Дэвид Билсборо - Сказание о страннике

Гэпа охватило зловещее предчувствие. Всколыхнулись печаль, страх и особенно сильно — чувство одиночества, которое уже почти перестало его тревожить.

Юноша тряхнул головой, пытаясь избавиться от одолевших мыслей. Теперь он вспомнил, что незнакомец по имени Болдх играет важную роль в грядущем путешествии. Эппа настаивал: участие Болдха в походе будет благом для всех. Но что именно старик имел в виду? Жрец не сделал ни малейшего намёка, почему он так важен. Подозрительно, что клирик строит тайные планы в отношении иноземца.

Неожиданно стоящие впереди люди заволновались. Кто-то пробирался к помосту, яростно крича и расталкивая окружающих: ещё один иноземец — темнокожий, в мятой накидке и с грозным сверкающим клинком пяти футов длиной в руке. Ловким движением он вырвался из толпы и вскочил на стол перед Нибулусом.

— Смерть Зелёным! — воскликнул иноземец, занеся меч над головой пеладана.

Гэп, как и все за столом, в ужасе затаил дыхание, но Нибулус даже не пошевелился. Широкое лезвие ринулось вниз...

...И остановилось всего в дюйме от головы Нибулуса.

— Привет, Мафусаил, — весело ответил пеладаны. — Может, винца?

Воин пустынных земель осторожно опустил меч и вложил его в ножны, затем спрыгнул на пол и радостно обнял Нибулуса.

— Зилва! — засмеялся тот. — Рад, что ты смог прийти, старина.

Гэп в изумлении распахнул глаза. Как и любой в Нордвозе, он много слышал о Мафусаиле, но до сих пор его не видел. Вот это да! Огромный изогнутый меч, вышитый капюшон с шерстяными косичками, спускающимися на спину, да ещё две тонкие золотые цепочки отходили от проколотого носа и вдевались в уши. Невероятно! Разве кто-нибудь здесь, в серых, однообразных землях севера отважился бы одеться подобным образом? Этот высокий, гибкий и симпатичный наёмник напоминал о тайнах загадочного юга, что пленяли Гэпа в детстве. Сердце юноши учащённо забилось при мысли о грядущем путешествии. В этот самый миг его охватила безграничная жажда приключений.

— Толстяк! — Мафусаил широко улыбнулся, и эта открытая улыбка отразилась неподдельной радостью на лице Нибулуса. — Как здорово вновь тебя увидеть!

Оливковый оттенок кожи и длинные смоляные волосы, перехваченные алой повязкой, указывали на принадлежность к племени Пустынных земель с Эсифских гор, что обитало невероятно далеко отсюда.

— Ну и ну! Я всегда надеялся, что ты наконец объявишься, — ответил Нибулус. — Как Фелопея?

— О, по-прежнему жива и по-прежнему проматывает все мои деньги.

— А дети?

— Такие же, как всегда: грязные, потные и перемазаны вареньем.

— Что ж, выпьем вина! Или темного пива? Давай напьёмся! — Нибулус повернулся к сидящим за столом. — Представляю вам Мафусаила Зилвафлоза, моего давнего верного друга. Когда-то мы сражались бок о бок в священной войне против воинов Фрийя-Вильяны.

Пеладан жестом пригласил Мафусаила за стол и стал со всеми знакомить.

— Э... здрасьте, — пробормотал Гэп, когда пришла его очередь. Он многое хотел бы сказать, но смог выдавить лишь одно слово перед лицом такого великого воина. «Только посмотрите на него!» — думал юноша. Золотая отделка на сапогах и широком поясе сияла подобно алтарному пламени, принеся с собой тепло жаркого края; цвет накидки был не просто красным — он алел, словно кровь богов; штаны и свободного покроя рубашка сверкали белизной — и, казалось, никто из смертных Линдормина не смог бы их так выбелить.

А чернота его плаща... что ж, тут ему местных не перещеголять — эскельцы лучше всех красят ткани в чёрный цвет. Почему же всё такое блёклое здесь, на севере? Его собственная разноцветная туника теперь казалась застиранной, выцветшей и унылой — даже самые яркие полоски, что должны были её оживлять.

Мафусаил молча осмотрел юношу с головы до ног. Гэп уже почти набрался храбрости, чтобы о чём-нибудь иноземца спросить, когда резкий звук фанфар возвестил о прибытии Артибулуса Винтуса. В сопровождении двух личных телохранителей, личного писца, распорядителя и казначея, он выступил вперёд с торжественностью, присущей королям. На груди облачённого в зелёное, белое, чёрное и золотое Артибулуса красовался пурпурный символ Анферта, священного меча самого Пел-Адана, носить который позволялось только военачальникам. Сквозь прорези одежды Винтуса сверкал глянец металлических доспехов, а волосы и даже лицо сияли так, словно он окунул голову в чан с сиропом.

Многие воины тотчас вскочили с мест и принялись хлопать и кричать, добавив свои хриплые голоса ко всеобщей какофонии. Другие же остались сидеть, зажав уши. Те, кто сидел за столом на постаменте, встали как один, приветствуя Артибулуса. Даже Болдх устало поднялся на ноги и повторил вслед за остальными жест приветствия.

— Благороднейшие пеладаны и славные гости из далёких стран, — объявил герольд, хотя мало кто мог его расслышать, — представляю вам Высочайшего и Высокочтимого, Великолепного и Величественного, выдающегося пеладана Севера, военачальника Артибулуса Винтуса!

Приветственные крики переросли в рёв, когда верховный предводитель пеладанов торжественно прошествовал сквозь ряды собравшихся. Высоко подняв голову, он благосклонно кивал кому-то то справа, то слева. Тысячи воинов напряженно вытягивали шеи, чтобы лучше видеть своего кумира, что теперь шёл мимо них, и почти теряли сознание от пьянящего излучения его божественной силы. Даже те, кто испытал на себе тяжелую руку предводителя, сейчас ликовали, и их глаза увлажнились от восторга.

Взойдя на помост, Артибулус занял место в центре длинного стола. Гэп, который впервые увидел предводителя пеладанов так близко, невольно подумал, что тот больше похож на процветающего торговца, чем на воина.

Хотя Мафусаил поспешил скрыться в толпе, Артибулус успел заметить его. Благородные черты военачальника осветила улыбка при виде верного товарища по оружию. Тем временем шум стих, воины замерли в ожидании. Теперь все одиннадцать мест были заняты, и совет мог начаться.

— Славные гости и соратники военачальника Артибулуса, — объявил герольд, — представляю вам его сына и наследника, сигна Нибулуса Винтуса.

— Наконец-то, — пробормотал Нибулус, вставая. Его охватило волнение, ведь в первый раз отец позволил ему возглавить совет и выступить с обращением. Более того, на сей раз предстоит его поход, и он не позволит старику забыть об этом. Поблагодарив отца кивком, Нибулус обернулся к собравшимся воинам.

Теперь, когда молодой предводитель смотрел вперёд, взгляд военачальника прилип к сыну. Артибулус, подобно многим пеладанам, не считал необходимым узнать сына получше и теперь мог только предполагать, как тот поведет собрание. Юноша уже проявил себя воином, на которого можно положиться в трудной ситуации. Но обладает ли он красноречием? Сможет ли увлечь за собой? Управится ли с воинами? Сумеет ли сделать так, чтобы его команды и требования звучали желанно?