Евгения Бойко - Vояж в Бездну

– Не мне – значит никому! – и замахнулся, чтобы вонзить кинжал мне в сердце.

Следующий миг растянулся на целые секунды: лезвие медленно приближается к моей груди, Алекс прыгает вперед и успевает оттолкнуть Эмиля до того, как он завершит удар…

– Как ты мог Ментор! – укоризненно произнес Алекс, а потом ударил вампира в челюсть.

– А ты разве не пойдешь на все ради любви? – Ментор взмахом руки отшвырнул Лекса и тот, пролетев несколько метров, здорово приложился спиной об стену. – Я только хотел вернуть Рину!

– Но не подумал: хочет ли она возвращаться, – со скоростью не доступной для человеческого глаза Лекс переместился за спину Эмиля и метнул несколько стилетов.

Пять из них опали, не долетев до вампира, два он поймал руками, но один все же вонзился в правое предплечье.

– Конечно, хочет! – вырывая стилет из раны, Ментор даже не поморщился.

– Едва ли, – покачал головой Александр и едва успел увернуться от летящего в него сгустка тьмы. – Ты уже давно перестал быть тем Эмилем, которого она знала и любила. Ты пошел на поводу у собственного эгоизма. Желания получить все и сразу.

– Чушь! – крикнул вампир, и за его спиной всколыхнулась крылатая тьма. Она же затопила глаза, поглотив белок и радужку, превратив их в две бездонные кляксы.

– Ты безумен!

– Безумен? О да! – Ментор расхохотался. – А разве вампир может быть не безумным? Адекватным? Мы все не от мира сего. Мы мертвы.

Алекс удар по Мастеру чистой силой, но тот продолжал смеяться, будто не имея возможности остановиться.

– Мы мертвы, мертвы. И я, и ты, и ты, – он посмотрел на меня, и я с ужасом поняла, что из глаз вампира исчезло безумие. Из них исчезли те немногие чувства, что еще были ему доступны. Наверное, в своей сумрачной вечности он слишком долго был одинок…

Алекс покачал головой, создавая вокруг нас защитный купол.

– Возможно сейчас не время и не место… – сказал он, – но не согласишься ли ты стать моей женой? Так я смогу лучше тебя слышать и при возможности защитить от таких вот… инцидентов.

– Надеюсь это не единственная причина, моя защита?

– Ты спрашиваешь? Зачем?.. Разве и так не понятно…

Вампирское венчание имеет мало общего с тем, что принято у людей. У вампиров брак – не благословение союза богами, а скорее молчаливая клятва данная друг другу. Без свидетелей, без взаимных обязанностей навязанных моралью – просто объединение двух половинок одного целого. Между которыми всегда будет тонкая черта.

Это ритуал единения и принятия. Вампирский брак невозможен по принуждению – тогда он попросту не состоится. Это обдуманный поступок двух более чем осознающих происходящее партнеров.

– Готова? – тихо спросил Алекс, и я кивнула в ответ.

К этому нельзя быть готовой до конца.

Мы сидели на берегу небольшого озера с прозрачной водой, и только молодой месяц был молчаливым свидетелем ритуала.

– Дай мне руку, – попросил Лекс. Повинуясь его взгляду, острый серебряный стилет взмыл в воздух и завис над нашими прижатыми друг к другу ладонями – его теплой и моей – холодной.

– Ты согласна разделить со мной Путь?

– Да. Ты согласен разделить со мной Путь?

– Да.

– Покуда бьется сердце, и не остыла кровь.

– Клянусь любить, пока люблю. Пока дышу, и не ушла за Черту.

Кинжал дернулся и пронзил наши руки, скрепляя клятву. Не чувствуя боли – только нарастающее тепло я с удивлением следила как с лезвия стилета пронзившего наши ладони насквозь стекает смешиваясь кровь.

Спустя мгновение стилет будто выдернула невидимая рука и раны оставленные лезвием затянулись не оставив даже маленькой отметины.

– Все? – удивилась я.

– Да, – Алекс привлек меня к себе и поцеловал. – Наше венчание не подкреплено символами. Оно держится на честном слове давших клятвы. Больше ничего. Никаких спецэффектов и побочных явлений.

– Значит, мы остались такими как прежде?

– Да.

– И ты не можешь читать мои мысли и все такое? – на всякий случай уточнила я.

– Разумеется!

– Уф, – я уткнулась в плечо Лекса и счастливо вздохнула. Как я все-таки его люблю!

– Я тоже тебя люблю.

Определенно эти штучки со сверхчеловеческими способностями начинают меня бесить. Я что одна такая ущербная, что даже артефактами пользоваться не могу? Не хватало еще, чтобы Лекс читал меня как раскрытую книгу. Я требую свободы мысли!

– Алекс?!

– Что? – невинно поинтересовался он.

– Ты читаешь мои мысли?

– Нет, – рассмеялся вампирюга. – У тебя все на лице написано. Если не веришь мне – можешь спросить у Маришки и Виля.

Конечно, я не стала не о чем их спрашивать. Только попрощалась и поблагодарила за гостеприимство. Вампиры тяжело пережили помешательство Ментора, но сильнее всего восприняла его Иокаста. Мне даже придумалась, что она была в него влюблена…

Во всяком случае, когда я отыскала ее, в настежь распахнутое окно зала влетал треплющий легкие тюлевые занавески ветер, ерошивший короткие волосы Иокасты, в то время как тонкие пальцы вампирши ласково порхали над клавишами рояля. Будто вечно печальные чайки над гладью морской они взлетали и опадали, выплетая из звуков медленный романс.

Глубокое контральто Иокасты добавляло к музыке слова:

Адажио, адажио – ты помнишь, не забыл,

Как кожи, будто клавиш касаться ты любил,

И струнами души моей ты мастерски играл,

Так медленно изысканно на части ее рвал.

Адажио, адажио – залечит раны время,

Под музыку адажио подарит мне забвенье,

Желанное и горькое под четкий ритм дождя,

Но пусть пройдут века – я буду ждать…тебя…

Мы уехали, так и не попрощавшись с вампиршей, и уже на полпути к Фениксу Алекс получил письмо от сенешаля.

"Мой лорд! Ментор ушел в вечность. Через день после вашего отъезда он собрал и сжег все портреты, а после вышел в полдень на улицу без плаща и вонзил серебряный ритуальный кинжал себе в сердце. Смерть наступила раньше, чем мы смогли ему помочь. Умирая, он прошептал: "Рина, надеюсь, ты меня простишь…".

– А хотели ли вы помочь?.. – горько усмехнулся Алекс. – Или просто стояли и смотрели? Впрочем, я не могу их винить. Эмиль действительно превратился в безумца, перестав быть тем, кто открыл мне Вечность.

– Быть Судьей не так просто, – сказал Ирн еле успевающему за ним ученику. Рядом с хозяином бежал Лорд, поминутно останавливаясь, чтобы понюхать очередной цветочек и пометить "свою" территорию. – Это работа, а не развлечение и относится к ней халатно – значит подписать себе смертный приговор. Малейшая ошибка, – он ядовито улыбнулся, – и ты труп.

– Скажите Учитель, – Ким что-то отметил в блокноте и почесал ручкой затылок, – откладывает ли судейство отпечаток на характер или ваше ворчливость и вредность это врожденное?