Дэвид Билсборо - Сказание о страннике

— Хм, возможно, — задумчиво ответил Лесовик. — И всё же эфенки не поддаются контролю. Кобольды медлительны и невероятно тупы, они будут служить любому сильному хульдру, но эфенк — творение Хаоса, обладающее большой силой. — На миг шаман замолчал, прислушиваясь. — Думаю, сейчас от твоего оруженосца уже мало что осталось, Нибулус. Мне очень жаль.

В этот самый миг Гэп распахнул дверь, бросил на землю груду оружия и принялся вертеть в руках кольцо с ключами. За плечами у него болтался мешок с пожитками, а короткий меч уверенно примостился в ножнах на поясе.

— Болдх вернулся! — радостно закричал юноша, вскочившим с пола товарищам.

Наконец он нашёл ключ от камеры хозяина и освободил пеладана.

— Та тварь... — запинаясь, проговорил Гэп, глядя, как Нибулус выскакивает из камеры и выхватывает свой меч.

— Эфенк, — подсказал пеладан, вновь наслаждаясь тяжестью Анферта в руках.

— Как ни назови, — запыхавшись, продолжил оруженосец, — он был там, в её комнате. Он шёл на меня, вытянув когтистые пальцы... Ты свободен, Паулус... Потом я услышал крик ведьмы и оглянулся — Болдх держал мой меч у её горла... О, коровье вымя, это не тот ключ... и потом, потом... ах, да, потом странник приказал ей отогнать своих слуг и ткнул мечом посильнее, совсем немного, но полилась кровь, и она закричала. Он продолжал угрожать, поэтому... хм, поэтому она щёлкнула пальцами, и те два волосатые монстра стали кричать, пыхтеть и съёживаться, они пошли к двери всё сжимаясь и сопя, словно стремясь побыстрее убраться, и наконец ушли...

Нибулус и Паулус тем временем раздавали оружие, пропихивая его через решётки камер, пока оруженосец возился с замком Эппы.

— Получилось! — воскликнул юноша, разгорячённый и взволнованный случившимся. Его голос звенел, выдавая взвинченное состояние. Но сейчас это никого не волновало. Освободив Эппу, Гэп подбежал к следующей камере и продолжил рассказывать тем, кто готов был его слушать.

— Та тварь... эфенк не ушёл. Он стал вопить и надвигаться, стараясь достать Болдха. А странник знал — слишком близко тот не подойдет, потому что меч был у горла госпожи... она кричала, что больше ничего не может сделать, а Болдх ещё сильнее надавил и... этот эф-монстр... он тоже отошёл, ведь она кричала ещё сильнее, и...

— Дай мне какие-нибудь ключи! — рявкнул Паулус и сорвал несколько ключей с кольца.

— Потом Болдх кинул мне мой меч, — продолжил Гэп, — и монстр тотчас прыгнул на него, очень быстро, но Болдх уже держал в руках топор и так вдарил... Никогда не видел такого удара, прямо по лицу...

— Значит, тварь мертва? — спросил Нибулус.

— Нет, не убил, тварь метнулась на него вновь, но Болдх уже схватил Ним за волосы. Она вопила и ругалась... а он держал топор прямо у неё над головой! Монстр остановился, и Болдх велел мне взять оружие и ключи, что он нашёл, и вытащить вас отсюда... что я и сделал. Не знаю, сколько он ещё продержится, ведь там все такие ненормальные и...

Пронзительный визг проник в темницу через открытую дверь, и тут же с неимоверной скоростью в подвал ворвался эфенк. Пронизанный золотом нефрит вновь ожил, осветив темницу бледным светом.

Эфенк к тому времени уже решил, что жизнью Ним рисковать не стоит, зато другие враги не держат над её головой топоров. Теперь он оценивающе смотрел на пленников: мальчик с ключами и другой, высокий, пытались открыть двери камер; хилый старик, опёршийся на дальнюю стену за колодцем и большой воин в центре подвала. Монстр брызгал слюной: он украсит стены их внутренностями!

Нибулус взглянул на врага, осознавая, что это самый ужасный противник в его жизни. Он так же прекрасно понимал, что на нём нет доспехов, но из всех четверых освободившихся путешественников только он способен противостоять монстру.

Теперь всё это уже не имело никакого значения — он поклялся перед богом, и его молитвы были услышаны. Он — сиги Пел-Адана; голыми руками его не возьмёшь.

Кровь пеладана забурлила в Нибулусе, и, подняв меч, воин с криком бросился на монстра. Лицо эфенка расплылось в чудовищной улыбке, тварь рванулась вниз по ступенькам навстречу Нибулусу. Вызов пеладана не останется без ответа, он убил множество более сильных воинов в залах древних королей...

Нибулус отскочил в стороггу и плавным, выработанным годами практики движением крутанулся вокруг своей оси с Анфертом в вытянутой руке. Приблизившийся эфенк не успел отклониться и налетел на рассекающий воздух меч. С противным глухим звуком шестифутовый клинок пронзил плоть, до рукоятки войдя в живот чудовища.

От удара задрожали стены, застонали прутья решёток, эхом отразившись в колодце, словно стенания убегающего привидения. Выдержка изменила Гэпу, и юношу вырвало. Анферт ушёл так глубоко, что меч практически вырвало из рук пеладана. Подобный удар разрубил бы любого смертного надвое. Темница мгновенно наполнилась кисловатый маслянистым запахом тухлой рыбы.

Вновь обретя равновесие, Нибулус поднял глаза. Рот приоткрылся от удивления — эфенк по-прежнему стоял!

Несколько мыслей одновременно пронеслись в голове пеладана: эфенк — не человек, остальные ещё не могут помочь в битве, и он, Нибулус, сейчас умрёт.

Потом сильный удар, приближение которого он даже не заметил, отбросил воина к стене. Перед глазами пеладана заплясали разноцветные пятна, подобно распускающимся цветам. Распластавшись на земле, он слышал, как Лесовик что-то кричит, но не мог разобрать. Вовремя поняв, что монстр вновь идёт на него, Нибулус инстинктивно со всей силы пнул тварь ногой по лицу. Эфенк яростно завопил от боли — целенаправленный удар тяжёлого сапога превратил его нос в кровавое месиво, — но не остановился. Нибулус знал, что этот образ будет преследовать его всю жизнь, какой бы короткой она ни оказалась: перекошенный клыкастый рот в кровавой слюне и чёрные как преисподняя глаза. Только сейчас пеладан услышал бормотание обезумевшего Гэпа, который всё ещё возился с ключами.

Потом, когда огромная когтистая рука схватила Нибулуса за горло, наховианец наконец, всадил свой клинок прямо меж лопаток чудовища, со скрежетом ломая позвонки. С истошным воплем эфенк выпрямился и выгнулся назад, его спину заливала кровь. В следующую секунду меч Паулуса нанес новый удар, рассекая монстру шею.

Невероятно, но эфенк по-прежнему стоял. На этот раз он набросился на наховианца. От удара у того вышибло дух. Раненый наёмник пролетел через всю темницу и упал возле колодца.

По другую сторону отверстия замер Эппа, в панике уставившись на упавшего на пол воина. Жрец стоял, опёршись на стену, и крепко держал в руке свой посох. Он не мог двигаться, только смотрел.

Гэп дрожащими пальцами теребил замок камеры, в которой метались, словно обезьяны, Лесовик и Финвольд. В гневе почти забыв эскельский язык, колдун наконец собрался с мыслями и закричал Эппе: