Антон Орлов - Пепел Марнейи

На прощание им попалось несколько человеческих и лошадиных скелетов, припудренных серой пылью. Наверное, те, у кого не хватило упрямства гнать и гнать к убегающему горизонту: или впали в уныние и прекратили эту гонку, или рехнулись от безысходности. Хорошо, что тролли – народ твердолобый и настырный, к тому же и Мунсырех, и Рис утверждали, что выбраться отсюда можно, надо только продолжать двигаться вперед, не обращая внимания на отсутствие перемен.

Гаян про себя подивился: Тейзург был зловреднейшей личностью – и поди ж ты, влюбился в существо, для которого доброта и самоотверженность были так же естественны, как для других здоровый эгоизм. Чего только на свете не бывает.

А те несчастные, чьи кости лежат в пограничной области – это, наверное, искатели легендарной сокровищницы, с чего бы иначе их сюда понесло. Тоже додумались, что она спрятана в Заффаге, но вместо золота нашли свою смерть, обычная история.

Дальше расстилались каменистые пустоши, оживленные причудливой малахитовой порослью и древесными стволами в ржавой шелухе засохших листьев, с султанами длинных перистых ветвей на макушках. Щебетала пернатая мелочь лимонной, бирюзовой, крапчато-серой окраски, в пыли валялись потускневшие клочья змеиной кожи и виднелись следы, оставленные не ножками ходячей мебели, а звериными лапами и козьими копытами.

В разведку по окрестностям отправился Онгтарб с двумя троллями. Пока они отсутствовали, остальные охотились и бездельничали, не уходя далеко от стоянки. Мало ли на кого здесь можно нарваться. Местные жители, скорее всего, остерегаются подходить к границам зачарованной страны, но бывают же любознательные оригиналы, не говоря о колдунах, чужеземных авантюристах или возможных герцогских шпионах. Повстречаться с магическим существом тоже хорошего мало. Вожак и его спутники ушли, с головы до пят обвешанные амулетами, оставшиеся старались держаться поближе к шаману.

Гаян опасался стычек, но обстановка в лагере была на диво мирная для такой гремучей компании.

Тролли точили лясы с чокнутым говорящим псом, который в любое время был не прочь поболтать. Послушать их – уши потихоньку превращались в увядшие лопухи. Не потому, что шел треп о неприличных вещах, хотя бывало и такое, а потому, что несли взахлеб околесицу.

Рис, когда Тибор не мучил его тренировками, сидел около Ренарны. Иногда с разговорами, иногда молча, и лица у этих двух жителей города Танцующих Огней так и светились. Гаян ревновал. Тибор со своей стороны, кажется, тоже.

Между собой Тибор и Рен общались скупо и сдержанно, с легким оттенком неприязни, словно запертая в одной клетке пара хищников, которые могли бы сцепиться насмерть, но решили не драться. Тибор, никаких сомнений, головорез, однако не хам и не насильник – со всеми, кроме представителей этих двух категорий, Рен так или иначе ладила. Сама по себе неприязнь не повод для сшибки, каждому мил не будешь. К счастью для окружающих, и тот, и другая придерживались этой точки зрения и не опускались до взаимных подначек.

Ему с Тибором тоже нечего было делить. Этот парень круче, ну и пусть себе. Гаян никогда не переживал из-за чужого превосходства.

Подумалось, что из него получился бы просто чудный для ближайшего окружения король: терпеливый, нелюбопытный, незаметный… К лучшему, пожалуй, что Ругардой правит не он – или, вернее, было бы к лучшему, когда бы не Гонбер Живодер. Зачем герцогу Эонхийскому и Лорме такая несусветная дрянь? Впрочем, Рис ведь обещал сказать зачем, если шаман сварит для него специальное зелье. Ренарне и Тибору эта идея не нравилась, но он заявил, что по-любому сделает то, что нужно, и пусть ему не мешают.

На третий вечер вернулись разведчики. Рассказали, что дальше есть деревни, пыльный городишко на берегу реки и неважнецкого вида замок. Ругардийское войско стоит лагерем на полпути между замком и городом. Чего-то ждут.

– Ясно, послали гонца к Унбарху и дожидаются ответа, – подытожил Тибор.

– Подберемся поближе, и я своим способом все узнаю, – с нетипичной твердостью в голосе вклинился Рис. – Ну, не получится же иначе!

– Только шаманить будем вместе, – угрюмо произнес Мунсырех. – Тебе в одиночку нельзя, силенок не хватит. У тебя дыра в сердце, а то сам не знаешь.

После он напоил мальчишку зельем, от которого тот сразу уснул, а остальных собрал на совет. Сказал, что с ними пойдут люди и те, кто был в разведке. Близко к ругардийцам подходить незачем, и надо будет прятаться, избегать любых встреч. Если их заметят – убить на месте, кто бы ни был.

– Что за дыра в сердце? – спросила Рен.

– Дыра, или пробоина, или рана, которую не залечить, – как ни назови, а сила утекает в никуда. Рис прирожденный шаман, но без силы нельзя шаманить. Я буду вливать в него силу, у меня хватит на двоих. На обратном пути его придется нести, чтоб уходить быстро, не задерживаясь. Вражьи маги могут почувствовать соприкосновение.

Разведенный в ложбине костерок мирно приплясывал. В аметистовом небе наливалась желтизной дозревшая луна, а лицо шамана казалось громоздкой тяжелой маской, выдолбленной из темного камня. Потом он полночи варил на завтра снадобье для Риса, а в другом котелке заварил еще и краску, нарисовал себе на лбу и на щеках багровые полосы.

На Гаяна напала рваная бессонница, и, открывая глаза, он каждый раз видел старого тролля, занятого неспешными приготовлениями, а в груди ворочался вопрос, пока еще не оформившийся, но крайне важный.

Вышли на рассвете. Рысцой, перебежками. Мунсырех при своих слоновьих габаритах двигался в одном темпе с проворными троллями-пластунами. Или его обычная неповоротливость была притворством, или он применил какой-то шаманский трюк, обеспечивший ему на время вылазки скорость и ловкость громадного хищного зверя.

Для короткого отдыха остановились в овраге, заросшем карминово-красными цветами, похожими на зубчатые блюдца в обрамлении мясистых полосатых листьев. От цветов исходила приторная вонь, но больше укрыться было негде. Глядя на своих спутников, потных, настороженных, перемазанных пылью, у каждого за спиной прилажен меч, Гаян наконец-то облек в слова порожденный бессонницей вопрос: «Что мы здесь делаем?»

Не именно в этой складке местности (сюда забрались, чтобы не торчать на виду), а вообще?

Они же не за деньгами сюда пришли! Обещанные за мертвого Гонбера золотые горы – убедительный, но фальшивый предлог, а что гонит их вперед на самом деле?

Что касается Рен, с ней более-менее ясно, она и раньше могла ввязаться в историю без всякой личной корысти, по зову души – кого-то выручить или убить какую-нибудь погань за просто так, хотя и от вознаграждения, если предлагали, не отказывалась. Ей нравится так жить. Но что здесь понадобилось наемному бандиту Тибору? И троллю-шаману, которому самое малое три сотни лет? И если на то пошло, ему, Гаяну? Он ведь не собирается потихоньку дезертировать из этой маленькой сумасшедшей армии, что, несомненно, было бы самым благоразумным поступком. Нет, он намерен пойти вместе с ними до конца, и ему от этого хорошо, хотя пресловутый конец может оказаться концом во всех смыслах.