Клайв Леннард - Источник судеб

— А порыв ветра, ударивший тебе в лицо?

Король молча повел рукой, указывая на сгущающиеся тучи. Теперь уже было совершенно ясно, что несущий их ветер наслан колдуном, он сближал рваные края грозовых облаков, испещренных зарницами, и круг чистого неба в зените таял с каждой минутой.

— Ты отдашь ему пикта? — спросил магистр.

— Я дам ему лишь то, что он заслужил, — рыкнул киммериец, — второй раз снесу башку, будь она даже под десятью шлемами!

Как только он произнес эти слова, рог на том берегу протрубил сигнал к атаке.

— Ступай к своим рычагам, — приказал король, — да смотри, расходуй текучий огонь расчетливо.

Все повторилось, как и накануне: переправа, плывущие башни, толчея у стен, лестницы… Подбадривая себя воинственными криками, наемники принялись карабкаться вверх. И все же опасливо посматривали по сторонам, в любой миг ожидая огненного смерча. Люди внизу прикрывались медными щитами.

И смерч ударил: Афемид открыл заслонки на бастионах. Пара лестниц вспыхнула, но тут облака сомкнулись над городом, раздался сотрясший стены раскат грома, и сверху хлынул сплошной поток.

Такого дождя турнцы не видели никогда. Конан, побывавший в Черных Королевствах, знал, что над джунглями часто бушуют ливни, когда вода с небес падает сплошной стеной, но в северных землях такое было впервые: настоящий водопад, прибивший огненный фонтан к земле, почти его погасивший…

Конан откинул крышку люка, склонившись, закричал вниз Афемиду:

— Открывай все заслонки, во имя Митры, пускай все, что осталось!

Магистр принялся дергать рычаги; огненные потоки хлынули из раструбов, смешавшись с хлещущим дождем, шипя и окутывая стены паром. Ливень, впрочем, слабел, словно тучи, разом отдав всю накопленную влагу, стремительно опустошили свои темные чрева.

Но тут в стены ударил ветер, разом со всех сторон. Это был настоящий ураган, он поломал лестницы, расплющил о камни воинов, сбил с ног стоявших внизу…

Воды реки вздыбились и хлынули на узкую полоску земли мощным валом, сметая и калеча дико вопящих наемников: маг не жалел своих людей, повинуясь лишь одной яростной жажде разрушения.

Его план полностью удался: ураган сбил фонтаны огня и загнал их обратно в жерла труб — словно вставил железные пробки. Никто не успел понять, что произошло: несколько мощных взрывов сотрясли стену, и Конан увидел, как рушится центральный бастион, увлекая в пропасть Юных Орлов и Луку Балагура…

— Закрывай! — заорал Конан, упав на пол и свесившись в люк. — Ветер заткнул трубы, твой огонь взорвет крепость!

Афемид метался возле рычагов, подмастерья судорожно крутили медные колеса. Однако, прежде чем заслонки закрылись и остановились насосы, качавшие кровь земли, прогремело еще несколько взрывов, обрушивших большую часть городской стены.

Ураган стих так же внезапно, как и налетел, тучи над головой стали редеть, и солнечные лучи, пробившиеся сквозь прорехи облаков, осветили картину разрушений.

Король и магистр стояли рядом, и лица их были мокры — не то от редеющих капель дождя, не то от слез. Мощной цитадели, возведенной в Озерном Краю железной волей правителя и искусством его архитектора, больше не было. Словно гнилые зубы во рту старика торчали уцелевшие части стен; широкие проломы в некоторых местах достигали земли. Большинство защитников нашли свою смерть под обломками. Взрывы были столь мощны, что разметали многие дома на прилегавших к стене улицах.

А через реку, уже вошедшую в свои берега, победно вопя, плыли новые сонмы нападавших, готовых жечь, грабить, насиловать, мстить… Ураган раскатал осадные башни по бревнышку, но в них не было больше нужды — путь на улицы Турна был открыт. На больших плотах вместе с конями переправлялись рыцари: они тоже вопили, обуреваемые жаждой крови и поживы ничуть не меньше варваров, крестьян и разбойников.

— Надо уходить, — негромко сказал магистр. — Через подземный ход, в Верхний Город. Стены его не столь высоки, но там — знать со своими людьми. Среди вельмож немало умелых бойцов.

— Бойцов? — прорычал киммериец. — Их умения хватит, чтобы воткнуть нож в спину! Мы будем драться здесь — за каждый дом, каждую улицу и переулок. Мы завалим мостовые Нижнего Города трупами врагов. Они захлебнутся собственной кровью!

И он обнажил меч, готовый сражаться и умереть за свой Турн — первый град, который варвар из Киммерии не разрушал, а строил.

— Большинство гарнизона погибло, горожане не смогут противостоять орде варваров, рыцарям и ополченцам, жаждущим добычи, — убеждал магистр, понимая, что все слова бесполезны. — В благоразумии — сила полководца…

— К Нергалу благоразумие! Ты болтаешь, как трусливый Обиус, не сумевший выпросить защиты у своего Митры! Катись к нему, да передай тем, кто хочет умереть за своего короля: пусть открывают ворота и атакуют всеми силами. Победим или умрем!

С этими словами киммериец ринулся к краю обвалившейся стены и ловко начал спускаться по наклонному торцу пролома вниз — навстречу смерти.

Афемид горестно наблюдал за ним сверху: он готов был вонзить кинжал себе в сердце. Все его умение, его искусство и хитроумность, оказались бессильными перед чарами колдуна, победно восседающего на своем вороном коне, там, на холме…

Если бы близорукий магистр способен был видеть дальше собственного носа, он поразился бы переменам, происшедшим с Черным Рыцарем. Бессильно уронив руки, маг едва держался в седле, раскачиваясь, словно вызванный им ветер обрушил свои порывы на него самого. Не удержавшись, колдун стал заваливаться на сторону, его приспешники подхватили закованное в броню тело и унесли в шатер. Предупрежденные о возможном проявлении слабости после столь мощного колдовства, они были готовы и знали, что их безжалостный повелитель должен набраться сил для новой волшбы.

Лодки и плоты приближались. Конан прикидывал, успеет ли оказаться на земле, прежде чем первые из них причалят. Внезапно, бросив взгляд вниз по течению Ледяной, король увидел стремительно приближающихся всадников: клин конницы под предводительством высокого рыцаря в пернатом шлеме и позолоченном панцире, в развевающемся багряном плаще, с обнаженным мечом и копьем в руках. Следом скакал юный оруженосец, державший знамя. Конан узнал эмблему — алого леопарда Пуантена — узнал предводителя…

— Троцеро! — заорал он, не в силах поверить в это чудо. — О Митра, я был несправедлив к тебе, ты послал с небес графа Троцеро!

Всадники во весь опор гнали коней в чеканных уздах, под яркими чепраками и высокими седлами с луками из пурпурной или желтой кожи, украшенными чернью и эмалью по серебру. Островерхие шлемы без забрал искрились яркими бликами под выглянувшим солнцем. Разноцветные щиты с гербами, синие, шафрановые, ярко-желтые, малиновые плащи, летящие по ветру, — словно радужное сияние накатывалось на серую орду Тзота-ланти, ощетинившись копьями с булатными наконечниками и пестрыми значками. Отряд смел передовые заграждения ополченцев и безостановочно понесся дальше, разрезая вопящий сброд, как нож теплое масло.