Алексей Гридин - Проще простого

— Виллем, дорогой мой, но хоть Меч-то мне взять можно.

— Меч — можно, — голос магистра Кантертайна был напряжен до предела, как натянутая струна, которую тронь только — и она лопнет, больно хлестнув оборвавшимся концом по пальцам. — Но не подходите к трону, мастер, прошу вас.

— Да я и не собирался, — только теперь мастер понял, как он устал. Все-таки он уже стар.

Дарик вытащил Меч из тела брата, вытер его, с лязгом вдвинул в ножны — и только теперь обернулся. Магистр Виллем стоял в паре шагов, неумело сжимая в руках обнаженный клинок, и даже отнюдь не наметанный взгляд Вождя подсказывал: оружие выковано наспех, но настоящим мастером своего дела.

— Значит, у Вас тоже есть Меч.

Виллем кивнул.

— И Песню новую успели сочинить?

— Сочинить — не успели. Проще было дописать старую. Всего пара куплетов…

— Хотел бы я услышать… А, впрочем, не нужно. Да не собираюсь я на трон садиться, дорогой мой магистр, успокойтесь. Хотите поговорить? Пойдемте к окну, воздух здесь какой-то… окровавленный.

— Смертью пахнет, — сказал магистр, возвращая свой клинок в ножны. — Боюсь, этот запах меня теперь будет долго преследовать. Первый раз видел войну. Какая гадость…

— И что, — спросила жена, — неужели он действительно готов был драться с тобой?

— Вообще-то, они правильно дописали свою Песню. Просто добавили слова о том, что вслед за Вождем пришел еще один Герой, который уговорил Вождя пойти куда-нибудь, — мастер усмехнулся, — подальше. Например, домой. На грядках копаться, как Цинциннат.

— Как кто?

— Про него я тебе потом расскажу. Ну, или в Интернете посмотри.

Замок был в руках восставших, последние защитники либо бросали оружие, либо забивались в норы. Победители срывали флаги Тирана и вывешивали вместо них свои. В узкое стрельчатое окно виднелась горящая башня, завесившая всю северную сторону замка черным дымным полотнищем. Снизу доносилась наспех сложенная песня, красочно расписывавшая штурм. Про Дарика тоже не забыли, приписав ему пару каких-то совсем уж несусветных подвигов.

— Да я и так уйду, Виллем. Честное слово. Только не торопите меня, пожалуйста.

— Как? — недоверчиво спросил магистр. — Вы же говорили…

— У меня есть жена, и она, видите ли, меня любит. Вы, Виллем, любезный мой, тогда ушли рано, не дождались, пока она проснется — вот и не познакомились.

Мастер Дарик надолго замолчал, глядя в окно.

Молчал и Виллем, рассматривая, как тушат пожар в башне.

— Вы все, там, у себя, в Орлином Гнезде, так и не поняли до сих пор одного, — наконец, заговорил Дарик. — В мире существует закон. Назовем его, к примеру, закон сохранения желаний. Вы знаете, что маг — это тот, кто умеет Желать по-настоящему. По-настоящему — это чтобы получалось. Помечтал — и вот она, твоя мечта, у тебя в руках, реальная, осязаемая, хочешь — ешь, хочешь — пей, хочешь — голову откручивай… Ну, это уже что кто пожелает. Только вам неведомо, что Пожелавший в уплату за это должен выполнить Желание другого человека. Впрочем, теперь этого, кроме меня, наверное, никто не знает — а то все было бы еще сложнее, чем сейчас. Вы, великие маги из Орлиного Гнезда, просто не представляете, сколько вы задолжали. Есть только одно ограничение: такое Желание должно быть высказано магу в лицо.

— Это… очень интересно, мастер, — напряженно проговорил магистр Кантертайн, — особенно если это — правда, но какое отношение…

— Не торопитесь, милый Виллем. Доказать свою правоту я могу в любой момент. Давайте позовем сюда любого из наших храбрых воинов и попросим его вслух, вам в лицо что-нибудь пожелать. Я Вам гарантирую — Вы не захотите, а сделаете то, о чем Вас попросят.

— Не может быть!

Магистр выглядел потрясенным.

— Он не маг! Только маги могут Желать!

— Спорим? — хитро улыбнулся Дарик. — Проверим, насколько Вы азартны, мой милый магистр?

— Не стоит, — нехотя махнул рукой Виллем. — Попробую поверить Вам на слово. Все-таки, Вы так убежденно говорите…

— Ну так вот, продолжу, с Вашего разрешения. Недолго уже осталось, так что уважьте старика, потерпите. Как уже говорилось, я тоже задолжал людям немало желаний. Когда моя жена услышала эту историю — я ведь ей раньше ничего не говорил, она считала меня просто пожилым журналистом средней руки, а не Великим Магом, мастером, которому скоро — четыреста лет…

— Постой, — запротестовала она, — про четыреста лет ты мне не говорил. Недавно, вроде, было двести пятьдесят.

— Серьезно? Ну, ошибся, извини. Когда столько лет проживешь, то можно и забыть, сколько тебе на самом деле.

— Журналист? — переспросил Виллем.

— У нас нет такого занятия. Пока нет, по крайней мере. Так вот, она поверила мне сразу же, без единой оговорки. И когда я сказал, что должен уйти — пожелала, чтобы я вернулся. Так что я теперь не могу не вернуться.

Дарик снова улыбнулся своей хитрой улыбкой и торжествующе посмотрел на Виллема.

— И что, все так просто?

— Конечно, дорогой мой магистр Четвертого Круга. Мир вообще устроен просто, это мы, люди, зачем-то делаем его сложным. Понимаете, ее Желание привело меня к победе, ведь чтобы вернуться, я должен был выиграть. Вот я и выиграл, и мне осталось только избавить вас от своего присутствия.

— Когда? — недоверчиво спросил Кантертайн.

— Да хоть сейчас, — устало проговорил мастер. — Дорогой мой Виллем, ну что мне сделать, чтобы Вы поверили? Взять и уйти? Признаться, я бы хотел еще немного поговорить. Впрочем, вот, держите.

Дарик неторопливо вытащил из ножен Меч, перехватил его за клинок и протянул магистру Кантертайну. Тот сначала отстранился, затем удивленно взглянул на оружие — и взял его.

— Извините, мастер, — виновато сказал он, — все-таки Вы и Тиран… Вы же братьями были.

— Обязательно надо об этом напоминать? — сухо спросил мастер. — Да, так вот вышло. И, между прочим, тот закон, о котором я Вам поведал — мы ведь его вдвоем открыли. Теперь понимаете, почему не могло быть никаких переговоров? Он ведь тоже знал, что всего-то и нужно — Пожелать в лицо. А мне страсть как не хотелось выяснять, кто успеет Пожелать быстрее. Как два ковбоя — кто раньше кольт вынет.

— Кто такие ковбои?

— Это из другого мира, магистр. Вернее, из его истории. Ну что, теперь верите мне?

— По крайней мере, — Виллем смотрел Дарику в глаза, — стараюсь.

— И то не плохо.

— А скажите, пожалуйста, мастер…

— Что?

— Если одного человека попросят выполнить два Желания? Такие, что противоречат друг другу. Скажем, жена попросила Вас вернуться, а Тиран — например, чтобы Вы служили ему.

— Тут тоже все просто. Этот человек умрет. Как — не знаю, но искать ответ на этот вопрос мне почему-то не хочется. Лучше Вы меня вот в чем просветите: куда, милый мой Виллем, согласно новой Песне, должны деться Вы?