Александр Григорьев - Шондар. Горизонты магии

– Сам то, что думаешь? – Крам отвлек брата от воспоминаний. – Из чьих он будет?

– По рукам не поймешь, но знахарка говорит, что маг.

– Точно маг? – Крам, аж рот открыл, от удивления.

– А ты пойди, спроси его, если не страшно. – Дав совет, он потерял к разговору всякий интерес.

– А можно?

– Дурак ты! – Лан в сердцах стеганул быка. – Ни бельмеса не понимаешь.

Первый раз очнулся в лесу. От накатившей боли хотелось выть, но голосовые связки отказались выполнить это требование. Собрав всю злость, на одних эмоциях – словно животное, ведомое инстинктами, пополз вперед. Направление случайное. Как выбрался, совершенно не помню, но, придя в себя, увидел проселочную дорогу. Пытаясь дотянуться до ближней лужи и напиться, снова потерялся. Когда меня подобрали, уже более или менее соображал, и сделал вид, будто в отключке. Ни слова не понял, о чем они там воркуют, портал выкачал все соки. Женщина, что-то горячо доказывала дородному мужику, а тот, молча, слушал, изредка хмуря брови. Наконец, показал на меня и с помощью остальных погрузил в свою телегу. И только теперь мои ожоги намазали какой-то дурно пахнущей мазью, накрыли рогожей и позабыли.

После получаса тряски телега остановилась, люди забегали, готовя стояночный лагерь; было хорошо слышно их ругань. Разложив костёр рядом с телегой, несколько человек готовили еду и что-то обсуждали. Прислушиваясь к ним, поначалу старался понять, о чем речь но, вскоре, бросил эти бессмысленные попытки, обратив более пристальное внимание на раны. В спектре истинного зрения они пылали красным, а так быть не должно. Прекрасно понимая, что здесь энергетика пострадала сильнее, я и решил поскорей разобраться, почему энергия не рассеивалась, а, напротив, скапливалась в зоне поражения? Вскоре, старания увенчались успехом. Мазь, каким-то образом, скапливая в себе энергию, стремительно заживляла раны. Осталось немного помочь ей, что я и сделал. Теперь повязки покрывала вязь из рун, усиливая эффект, а ночью удалось полностью восстановить и точку опоры.

Утром, сменив повязки, знахарка только поохала, видя под ними здоровую кожу, но мазь снова не пожалела. Пожрать принесли мясной бульон с размоченным в нём хлебом, это лишь немного утолило голод. Вопросы, как ни странно не задавали, так и оставили трястись в телеге до переправы. О том, что караван разгружают, мне сообщил погонщик. Жесты однозначно говорили, выходи мол, конечка. Животных распрягли, напоили и оставили отдохнуть; отдых требовался и людям. Кто-то занялся приготовлением пищи, а часть продолжило готовить обоз к переправе. Выбравшись из телеги сел на землю, прислонившись к колесу. И не принимая участия в работе, наблюдал. Звуки простой мелодии, незнакомая речь в словах песни, все резало слух. Эта «идиллия» была нарушена, когда из-за кустов вылетело несколько стрел. Первой же, сразило певца, видимо в лесу ему встретился критик. Затем на территорию бивака высыпали люди, о которых говорят: «Вооружен и очень опасен». Свидетелей моего появления убивали методично; сначала лучники, а после работала группа зачистки, добивая всех тех, кто подобно мне прятался под телегами. Караванщики успели сделать лишь по выстрелу из своих луков, но таких было не много, да и не все стрелы достигли целей. Плохо вооруженные караванщики, не смогли дать отпор тем, кто живет грабежом и убийством. Послышались веселые выкрики, начался дележ добычи. Среди разбойного люда было несколько раненых, одного все же убили, его тело так и осталось лежать рядом с кустами. Укрытый пологом невидимости я выбрался из-под телеги, пока не вмешиваясь в происходящее. Караван уничтожен, о странном человеке с ожогами, теперь не у кого будет спросить; не спеша уйти, остался, присматриваясь к ним.

Переругиваясь, бандиты делили добытое барахло, скидывая всё в одну телегу, при этом, не спуская глаз, следили друг за другом. Основная масса собралась около белобрысого. Тот покричал, помахал рукой, и привлек к себе внимание остальных.

– Михас, иди сюда, приблудный пес! – Крик адресовался парню возившемуся, с мертвой знахаркой.

– Ты чего раскричался Седой, никак вожаком себя возомнил? – Не спеша, вразвалочку, подошел и с вызовом на него уставился.

– Сгребай барахло, делим и расходимся, это последний налет. – Когда он говорил, то смотрел на остальных. – Скоро сюда пришлют тейвасова мага.

– Да, точно! Валить надо, отсюда. – Нестройный хор голосов, поддержал его решение.

– Ты глаза разуй, Седой, они же зерно везут, какое здесь барахло? Не особенно раздумывая, вожак саданул дубинкой крикуна.

– Ты мне покричи, не в армии чай, беречь не стану. – Наклонившись к упавшему бандиту, разжал его ладонь и что-то взял. – А говоришь брать нечего?

Вожак, ухмыляясь, нацепил на шею снятое со знахарки украшение и обвел злым взглядом подельников, но никто ему не возразил.

Двое бандитов вышли из лесу, ведя за поводья лошадок. Животные некрупные, но по виду выносливые, хотя, я в этом и не разбираюсь – скотина она и есть скотина. Когда же все собрались и начали пересчитывать добро, заклинание «сонное покрывало» накрыло их. Истинным зрением было видно, как воздух вокруг людей сгущается, создавая туманную завесу. Результат пришлось немного подождать: рунная магия не отличается скоростью. Вожак держался долго, остальные давно уснули, а этот все вертел башкой, но и он вскоре вырубился.

Только приблизившись, я разобрался, в чем дело – шею здоровяка украсил амулет. Фигурка из глины и угольки, а руны удерживали двух слабеньких элементалей земли и огня. Заключенные в амулет, они могли поглощать и испускать характерные для них потоки энергии, являясь слабенькой защитой от стихий. Нечто подобное использовал и я, во время своих опытов, пытаясь обеспечить хоть какую-то защиту. До воздействия заклинания вожак беспокоился, элементали, пытаясь его обезопасить, создали защитное поле, но «Сонное покрывало» не несет прямой угрозы – это не атакующее заклинание. Потому элементали и оказались истощены, а защита не сработала. Мне потребовалось немного времени, чтобы собрать уже приготовленные бандитами деньги, провизию, да местную одежду. Взяв под узды одну из лошадок, я уже было направился в сторону движения каравана, но подумал, что незнакомая речь привлечет ко мне ненужное внимание. Пришлось ненадолго задержаться возле вожака.

Разрушив все его энергетические связи, я буквально выпил память бандита. Проблем с усвоением информации не возникло – мир другой, люди те же. Беда в том, насколько скудными оказались его познания. Полученное «наследство» содержало знание одного языка, большую часть в котором представляли матерные слова. Воспоминания службы в имперской армии и страх быть вздернутым на виселице, вот, пожалуй, и все наследство. Но повторить болезненную процедуру поглощения информации побоялся. Частично мне передалась и паранойя бандита, до вечера хотелось уйти, как можно дальше. Верхом на смирной лошадке двигаясь прямо по дороге, я все дальше уходил от места побоища.