Олег Авраменко - Сын Сумерек и Света

Дана вновь посмотрела на Кевина, но тот продолжал хранить молчание, так как был полностью согласен с Колином. Умоляющий взгляд, брошенный Даной в сторону архиепископа, также не возымел действия. Очевидно, у монсеньора МакКонна были на этот счёт свои соображения, и он не спешил влиять на выбор Колина.

– Ты хоть понимаешь, какой это риск? – не встретив у присутствующих поддержки, произнесла Дана.

– Прекрасно понимаю, – сказал Колин. – И не собираюсь рисковать больше, чем необходимо. Я не сумасшедший и никогда не пойду на неоправданный риск. Но я перестал бы уважать себя, если бы отказался от испытания только из опасения за свою жизнь. На кон поставлено могущество, которое мне прежде и не снилось; могущество, обладание которым откроет мне доступ к силам космического масштаба...

– Государь, – мягко, но достаточно решительно перебил его архиепископ. – Умерьте свою гордыню. Сила дана королям Логриса свыше не ради удовлетворения их личных амбиций, но чтобы они служили своей стране и народу, преумножали славу Господа. Ваши слова свидетельствуют о том, что вы ещё не прониклись должной ответственностью перед Богом и людьми.

Колин смутился и опустил глаза:

– Простите, ваше преосвященство, я сказал так сгоряча, не подумав. Я буду стремиться постичь своё истинное предназначение – и умом, и сердцем.

И замечание архиепископа, и ответ на него Колина были произнесены столь напыщенно и театрально, что Кевин чуть не фыркнул и лишь в последний момент сдержался. Колин говорил это вполне серьёзно, и ему действительно было стыдно за свои слова.

– Перейдём к делу, – сказал архиепископ и опять поправил свою шапочку. – Вернее, к обрядовой стороне дела. Прежде всего, государь, советую вам снять Огненный Глаз – его соседство со Знаком Силы нежелательно.

– Я это уже почувствовал, – сказал Колин, снимая с шеи цепочку со своим колдовским камнем. – Они мешают друг другу. А Знак Силы обладает всеми свойствами Огненного Глаза, так что я ничего не потеряю.

– Тогда лучше уничтожить старый камень, – посоветовала Дана. – Он настроен на тебя, и им можно воспользоваться, чтобы причинить тебе вред. Ну, ты понимаешь.

– Понимаю. – Колин с сомнением посмотрел на Огненный Глаз в своей руке. – Но я очень привык к нему за четырнадцать лет... Это всё равно что уничтожить частичку самого себя... Небольшую частичку, но всё же... – Он быстро сгрёб камень с цепочкой в верхний ящик стола и запер его на ключ. – Ладно, вернёмся к коронации. Продолжайте, святой отец.

*

По окончании разговора Кевин и монсеньор Корунн МакКонн вместе покинули кабинет Колина. Их сопровождал слуга с зажжённым фонарём, а в коридоре к ним присоединились два охранника из свиты архиепископа. Некоторое время им было по пути; они шли молча.

Молодой владыка над чем-то размышлял, а Кевин, из уважения к высокому сану своего спутника, не осмеливался заговорить первым, хотя на языке у него вертелась пара-другая вопросов относительно завтрашней церемонии. Наконец архиепископ произнёс:

– У вас дивное происхождение, сын мой.

– Да, ваше преосвященство, – без особого энтузиазма отозвался Кевин. – Я найдёныш.

– Вы не совсем обычный найдёныш, – заметил архиепископ. – Обстоятельства вашего появления в нашем мире достойны самого пристального изучения.

– В нашем мире ? – удивлённо переспросил Кевин. Ему странно было услышать столь еретическую мысль из уст духовного лица.

– Да, сын мой, – невозмутимо подтвердил монсеньор Корунн МакКонн. – Я уверен, что кроме этого мира существует множество других миров, похожих на наш и совершенно иных. По моему глубокому убеждению, утверждать, что Господь при всей мудрости своей безграничной сотворил лишь один мир из невероятного числа возможных вариантов, значит принижать Его величие.

– И вы полагаете, что я из другого мира?

– Я убеждён в этом. Когда я увидел вас, то понял, что вы явились к нам по воле Господней, и вам предстоит свершить великие дела. От вашего существа исходит какая-то особенная эманация, я чувствую её.

– Так вы колдун? – осторожно спросил Кевин.

На лицо архиепископа набежала тень и тут же исчезла.

– Я полукровка, – сдержанно ответил он. – Моя мать была ведьма, а отец – неодарённый. Вы здесь человек новый и ещё услышите эту историю... от сплетников.

– Прошу прощения, ваше преосвященство, – пробормотал Кевин, мысленно ругая себя за бестактность. – Я не хотел...

– Вам не за что извиняться, сын мой. Ваше любопытство в отношении меня так же естественно, как и моё – в отношении вас. К тому же мне грех жаловаться на судьбу, я ни в коей мере не чувствую себя обделённым. Господь Бог наш в великой благости своей даровал мне способность порой видеть и чувствовать то, что недоступно другим, даже самым могущественным колдунам.

– И это ваше чутьё говорит вам, что я из другого мира?

– Да, со всей определённостью. Вчерашний день был великим днём для меня... – Архиепископ на секунду умолк. – Да простит меня Бог, ведь вчера умер король... Но именно вчера я впервые увидел вас и окончательно убедился, что иные миры существуют в действительности, а не только в моём воображении.

Кевин промолчал, так как не знал, что и сказать. В словах прелата о множественности миров было что-то щемяще-знакомое, волнующее, как тихие звуки колыбельной, которую в детстве пела ему мать – красивая тёмноволосая женщина с ясными карими глазами. Её звали...

Что за чушь! Как он может помнить свою мать?! Он был ещё младенцем, когда... Вдруг сердце Кевина учащённо забилось, пульс бешено застучал в висках, а голова будто раскололась от острой, пронзительной боли. Кевин чуть не закричал...

Боль отпустила его так же внезапно, как и пришла к нему. Кевин украдкой вытер со лба испарину и покосился на архиепископа. Углублённый в собственные мысли, монсеньор Корунн МакКонн, видимо, не обратил внимания на его странное поведение.

Они как раз приблизились к пересечению коридоров, где их пути расходились. Кевин замедлил шаг.

– Ваше преосвященство, – сказал он. – Разрешите откланяться.

Архиепископ остановился и смерил его проницательным взглядом.

– Сын мой, я чувствую, что в вас сокрыто большое могущество, хотя вы сами ещё не осознаёте его. Наш юный король затеял опасное предприятие, и я не считаю себя вправе отговаривать его или же напротив – поощрять. Пообещайте мне, что послезавтра во время церемонии вы сделаете всё, что в ваших силах, дабы помочь ему.

– Обещаю, – сказал Кевин. – Я сделаю, что смогу.

– Тогда до встречи, мой герцог, – произнёс архиепископ, благословляя его. – Да хранит вас Господь.

Кевин проводил молодого владыку долгим взглядом. Сама личность архиепископа, который в свои годы достиг такого высокого положения, вызывала у Кевина живой интерес, а речи прелата и вовсе потрясли его. Почему-то Кевин был уверен, что догадка архиепископа относительно его происхождения верна. В тот момент, когда он ощутил боль, на него снизошло мгновенное озарение, подобное вспышке молнии во время грозы летней ночью. На какую-то долю секунды Кевин увидел, что скрывалось от него в кромешной тьме, но озарение длилось недостаточно долго, чтобы увиденное успело запечатлеться в памяти. Осталось лишь волнующее чувство чего-то необычайно знакомого, чего он на самом деле никогда не забывал, просто сейчас не мог вспомнить...