Галина Романова - Властимир

На следующий день они с Беляной отправились дальше. Жители деревни указали им прямую дорогу до ближайшего города, и на другой день всадники осадили коней у столба с указателем: «К Ореховцу».

— Что я говорил? — подбоченился Буян. — Послушай ты меня тогда, княже, мы бы уже давно в Ореховце были. Чуяло мое сердце, что лежит наш путь через этот город, а ты мне верить не хотел. То судьба наша!

— Давно я понял это, Буян, — сказал Властимир, — но, коли поехали бы мы сразу до Ореховца, ничего бы этого не было.

Он показал на свою ладонь со следами цветка разрыв-травы, и гусляр кивнул в знак согласия.

Путь до Ореховца оказался неблизок. Город стоял всего в ста верстах ниже по течению реки от деревни, где справляли Купа-лу, но река вилась, словно змея, и приходилось объезжать все ее низины. Прямая дорога до города открылась на второй день.

Ореховец, как показалось на первый погляд, был поболее Резани. Стоял он на холме на берегу реки. Дорога к главным его воротам тоже шла с холма на холм, позволяя издалека разглядеть город. Леса отступили, от города почти на версту, а где и поболее, оттесненные посадами. Только заповедная роща осталась у самой стены.

Гладкий холм с ровными склонами был поднят повыше рвом и насыпью, на которой стояла рубленная из дубов стена с башнями сторожи. Над распахнутыми воротами башни были выше. Мост из бревен, поднимаемый на цепях толщиной с тело взрослого человека, лежал поперек рва, стенки которого тоже были сложены изнутри из бревен, как в колодце. Отведенные воды реки плескались там, на две сажени не подступая к стенам. А на вершине соседнего холма, где придержали коней наши путники, были видны тесовые крыши домов и маковки княжьего двора, но по мере того, как они спускались с холма, ближе к городу крыши становились ниже, прячась за стены.

Река огибала город слева, и с той стороны можно было увидеть причалы и стоящие на якоре корабли и челны.

Дорога, по которой путники подъезжали к Ореховцу, не пустовала — несколько телег, всадников и пеших странников шли в город и из него. Ехавший впереди Буян говорил не умолкая:

— Река эта, княже, именуется Доном. Севернее она к Итилю так близко подходит, что от одной реки до другой можно за день не спеша доехать. Ореховец — град торговый. Корабли по Дону до самого моря доходят. Я сам в Ореховце не бывал, но отец мой в юности здесь проезжал, когда за море ходил. Отец-то мой по всём морям плавал, про все страны знал не понаслышке.

У ворот их остановила стража — витязи княжьей дружины. Двое загородили копьями дорогу, а третий, постарше, спросил:

— Что за люди? Откуда едете и по какому делу?

— Люди мы славянского языка, а едем из города Резани, что на реке Оке к северу отсюда стоит, — честно ответил Властимир. — Мне имя — Властимир сын Улеба. Я князь…

— Князев ближник он, едет по делу резанского князя мимо Ореховца в Киев, — нагло перебил его Буян, выезжая вперед. — Мне же имя Буян сын Вадима из Новгорода, а это сестра моя, Беляна.

— Ты что, белены объелся? — шепотом напустился на гусляра князь. — Почему опять мне слова не даешь сказать?

— Да никто из славян не поверит, что князь просто так, как простой витязь, путешествует, да еще в таком обществе — гусляр и девушка. И неужели ты, княже, всем и каждому будешь рассказывать, что едешь со Змеем ратиться? Иль я тебя мало учил?

— Учил ты меня достаточно, но коли есть в этом городе князь, то я должен явиться перед ним под своим именем, не таясь, — все-таки ровня ему!

Буян замолчал и отъехал назад.

Сторожа, казалось, не обратили внимания на их перебранку.

— А по какому делу вы через Ореховец едете? Дорога на Киев в стороне отсюда лежит, — спросил старший охранник.

Властимир не успел ничего ответить, как опять вперед вылез Буян:

— Так ведь слава про Ореховский торг на весь свет гремит. О нем даже в Новгороде говорят с почтением — богатый-де торг да гостями именитый…

Такая лесть оказалась приятной сторожам.

— Вовремя вы приехали, — молвил старший. — Сегодня последний день летнего торжища — может, еще успеете поглядеть на товары и гостей!

По его знаку воины подняли копья, и путники проехали в город.

Когда они ступили под арку ворот, старший заметил у седла в тороках Буяна гусли.

— Слушай, молодец, — остановил он Буяна. — Ты часом не гусляр?

— Гусляр, — довольно кивнул тот.

— Что ж сразу-то не сказал? — обрадовался старший. — Князь наш, Мал, большой охотник до песен и игры струнной. У него сегодня пированьице, так поезжайте прямо туда — коли ты голосом так же хорош, как видом, пожалует он тебя, да и прочих. Коль что попросишь, не обидит.

При этом он выразительно посмотрел на Беляну и подмигнул девушке, но та отвернулась.

Буян отмахнул в седле благодарный поклон, и все трое поехали по центральной дороге к самому большому терему.

Пировали, однако, не только у князя, но и во всем Ореховце. Когда-то, когда Новгород был поменее, в нем так же отмечали окончание торгов.

На всех широких улицах и перекрестках прямо под открытым небом стояли столы, крытые скатертями или просто рогожкой. Все они ломились от яств и вин. Горожане и с ними вперемешку торговые гости сидели тесно на лавках. Женщины, девушки и скоморохи сновали меж столов, подавая кушанья или веселя гостей. Звучали здравицы, песни, смех и шутки. Где-то со звоном разбился кувшин, весело взвизгнула женщина, дети бегали со сладостями, под столами вертелись собаки. Проезжим было трудно пробираться меж столов на лошадях. Их окликали, предлагали присесть, тянули полные братины. Гусляр весело скалился, вертел головой, вежливо отказываясь. Властимир только прикладывал руку к сердцу: ему хотелось добраться до ореховского князя поскорее.

Дорога вывела их на большую торговую площадь, где и стояли терема княжьей семьи. Края площади занимали многочисленные ларьки, середину — торговые шатры. Их оставалось немного, здесь были расставлены точно такие же столы, что и на улицах. Тут тоже шумел пир.

На площадь можно было попасть по трем широким и трем узким улицам. Налево дорога шла чуть вниз — к причалам, которые отсюда были видны: можно было разглядеть часть сходней и два корабля с носами в виде звериных морд. Вправо дорога шла чуть вверх и кончалась у капища Перуна — обнесенное тыном, оно тоже было хорошо видно всем. Между ними, прямо против той улицы, по которой прибыли путешественники, возвышался княжеский двор с пристройками и садами. Дома княжеских ближников стояли позади него или же по сторонам площади, подле торговых лавок и складов с товарами. Все это так напоминало Властимиру Ре-зань, что только мелочи указывали ему — он не дома.

Между пирующими проехать до княжьего терема было невозможно — разве что идти по столам. Поэтому Буян, не долго думая, соскочил с коня и смешался с толпой. Властимир не успел его окликнуть, как тот появился снова — уже не один, а с новыми знакомыми. Князя и Беляну пригласили к столу и принялись угощать.