Джордж Брейген - Клеймо змея

— Потому что я не убийца. Суровый Кром, бог моего народа, позволил мне стать воином, и я обнажаю оружие только в честном бою.

Седые пряди колыхнулись, когда герцог Фредегар кивнул головой и сказал:

— Действительно, твой облик напоминает настоящего воина, доблестного бойца, что ты и доказал на морском берегу, когда почти разметал отряд моих лучших гвардейцев. А там нет сельских ротозеев, только и способных, что лупить друг друга дубинками по праздникам. В моих отрядах отборные ратники, закаленные в боях с барахскими пиратами и аргосскими ратниками. Поэтому мне больно думать, что такой человек, как ты, убивал беззащитных по ночам и глумился над их сердцами. Что заставило тебя свернуть с пути воина? Почему злобный Сет смог завладеть твоим разумом и твоими руками творить зло? Ведь только Сет, Вечный Змей Ночи, мог получать удовольствие от таких злодейств. Ты приносил сердца несчастных ему в жертву? Рассказывай!

— Почтенный герцог, я все рассказал бы, если бы действительно я убивал по ночам, — вздохнул Конан. — Но клянусь именем Крома, клянусь небом моей родной Киммерии, я никого не убивал по ночам, и тут произошла какая-то ошибка…

Седовласый герцог не сводил с него тяжелого внимательного взгляда. Темные глаза, глядящие на варвара из-под густых белых бровей, сверлили его, но киммериец смог выдержать и ответить прямым спокойным взглядом.

— О, Митра Всемогущий… — тихо проговорил Фредегар, откинувшись на спинку своего трона. — Твои глаза подтверждают, что ты никого не убивал по ночам… я ничего не понимаю! Тубал, советник мой, напомни герцогу, почему мы можем считать этого человека кровавым преступником…

Низкорослый худощавый брюнет выступил из свиты, все это время неподвижно стоявшей в проеме открытых дверей темницы и в тюремном коридоре.

— Осмелюсь напомнить светлейшему герцогу Фредегару, да благословит Всемогущий Митра его имя, Ночной Губитель совершил не меньше десяти убийств в Херриде и в двух последних случаях оставил следы — огромные отпечатки ног с характерным рисунком на подошве, образуемым шляпками сапожных гвоздей. Эти следы были обнаружены на месте убийства жрицы Адальджизы из Храма Небесного Льва и на месте убийства торговца старинными рукописями и вещами по имени Унольф.

Советник Тубал произнес это ровным тихим голосом, поглядывая на лист, который он развернул и держал за края обеими руками.

— Покажи подошвы твоих сапог! — грозно проревел герцог. — Тубал, посмотри внимательно и скажи: следы ли это Ночного Губителя?

Киммерийцу ничего не оставалось делать, как поднять вверх ноги. В конце концов, всякое сопротивление сейчас было бы истолковано против него, и если уж этим людям захотелось рассмотреть его подошвы, они обязательно сделали бы это, даже если бы пришлось отрубить ему обе ноги до коленей вместе с сапогами.

— Да, осмелюсь доложить светлейшему герцогу Фредегару, да благословит Всемогущий Митра его имя, именно эти следы оставил Ночной Губитель, — сказал советник, приблизившись и тщательно изучив подошвы.

В камере несколько мгновений царило напряженное молчание. Фредегар пронзал взглядом Конана, с силой вцепившись пальцами в подлокотники, так, что побелели костяшки, пока варвар, не отводя глаз, не ответил:

— Я проходил мимо храмовой ограды. Дело было глухой ночью, и вдруг оттуда послышались женские крики. Женщина так жалобно кричала, что я не выдержал и ринулся на помощь. Но когда я подбежал, она уже была мертва и, клянусь взглядом Крома, на губах ее еще теплилось дыхание, а вот сердца в груди несчастной я уже не увидел. Кто-то убил ее до того, как я подбежал, но мне ничего не удалось бы объяснить, поэтому я и исчез до того, как из храма вывалили люди с факелами. Так рядом с телом жертвы и появились мои следы.

— Правдиво, — с улыбкой кивнул Фредегар. — Ты подбежал, увидел несчастную и удалился… Правдиво, ничего не скажешь…

Внезапно он наклонился вперед, привстав на троне и опираясь о подлокотники обеими руками, и грозно вопросил:

— А как же торговец старинными вещами и рукописями Унольф? Ты ночью проходил мимо его дома, услышал крики, забежал и обнаружил труп? Там тоже были твои кровавые следы! Ты убил и его, вырезав сердце несчастной жертвы для потехи Сета!

— А вот этого я не знаю… — развел киммериец руками, и его кандалы глухо брякнули при этом движении. — Я никогда не встречал человека, носящего такое имя, и даже не слышал о нем.

Герцог Херриды стянул на груди хламиду, скроенную из тончайшего льна цвета морской волны и расшитую прямыми рядами золотых тонких пластин. Он продолжал свирепо сверлить глазами Конана, и этот раскаленный взгляд не мог сулить тому ничего хорошего.

— Тубал, советник мой, — неожиданно спросил герцог, не оборачиваясь назад, — Скажи мне, что такое человек?

Как и в прошлый раз, зингарец выступил из-за спины и склонил голову:

— Осмелюсь сообщить светлейшему герцогу Фредегару, да благословит Всемогущий Митра его имя, я не могу дать ответа на этот вопрос.

— Так запомни, Тубал, что человек есть двуногое животное без перьев и почти без шерсти. Но от животных он отличается тем, что умеет врать! Если бы не доказательства, я никогда бы не подумал, что этот человек — Ночной Губитель. Глаза его говорят об обратном, но, видимо, Сет Проклятый помогает ему и руководит всеми его поступками. Ночной Губитель! Я, герцог Херридский Фредегар, приговариваю тебя к смерти! Ты виновен во всех десяти убийствах, и на площади Мертвеца состоится твоя казнь. В присутствии всех мирных жителей моего города тебе сначала будут жечь правую руку каленым железом, пока не сгорят до основания все пальцы. Потом плоть твоя будет оторвана от костей в десяти местах, по количеству совершенных тобой убийств. Потом сердце вырвут у тебя из груди и бросят при всех тебе в лицо. И, наконец, тебя обезглавят, и голова твоя будет насажена на Позорный Шест, на коем будет торчать в назидание всем, пока само время не разрушит ее, пока солнце и дождь не превратят голову твою в прах.

Герцог величаво склонил голову и поднес руку к большому золотому медальону с изображением Лика Митры, висевшему в центре его груди на массивной золотой цепи.

— Перед Ликом Светлоокого я всегда клялся соблюдать закон и порядок в моей Херриде. И каждое гнусное преступление будет жестоко караться моей властью, и именем моим будет вершиться правосудие!

«Да, — вздохнул про себя варвар, — если бы выбирать, наверное, лучше было бы погибнуть в своем последнем бою… Почему на морском берегу мне не раскроили молотом череп, когда мои руки старались распутать влажную сеть?»

— Казнь состоится через три дня в честь священного имени Иштар, — решил правитель и слегка повернул голову назад, обращаясь к своему советнику: — До этого времени приказываю каждый день держать Ночного Губителя в клетке, как дикого зверя. Клетку установить в центре площади Мертвеца, там, где состоится казнь Губителя, чтобы все жители Херриды могли посмотреть на гнусного убийцу и ужаснуться, глядя на его мощь, служившую злу.