

— А ты не злая?

— Нет.

Авилорн закашлялся и получил презрительный взгляд жены, как таблетку от кашля.

— И я, и мне. Гарон один сказал — мы безобразны и Манфелирн распространяет слухи, что это так уж тьму циклов, — проникновенно зашептал мальчик Яне. — Это, правда, сколько не смотрю я на себя в гладь водную — вижу лишь кошмар. В глазах других и хуже. Только неприязнь, брезгливость, а если равнодушие, то лишь как награда. Обычно и не смотрят на меня, всерьез не воспринимают, чураются.

— Вот-вот. И ты, значит, стал жертвой гарона.

— И я? Тебя они обидели?

— Страшней, соединили с эльфом. Представляешь, каково нам с ним? Ему маета и мне печаль.

Симон не понимал, но силился: разглядывал по-переменке Яну и Авилорна, потом качнул лохматой головой:

— Вы удивительная пара. Радуйтесь.

— Я рад, — заверил эльф.

— Я тоже. Особенно буду счастлива, когда мы расстанемся.

— Но почему?

— А почему решил ты, что уродлив? — спросил Авилорн.

— Так нам сказали уж давным-давно.

— И ты поверил. И она поверила, нам быть вместе невозможно. Она — человек, я — эльф.

— В этом беда? — удивился Симон.

— Угу, — кивнула девушка. — Нам никто помочь не в силах. Вот сходим в ад, может там нас разведут.

— Соединят сильней, и сплавят намертво в одно…

— Господи, помилуй! Нет, как раз наоборот. Но я не о себе и Авилорне. Я о тебе: хочешь, я превращу тебя в красавца, такого, что любой тебя, завидев, будет сражен красотой!

— Как?

— Подберем прическу. Я парикмахер.

— Чародейка?

— Почти. Жабу в слона превратить не могу, но ты не слон. Мне нужны ножницы. Найдутся?

— А что это?

— Инструмент.

— Найду, если расскажешь, как он выглядит и в чем его назначенье.

— Материализует, — уточнил для Яны эльф.

Симон пожал плечами: зачем объяснять, что итак понятно?

Вскоре Авилорн, сообразив, что айнгер и жена нашли друг друга, отошел в сторону и присел под деревом, ожидая окончания очередного приступа Яны, уже разговорчивости и жалости. Она стригла Симона и болтала не переставая о тяжелой жизни в среде иных. Айнгер крутился, чтоб увидеть в глазах девушки — правду ли она молвит, и комментировал услышанное, вставляя ремарки из историй своей нелегкой жизни. Они делились накипевшим, изливая друг другу душу, и забавляли эльфа своими дутыми проблемами, от которых иначе, чем, вылив их на головы друг друга избавиться, видимо, не могли. Но больше всего его забавляли друзья и родственники Симона, что потихоньку, стараясь быть незаметными, подтягивались к месту событий, беря в кольцо, прежде всего Яну. Авилорну было ясно, что последует дальше, но было также любопытно, как станет выкручиваться жена? И кого обвинит в неприятностях? О, конечно же, его.

Постепенно количество айнгеров увеличилось настолько, что они уже не могли оставаться незаметными, и свисали с ветвей деревьев, загораживая свет девушке, нависали над ней, стоя за спиной, чтоб лучше увидеть и понять, что она делает.

Яна смолкла, настороженная количеством нагих, крылатых и лохматых гостей, быстро закончила стрижку и с милой улыбкой раскланявшись, хотела удалиться. Не тут-то было.