Надежда Орлова - Невесты Тумана

Из окна Геби не было видно, что происходит на площади. В дверях на посту стоял огромный солдат с обнаженным мечом. Конунг нервно расхаживал по двору. Затем, подозвав толмача, они стали что-то горячо обсуждать. Наверное, в этом споре прав оказывался толмач, потому что конунг прорычал солдатам какой-то приказ и махнул рукой. Толмач вошел в дом.

— Собираемся. Ты едешь с ним…

Геби растерялась. Её берут в плен?! Джон успокаивающе положил ей ладонь на плечо.

— Не бойся. Твоя жизнь зависит от жизни Фреахольма. Пока он жив, тебе нечего бояться….

— Да как вы не понимаете?! Здесь мой дом… и… и… — Геби снова прослезилась, потому что понимала: её мнение не учитывается никак, будет сопротивляться — заберут силой! А то и вовсе убьют…

Толмач горько ухмыльнулся.

— Поверь, быть лекарем самого Фреахольма — большая честь. Куда хуже для тебя было бы действительно попасть в плен. Хватит трястись, собирайся!

В дом вошли солдаты с носилками, наскоро слепленными из двух копьев. Сильные, мускулистые бородачи с неимоверной нежностью и осторожностью уложили раненого на носилки и вынесли во двор, где уже стояла повозка с сеном. Геби сложила травы и горшочки в корзину, взяла из сундука старосты ещё простыней, положила сверху и вышла следом. Мимо прошли вереницы пленных…

— Погодите, ведь вы обещали не брать в плен… — вырвалось у Геби.

Толмач резко обернулся к Геби.

— Заткнись, дура… — прошипел он. — Их могло быть гораздо больше!

Геби почувствовала себя обманутой, но на их стороне была сила. Толмач прошёл к пленникам, воткнул возле дерева лежавший на земле обломок меча. Схватил Геби за руку, снова усадил её на своего коня и тронулся вслед за повозкой. Геби, сидя на этот раз за спиной толмача, тихо заплакала, не боясь, что кто-то её увидит.

Варвары уходили с добычей, пленники покидали родной край. Геби позволила себе оглянуться назад. Последнее, что она видела, было тело её несостоявшегося жениха, висевшее на ветке старой яблони…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ах, конунг, ты в помыслах бранных своих

Небес неизменнее.

Пока в парусах добрый ветер не стих,

Плюёшь на знамения…

Ролевая песня

Конунг ехал сзади своего войска. Повозки шли спереди: если бы их догоняли, конунг с воинами приняли бы бой. Хотя, какой там бой, какое там "догонять " — пока кто-то из посёлка доползёт до меча, пока перережет свою верёвку на запястьях, да пока освободит остальных… Время безвозвратно уйдёт. Толмач ехал поблизости конунга, переговариваясь с ним на грубом, гортанном языке. Конунг махнул рукой вперёд, толмач кивнул и поскакал туда, где шли повозки. Геби пересадили с коня толмача на ту повозку, в которой везли Фреахольма. Он был без сознания, но это даже хорошо: начнет дёргаться — будет хуже. Хотя куда ещё хуже? Тем не менее, она сидела возле Фреахольма, готовая каждую минуту придти ему на помощь… или сообщить о его смерти. Последствия такого финала Геби боялась себе и представить!

Варвары торопились. Все повозки, кроме той на которой ехала Геби, быстро уехали вперёд, не смотря на то, что были гружеными до отказа. Варварам было плевать, что лошадей можно загнать: меньше забот в пути! А вот с людьми приходилось считаться — их скорость была невысока. Надсмотрщики подгоняли пленных, но через каждый час приходилось останавливаться на передышку: больные рабы не нужны никому. После одной такой передышки, когда надсмотрщики стали понукать пленных встать и идти дальше, один из мужчин заупрямился:

— Я устал! Я никуда не пойду!!!

Надсмотрщик закричал что-то, толмач подъехал к месту конфликта. Переговорив с надсмотрщиками, он обратился к взбунтовавшемуся рабу так громко, чтоб его услышали остальные пленники:

— Итак, ты устал? Ну что ж, у тебя будет возможность отдохнуть…

И в следующий момент произошло то, чего никто из пленных не ожидал: не успел толмач договорить, один надсмотрщик выхватил меч и с размаху ударил сидящего. В разные стороны брызнула кровь, голова откатилась в сторону, тело упало на бок, содрогаясь в посмертных конвульсиях.

— Кто ещё устал? — спокойно поинтересовался толмач.

Уставших больше не было. Пленные превратились в покорное стадо, идущее на убой.

Уже начало темнеть, когда скорбный отряд вышел к берегу реки. Геби увидела, что на берегу возвышаются страшные рогатые головы на змеиных шеях. Они покачивались из стороны в сторону. Геби вскрикнула от ужаса: варвары направлялись прямо к ним, радостно горланя. Толмач обернулся.

— Ты чего?

— Кто это? Там… — Геби указала на реку.

— Не "кто ", а "что ". Это корабли. Драккары.

Подъехав поближе, Геби убедилась в том, что это действительно были носы кораблей. Драконьи головы были вырезаны из дерева и поднимались высоко над водой. Волны качали корабли, от чего те казались живыми существами. Погрузка была завершена, оставалось лишь загнать пленных.

Геби повезли к другому кораблю, большему по размерам и более богато отделанному. Это был головной драккар из четырёх, принадлежавших Фреахельду, туда и перенесли Фреахольма. За носилками следом по трапу взошла Геби. Толмач крутился неподалеку. Специально для Фреахольма соорудили низенький навес в глубине кормы, так чтобы солёные брызги и ветер не потревожили его покоя. Туда же толмач отвёл Геби. Что было дальше, Геби из этого закутка уже не видела, но почувствовала, как корабль стал качаться ровнее, а снаружи доносилось ритмичное хлюпанье вёсел по воде.

Драккар шёл домой.

Она покидала берег своей родины.

На второй вечер плавания, немного осмелев и освоившись с ролью сиделки, Геби вылезла из тесного закутка и посмотрела вокруг. Над ней возвышался огромный парус, на котором был изображен оскаленный волк. Позади их навеса сидел рулевой. Остальные варвары спали вповалку, укрывшись шкурами, на которых белела морская соль.

Сколько хватало глаз, была только сине-зелёная вода с белыми барашками волн. Прежде она никогда не видела моря и сейчас ловила себя на той мысли, что лучше бы ей никогда его не видеть, чем так… В утреннем мареве, словно ореховые скорлупки, упавшие в ручей, перекатывались на волнах остальные драккары. Там наверняка были её односельчане. Да, её положение было не завидным, но всё же лучше чем у других. Она пользовалась куда большей свободой, чем другие пленники. Она не была связана, могла время от времени вставать и разминать руки-ноги. Она пряталась под навесом, в то время, как остальных беспощадно обливало почти ледяной водой. Ну и всё, пожалуй…

Её мысли были прерваны вопросом:

— Любуешься?

Она обернулась.

— Джон! Ты меня напугал.

— Я что, такой страшный? — ухмыльнулся Джон, откидывая шкуру и осторожно пробираясь к ней поближе, чтоб не наступить на своих товарищей, спящих рядом.