Олег Авраменко - Сын Сумерек и Света

– Ты что, ревнуешь?

– Да, ревную, – честно сознался Брендон. – Ты, наверное, решишь, что это несерьёзно, ведь я действительно видел Дану только пару минут и обменялся с ней едва ли парой слов, но... – Он замялся. – В общем, я считаю, что ей будет очень к лицу алая с золотом туника и венец королевы Света.

Почему-то я совсем не удивился. Может быть потому, что и сам мысленно примерял к Дане корону Авалона... Я вздохнул, забрал у Брендона сигарету, в три затяжки докурил её и выбросил окурок за борт.

– Твоя ревность не по адресу, брат. Не стану скрывать: между мной и Даной всё же есть... ну, некоторая симпатия. Но мы только друзья – не более. А вот кого ты впрямь должен остерегаться, так это Моргана Фергюсона. Ради Даны он даже собирается развестись с женой. У него серьёзные намерения – как и у тебя.

Пока он обдумывал услышанное, я сунул руку за отворот камзола и извлёк оттуда небольшое круглое зеркальце. Брендон собирался встать и отойти в сторону, но я жестом велел ему оставаться на месте.

Рябь... Туман... Контакт.

Я увидел лицо Даны в обрамлении огненно-рыжих волос, которые беспорядочно разметались по подушке. Она смотрела на меня, сонно улыбаясь, и часто моргала глазами. Лично для меня нет зрелища прекраснее, чем вид нежащейся в постели девушки, и мне стоило больших усилий не залюбоваться ею в присутствии Брендона.

– Доброе утро, Дана, – сказал я. – Извини, что разбудил.

– Привет, Артур, – ответила она. – Не беспокойся, я уже давно проснулась. Вот только никак не могу заставить себя встать.

– Почему? Заболела?

– К счастью, нет. Просто мне скучно. После твоего возвращения мы с Дейдрой ни разу не ссорились по-настоящему.

– Так это же чудесно!

Дана вздохнула:

– Может быть. Но, признаться, я так привыкла к нашим ссорам, что теперь скучаю без них.

(Каково, а? Нет, женщины – это что-то с чем-то...)

– Между прочим, – сказал я. – Ты помнишь моего брата Брендона?

– Такой невысокий, белокурый, красивый? Дейдра говорила, что с тобой прибыл младший брат. Это он?

– Да. И сейчас он тоже скучает. Может, поскучаете вместе? – С этими словами я сунул в руки растерянному Брендону зеркальце. – Вдвоём как-то веселее.

Не давая им времени опомниться, я встал со скамьи и быстрым шагом направился к кормовой части корабля, где находились наши каюты. На полпути до меня донёсся сбивчивый голос Брендона:

– Здравствуйте, миледи... Э-э, а можно, я буду называть вас просто по имени?

Что ответила Дана, я уже не расслышал. Но вряд ли она стала возражать.

*

В просторной каюте, которую занимали наши девочки, я застал только Бренду. Одетая в розовую пижаму, сестра сидела на широкой койке, поджав под себя ноги, и возилась со своим ноутбуком.

– Привет, Артур, – сказала она, не переставая нажимать клавиши. – Как спалось?

– Спасибо, хорошо, – ответил я. – Только немного озяб ночью... – Тут я растерянно умолк, обнаружив, что в каюте жарко, как в печке. Источником тепла был невесть откуда взявшийся электрический камин, подключенный к небольшому генератору, который черпал энергию из Формирующих. – Чёрт побери! Как это мы с Брендоном не додумались?..

Бренда отложила в сторону компьютер, вытянула ноги и рассмеялась:

– Мужчины! При всей вашей изобретательности, вы ужасно непрактичный народ. И ленивый к тому же. Чего вам стоило раздобыть нагреватель и детали для генератора? Мы с Пенелопой провернули это за полчаса – а вы из-за своей лени мёрзли всю ночь. Поделом вам!

Почувствовав, что начинаю потеть под ворохом тёплой одежды, я снял с себя плащ, камзол, берет и расстегнул две верхние пуговицы рубашки.

– Это моя вина. Брендон слишком поглощён мыслями о Дане, чтобы обращать внимание на такие пустяки, как холод.

– Ага, – сказала Бренда. – Ты уже раскусил его. И что думаешь?

– У Брендона хороший вкус. Дана замечательная девушка. – Я подошёл к столу и просмотрел сделанные Пенелопой эскизы герба нашего будущего Дома. В основном это были дракончики в разнообразных позах, но среди них я узрел кое-что новенькое. – Неплохая задумка. Красный дракон с белым единорогом. То, что надо.

– Это моя идея, – сообщила Бренда. – Мне пришло в голову, что раз ты женишься на Дейдре, то было бы логично объединить ваши фамильные гербы в один. Таким образом, и драконы будут сыты, и единороги целы.

– Не думаю, что твоя идея понравилась Пенелопе, – заметил я.

Бренда утвердительно кивнула:

– Сначала она была возмущена, но затем всё-таки признала мою правоту. Хотя энтузиазмом не воспылала.

Я вздохнул, сел на мягкий стул и принялся рассматривать эскиз. Поле герба было разделено надвое двойной косой чертой; в левой верхней части был изображён вставший на дыбы дракон, а в правой нижней – изящный, с длинной гривой единорог, гордо вскинувший голову и бьющий копытом о землю. Оба мифологических животных выглядели как живые; дракон излучал силу и мужественность, единорог был само воплощение грации и женственности. То, что Бренда воспринимала как механическое совмещение двух картинок, для Пенелопы было наполнено сексуальной символикой. Неудивительно, что идея Бренды вызвала у неё протест – ведь она сразу увидела в образе дракона и единорога меня и Дейдру...

– Да, кстати, – спросил я. – Где Пенелопа?

– На камбузе. Сказала, что корабельный повар скверно готовит, и решила сегодня побаловать нас роскошным обедом.

Я усмехнулся:

– То-то я и гляжу, что на палубе непривычно пусто. Наверное, весь экипаж сейчас наблюдает за тем, как принцесса из рода Пендрагонов занимается стряпнёй.

– Да уж, точно, – согласилась Бренда. – Для них это будет незабываемое зрелище. – Она встала с койки, вступила босыми ногами в тапочки и подошла ко мне. – Артур, ты не подумай, что я давлю на тебя. Просто хочу знать, когда ты собираешься представить нас Источнику.

– В любое удобное для вас время, – ответил я. – Жду, когда вы сами проявите инициативу, поскольку тоже не хочу давить на вас. Вижу, что не все из вас готовы к этому.

– Твоя правда, – кивнула сестра. – Брендон сейчас явно не в форме. У него как раз наступила релаксация после маминых интриг. Да и мысли про Дану отнимают много времени.

– А Пенелопа?

Бренда немного помедлила с ответом.

– Надеюсь, ты меня правильно поймёшь, Артур. Твоя дочь хорошая девочка – но ещё молоденькая, почти что ребёнок. Пенелопа привыкла к спокойной, размеренной жизни, она создала свой уютный мирок, где нет места проблемам вселенского масштаба и глобальным потрясениям. Ей чужды властные амбиции, её честолюбие вполне довольствуется рамками изобразительного искусства, и она не уверена, нужно ли ей вообще такое огромное могущество. Её пугает перспектива взвалить на себя ответственность за судьбы мира.