Дэвид Кек - Пора предательства

Тени сопровождали их от развалин святилища, мимо Закатных врат — к разрытым полям, где уже чернели разверстые ямы в земле. Павшим воинам предстояло упокоиться между их родным городом и герцогством Ирлака, как и при жизни встать в боевом дозоре.

Все это время Абраваналь шел во главе процессии. За одну ночь он ломался — и восставал снова не менее дюжины раз. Но долг призывал его быть вместе с его народом, так что теперь он шагал рядом с Альморой, а на плече Конзара висел меч Правосудия. И так они подошли к могилам.

Конран и его братья читали молитвы. Патриарх пел пред Небесным Оком. И хотя над озером еще висела огромная и призрачная Луна Сева, но когда горожане начали укладывать мертвых на лоно земли, Небесное Око раскололо горизонт. Пять тысяч голов разом повернулось в одну сторону, пять тысяч голосов затянули Рассветное Благодарение Чистым Небесам и их Безмолвному Владыке. Они видели, как рассеялась буря. Где-то в лесах Уиндовера снова — пусть лишь на краткий срок — была спасена корона. Они слышали видение Конрана. И хотя никто не знал, отчего еще стоит последнее святилище, но все ощущали мир, что оно им несло.

Дьюранд стоял и ждал, покуда слуги и лорды засыпают могилы. Следил, как исчезают под землей лица, как скрываются очертания тел. Он стоял, пока не пропели последние слова молитв и утренний холод не разогнал всех — кроме немногих — по постелям.

Гермунд неловко постучал его по плечу.

— Я пытался предупредить тебя. Я читал по глазам Кона, до чего может дойти дело — но ты не слушал. Может, ты и в любом случае не мог бы ничего поделать. А потом мы решили, что тебе будет больно узнать, что он натворил — и что тебе надо сперва исцелиться. Думали, возможно, ты на пути к Вратам. Да и в конце-то концов, Конзар всегда был хорошим человеком. Ребята просто не могли выдать друга.

Дьюранд молча глядел на земляные курганы. Наконец скальд отвел взгляд и побрел прочь. Дьюранд тщетно пытался найти хоть какие-то слова.

Подле могил остались только он и несколько человек из свиты герцога. Абраваналь опустил руку на плечо молодого рыцаря. Сейчас герцог казался совсем маленьким — и очень старым. Альмора спала на плече Кирена, и старый Лис разрывался от волнения за герцога и за своего бывшего оруженосца.

— Его светлость желает поговорить с тобой, — сказал он.

Дьюранд оторвал взгляд от могил.

Герцог снял руку с его плеча.

— Дьюранд Коль. Я знаю, что ты пытался сделать для моего сына. Знаю, сколько раз он был обязан тебе жизнью. Ты был его телохранителем, хотя он и не желал, чтобы его охраняли. — Дьюранд думал о другом: если бы он не замешкался подле жены своего сюзерена, тот остался бы жить. — Я знаю, что ты претерпел ради него. Никто другой не сумел бы выкрасть сына Северина из Радоморовой цитадели. Я видел, как ты стоишь здесь, скорбя над этими могилами. У тебя вид человека, который пришел попрощаться. Однако я не хочу, чтобы ты уходил.

Старик принял его горе за скорбь верного слуги. Дьюранд чувствовал себя обманщиком. Он сам бы не мог сказать, что сейчас испытывал. Наверное, стыд. И многое другое.

Но Абраваналь глядел в затуманенные глаза Дьюранда, и казалось, что на развалинах жизни старого герцога расцветает новая надежда — подобно тому, как Небесное Око пробивается сквозь пустые окна верховного святилища. Дьюранд гадал, что же померещилось Абраваналю в его взгляде.

— У меня еще есть дочь, — проговорил герцог. — Последняя из рода. Все, что осталось от моей жены. От моих праотцов. Дьюранд, я прошу тебя: как ты служил моему сыну — служи теперь дочери. Жена моего сына останется при ней — думаю, так должно быть. Никакие силы, ни небесные, ни иные, не отнимут у меня последнее мое дитя. Пока я жив. — Старик опустил глаза и тихо признался. — Я этого не переживу.

Дьюранд молчал. Он представлял себе годы, проведенные в башне Гандерика — близ Дорвен. Без возможности бежать — но и прикоснуться нельзя.

Прошло несколько мучительно долгих секунд. Старый герцог кивнул и вместе с дочерью побрел прочь от могил, оставив Дьюранда в полном одиночестве.

Или так он думал.

Тень накрыла его, чья-то фигура загородила Небесное Око. В руке незнакомца сверкал меч.

— Кто ты? — спросил Дьюранд, вглядываясь в яркое сияние.

Он видел, как вздымаются от бурного дыхания плечи незнакомца. Видел, как сверкает, поворачиваясь в его руке, гибкое лезвие. И Дьюранд вдруг понял, кто стоит перед ним.

— Кон.

На миг — или два — тот замер. А потом отступил в тень, без единого слова развернулся и зашагал прочь к воротам. Синяя мантия струилась у него за спиной.

И Дьюранд понял: все должно остаться, как есть. Решение принято. И он не сильнее Берхарда или Гермунда. Он точно так же, как они, не может выдать Конзара. А потому он вернется ко двору Абраваналя и будет нести стражу при последнем ребенке старого герцога, стоять в карауле бок о бок с Конзаром. Все будет продолжаться как всегда. Но теперь по крайней мере он сдержит свои обещания.

Вот как исполнится пророчество Странника.

Дьюранд рассмеялся. И немало глаз вокруг разрушенного города и зеленой чащи удивленно вскинулось при звуках этого смеха.