Елена Свительская - Кого не ждали

В другом состоянии я бы не осмелилась сделать шаг, который сейчас задумала совершить. Надеюсь ли на силу, которая, по словам незнакомки, должна у меня появиться? Нет. Не будь у меня никакой силы, это не остановило бы меня. Понимаю ли я, что могу воспользоваться только словами, но положиться на них не могу? Понимаю. Страшно ли мне? Нет, только больно. Представляю ли, к кому иду? Да, раньше бы я не решилась предстать пред ним. Думаю ли о последствиях? Вряд ли меня отпустят, когда выслушают. Возможно, отправят за Грань. Признаться, меня нисколько не волнует, что будет со мной потом. Так Кан относился к своей жизни. Мне казалось неправильным его отношение, но теперь я поступаю точно так же. Меня толкает отчаяние, но убеждаю себя, что делаю это ради моей мечты.

Брат внимательно наблюдает за мной. Скоро он уйдёт к воротам. Только вечером, когда он вернётся, поговорю с ним в последний раз. Ночью покину этот дом. Утром исполню мой незамысловатый план. Узнает ли Роман о том, что со мной случится? Будет ли ворчать или огорчится?

Тишина угнетала. Я робко нарушила её:

— Роман, если я когда-нибудь тебя чем-нибудь обижу, ты меня простишь?

— Ты простила меня за то, о чём я долго умалчивал. Как я могу не простить тебя после этого?

— А если я тебя очень сильно обижу?

Брат долго разглядывал моё лицо, потом задумчиво сказал:

— Ты сегодня какая-то странная.

— Значит, простишь?

— Конечно, прощу. Что с тобой, сестрица?

Долго обдумывала, как ответить, затем, не выдержав, стукнула кулаком по столешнице:

— Ромка, так ведь нельзя!

— Что нельзя? — с недоумением уточнил он.

— Нельзя жить беззаботно, не задумываясь об этой проклятой вражде!

— Как будто мы можем что-то изменить…

— Если будем сидеть, сложа руки, точно ничего не изменим!

— Алинка, глупая, так сложилось, и нам ничего не изменить.

— Если так сложилось, я обязана так жить? Должна терпеть, растить детей для этих треклятых битв?..

Брат резко встал и взором впился в моё лицо:

— Каких детей?

— Моих будущих детей.

— И от кого они будут, эти твои дети? — сердитым шёпотом спросил Роман.

— Я пока не знаю. Но когда-нибудь они непременно появятся.

Шумно вздохнув, брат снова сел и проворчал:

— Вот появятся, тогда и будешь задумываться.

— Почему сейчас о них не подумать?

— Сестра, не кричи на меня. Я тоже о них думал и решил пока не жениться.

— Как будто случайно они…

— Никаких случайных детей у меня не будет, — оборвал меня брат. — Когда женюсь, тогда и стану отцом.

— Это не выход. Не лучше ли помирить нашу страну с врагами, да так, чтобы они всегда были вместе?!

Роман онемел от моего предложения.

— Значит, ты продолжаешь думать о тех обманщиках, — как бы для себя отметил он. — Запереть бы тебя и не выпускать, пока про эту глупость не позабудешь.

То, что ты не задумываешься о будущих детях, выходит, умно, а то, что я о своих будущих детях задумываюсь — это глупо? И за то, что не хочу, чтобы моим детям когда-нибудь пришлось страдать, меня, будущую мать, можно запирать и считать глупой?

Обида, возмущение, гнев загорелись, сцепились, переплелись в моём сердце. Было бы хоть что-то, способное всё изменить, не раздумывая, изменила бы… Не важно, какие ошибки, беды могут со мной случиться. Даже за Грань попасть мне не страшно! Меня пугает только беспросветное будущее детей.

Я оказалась в темноте. Это… она? Та самая Грань, за которую со временем уходят все? Нет, это не Грань. Здесь что-то есть. Тёплое. Сияющее.

Подо мной появилось море. Не вода нежно плескалась в нём, а свет. Мягкий, приятный свет. И плеск чарующих волн звучал музыкой. Хотелось петь. На душе как-то незаметно стало спокойно. Присев, протянула руку и прикоснулась к одной из волн кончиками пальцев. Как хорошо… так хорошо мне было в детстве на маминых руках, на коленях брата и рядом с моим любимым.

Зачерпнула немного света в ладони. Это не магия, а чудо. Это спокойствие и счастье. Это вдохновенье и вечность. Непривычно держать эти сияющие капли и в то же время это самое сильное желание моей души, мечта моей жизни, смысл существования: бесконечно быть, слившись с этим морем. Жизнь начинается только рядом с ним. И жизнь заканчивается, когда удаляешься от него. Оно незаметно какое-то время, но оно есть и продолжает быть…

Роман завороженно смотрел мне в глаза. Похоже, он находился далеко-далеко от меня. Вглядывался вдаль, стараясь увидеть то море. Может, оно как-то связано с обещанной мне силой? Увы, мне совсем не ясно, какая это сила, хотя нечто внутри меня будто бы узнало её.

Прости, брат, я уйду. Уйду, не раздумывая и не медля. Иметь хотя бы каплю из того моря и ничего не делать очень больно и грустно. Справлюсь ли я? Не знаю.

— Почему твои глаза сияли? — очнувшись, спросил Роман.

— Разве они сияли?

— Света не было, но казалось, будто он был, — брат запутался и замолчал.

Кажется, пригоршня света из необыкновенного моря осталась со мной, в моей душе. Но не понятно, для чего этот свет может пригодиться.

Когда он ушёл к главным воротам, начала собирать еду в сумку, некогда оставленную Каном вместе с едой.

Эндарс появился рядом со мной неожиданно. Хлеб едва не выпал из моих рук.

— Почему ты такая грустная?

Странный у него был голос, но ещё более странным — его встревоженное лицо. Застыв, изумлённо разглядываю его, пока он снова не заговорил:

— Мне тоже грустно, когда ты не улыбаешься.

Неужели его хоть сколько-нибудь волнует моя жизнь и моё настроение?

— Я понимаю, у тебя сложная жизнь. Хочу хоть чем-нибудь помочь.

— Не нужно.

— Не желаешь оставаться в долгу? Я не собираюсь ничего брать взамен. Разве только попрошу тебя улыбнуться.

— Мне ничего не нужно, — отхожу к шкафу, достаю сыр. — Ни вещи, ни что-либо другое.

— Гордая?

— Думай, как тебе хочется.

Надеялась, светловолосый маг уйдёт, но он не ушёл. Спустя пятнадцать ударов сердца он сказал:

— Алина, я тебя люблю.

Неожиданно стало больно, как будто меня хлестнули плетью. Обидные воспоминания, давно выброшенные из головы, вновь напомнили о нескольких мрачных днях. Те люди, оттолкнутые моим холодом, давно махнули на меня рукой и ушли, но недоверие удвоилось.

— Знаю я вашу любовь. Говорить о ней можете часами, а сделать что-нибудь для якобы любимой, не в силах.

Похоже, и Кан из таких мужчин. Месть и пустота за Гранью дороже ему, чем один единственный день со мной. Как могу я поверить в любовь, когда ничего кроме страданий и унижений от тех «влюблённых» не видела? Сейчас не хочется говорить об этом. Мне нужно обдумать и выбрать слова для моей попытки.

— Я готов сделать всё, что ты попросишь, — пылко возразил Эндарс.

— Точно всё?

— Готов защищать тебя, твой город. Готов расстаться из-за этого с жизнью.