Иар Эльтеррус - Белое Безмолвие смерти

«Знаю. Теперь знаю».
«Дурак и сволочь. Я люблю тебя, дубина».
«Знаю, ласточка. Я тебя тоже. Очень люблю».
«Знаю…»
После всего, что Инна пережила с Королём Улиц, секс ассоциировался у неё в основном с унижением и болью. И даже не столько из-за того, что было с ней самой (два или три случая девушку бы не сломали, она всегда отличалась сильным характером), сколько из-за всех мерзостей, происходивших с другими, которые приходилось видеть, слышать, телепатически ощущать, а порой и обеспечивать косвенно.
Она любила своего «Воланда», была готова отдать за него жизнь, но это была любовь без сексуального оттенка, как к отцу или брату. Если бы друг детства проявил к ней интерес, как к женщине, она бы отдалась ему, но сомневалась, что сама сможет получить удовольствие. Но Хранитель держался удивительно ровно, даже в экстремальных ситуациях не проявляя ничего, кроме мягкой заботы. Поначалу Гелла чувствовала облегчение, потом просто привыкла, и стала воспринимать такое отношение, как единственно возможное.
А Владимиру по роду профессиональных обязанностей нередко приходилось иметь дело с жертвами насилия. И некоторые принципы служебного соответствия он усвоил крепко. В частности, полный запрет на сексуальный интерес к пострадавшим. Это не просто злоупотребление служебным положением, это может серьёзно усилить травму. А тут ещё непрошеные отношения вассалитета, перешедшие из детской игры в нечто гораздо более серьёзное. Это тоже накладывало свои моральные ограничения.
И наконец, Владимир никогда не был эксгибиционистом. Не то, чтобы мужчина был сильно стеснительным или закомплексованным, он просто был убеждён, что всему своё место и время. Личные отношения он считал на то и личными, чтобы не демонстрировать их всем желающим. Это касалось не только секса, но и таких изъявлений чувств, как объяснения в любви или поцелуи. А за всеми его действиями с определённого момента наблюдал Меч. Едкая и наглая личность, с которой, вдобавок, сложились не самые дружественные отношения. Признав необходимость самого артефакта, Владимир отнюдь не собирался баловать его спектаклями из своей романтической жизни. Воспринимал себя, как на задании с навешенными жучками: понятно, что по долгу службы бывает нужно предоставить другим право наблюдения за собой, но с такими наворотами идут внедряться в банду, а не дарить цветы любимой девушке. А с тех пор, как несколько болезненных щелчков по самолюбию заставили выучить, что Хребет свободно читает мысли носителя – Влад и думать на эти темы старался поменьше. Первым делом спасти Носфер… ну а девушки, а девушки потом. Когда Меч можно будет с чистой совестью зашвырнуть подальше.
«Так ты меня берёг… А я думала, что тебе неинтересна… Знаешь, оно наверно и к лучшему. Я о Мече как-то не подумала, а ведь он действительно… Он и сейчас нас слышит?»
«Не-а, – самодовольство железного зверя окатило девушку тёплой волной. – Я его отключил. Тут такая база данных по Пределу, и по магии вообще… я теперь могу по желанию делать всё, что раньше получалось инстинктивно, и много другого».
«Здорово! Тогда, пользуясь случаем, ещё раз – я люблю тебя, Воланд!»
«И я тебя, ласточка. Ты у меня прямо в сердце сидишь. В прямом и переносном смысле».
«Зараза ты… Мне так хорошо… Ладно, милый, полетели, а то там Всадницы нервничают. Мы теперь всё равно будем вместе, чем бы не занимались».
«Да, верно. Сейчас только с подключением разберусь окончательно… Знаешь, носить в себе любимую девушку гораздо приятнее, чем колючие кости с нездоровым чувством юмора».
Он вызвал внутренний интерфейс. В голове тут же всплыло знание, что подключение некросущности завершено, повреждений не обнаружено, и можно начинать преобразование в малый разведывательно-диверсионный модуль. Влад вздрогнул и хотел отключить эту опцию, но разум Геллы тут же потребовал более подробной информации.
«Это я беру! – заявила девушка, едва ознакомившись с описанием. – Прокачка возраста до пяти тысяч лет, имплантированная броня, сенсоры, три вида вживлённого оружия… И главное, постоянная энергетическая и информационная связь с тобой! Даже если я отправлюсь на другой континент, мы всё равно будем одним целым!»
«Ага. А замену личности на боевые программы ты тоже берёшь?»
«Это можно отключить, – небрежно отмахнулась Инна, – вот здесь. Начинай преобразование. К моменту прилёта в Твердыню я как раз буду готова».
Хранитель покачал головой и запустил процесс. Он знал, что это полностью безопасно, даже повысит шансы на выживание, но всё равно волновался за любимую. Хотя… теперь ведь они будут одной сущностью, и никто не сможет убить Инну насовсем, пока цел её сюзерен. Даже если кто-то разрушит тело, а это станет весьма непростой задачей, Влад сможет возродить её в пассажирском отсеке.
«Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть. Гелла, выходи за меня замуж?»
«Воланд! В Книге Бытия не то имелось в виду! Там же сказано – человек прилепится! Человек, а не вампир! И вообще, я ещё молода, чтобы быть Владычицей! Тебе Меча и Дракона мало, извращенец? Ещё и со мной захотел слиться? Это уже оргия, а я девушка порядочная!» – приступ откровенности прошёл, Инна вернулась к обычному стилю их общения, разве что теперь была более раскованной и острой на язык. Даже экран поставила, чтобы не читать его памяти и не открывать своей. Влад знал, как эту защиту обойти, но не хотел обманывать доверие подруги.
«А если серьёзно?»
«Если серьёзно, это слишком большая ответственность. Я пока не готова её принять… Ты вообще понимаешь, что это такое – жена Белого Судии? Если не понял ещё, можешь на Егибну полюбоваться. Я такой стервой космического масштаба стать не хочу!»
«А при чём тут её семейный статус? Вредность своя, личная. А за счёт вредности и силу набрала… Упорная потому что. Или наследственность помогла…»
«Ничего-то ты, Воланд, в женщинах не понимаешь! Вы трое её такой сделали. Вы сами, и никто другой. И ненависть воспитали, и гордыню, и силу она у вас украла, не у кого-то… В общем, подумаю над твоим предложением. А пока за работу! И не мешай, у меня уже преобразование идёт… Это, кстати, довольно неприятно, так что брысь из моей головы!»
Хранитель тихо хмыкнул и пробкой вылетел из внутреннего мира в физический, одновременно «включая» Меч. Семь повисших в воздухе голов уставились на него с общим выражением: «ничего не видели, ничего не знаем, нас это не касается, готовы исполнять».