Лорел Гамильтон - Глоток Мрака

— Некоторые говорят, что принцесса твоя марионетка, Мрак, но ты молчишь.

— Принцесса справляется самостоятельно.

— Да, это так. — Тарлак, казалось что-то решил. Он изящно вышел в прихожую, но менее изящно, чем если бы он скользил по воздуху.

— Мы слышали, что слуа проголосовали за нового короля по доверенности, потому что боялись, что Шолто не проснется к началу переговоров с благими, — сказала я, догнав Тарлака. Мистраль и Дойл пошли позади меня, держась ближе, чтобы слышать разговор. Хаттан шел позади них.

— Не только из-за этого, принцесса Мередит. Сад, который Вы создали, был ужасно похож на действия благих, хотя костяные ворота были хороши.

— Это была магия Шолто и моя.

— Но в основном там были цветы и свет. А это не очень похоже на Неблагих и это определенно не слуа.

— Я не всегда могу выбрать какую магию использовать.

— Это — дикая магия и она сама выбирает путь, как вода, находящая расселину в скале, — заметил он.

Я просто согласилась.

— Есть шанс, что они попытаются лишить Шолто власти?

— Они боятся, что в соединении с Вами он разрушит Слуа, поэтому выбрали чистокровного ночного летуна. То, что Шолто был лучшим и самым справедливым из королей, спасло его от потери королевства.

— Простите, — сказал Дойл, — но слуа мог просто не выбирать нового короля?

Тарлак говорил, пытаясь не оглядываться на Дойла.

— Так было и раньше.

Мы шли в тишине несколько минут. Ситхен слуа очень напоминал ситхен неблагих своими темными каменными стенами и холодным истертым каменным полом. Но энергия была другая. Мелодия, пульсирующая энергия, которая всегда присутствовала в волшебном холме, пока не блокировать это ощущение, было немного различно. Это походило на различие между Порше и Мустангом. Они оба были суперкарами, но один мурлыкал и другой ревел. Ситхен слуа ревел, сила, призывала меня все громче и становилась громче с каждым шагом.

Я остановилась настолько резко, что Дойл почти коснулся моего плеча, чтобы не уткнуться в меня.

— Что не так? — спросил он.

— Мы должны позвонить, но я нужна Шолто, прямо сейчас.

— Если Вы там будете, это их не успокоит, — сказал Тарлак.

— Я знаю, что выгляжу для них как сидхе, но это сила, которую они должны видеть. Ситхен зовет. Разве Вы не слышите этого?

Тарлак пристально посмотрел на меня.

— Я слышу, но я — ночной летун.

— Это ревет во мне, все громче и громче, как дождь и ветер во время приближающегося сильного шторма. Я должна быть рядом с Шолто, когда он предстанет перед своими людьми.

— Вы слишком сидхе, чтобы помочь ему, — сказал Хаттан.

Я покачала головой.

— Ваш ситхен так не думает.

Звук пульсировал надо мной, прокатывался по коже, как будто я всем телом прислонилась к большому двигателю.

— Нет времени. Однажды ситхен уже выбрал Шолто как своего короля. И этого не изменит никто другой и Ваши люди должны это понять.

— Если Вы действительно его королева и ситхен действительно с Вами говорит, то почему бы не попросить его открыть нам путь отсюда в зал решений? Ситхен может и говорит с Вами, но вот послушается ли он Вас?

Я вспомнила стену, которая пыталась закрыться вопреки моему желанию, но это было моим желанием, и новый король был против меня. Теперь ситхен хотел что-то, а я хотела того же. Мы оба хотели помочь нашему королю.

Я попросила.

— Ситхен, открой путь к Вашему королю к залу решений.

Вибрирующая энергия стала настолько громкой, что я могла слышать только рев и пульсацию. На мгновение это настолько поразило меня, что я схватилась за одно из щупалец Тарлака для устойчивости. Возможно то, что дотронулась до ночного летуна, а не сидхе, но коридор перед нами стал во что-то перетекать. И мы оказались перед входом в огромную пещеру. Отсюда можно было видеть почти весь зал, заполненный слуа, сидящими как в большом амфитеатре.

Шолто стоял на песчаном полу, перед ним стоял огромный ночной летун, почти столь же высокий как Шолто. Он развернул свои крылья и закричал на нас. Шолто пораженно развернулся к нам. Он только успел сказать «Мередит», когда ночной летун скользнул к нам. Тарлак бросился ему на встречу и они столкнулись, переплелись и начали подниматься в воздух.

— Вы не должны были приходить, — сказал Шолто, но протянул мне руку. На скамьях, которые занимали почти весь зал, слуа начали драться между собой.

Татуировки на наших руках стали оживать вспыхнули, не как реальные розы, а как пылающие, пульсирующие рисунки. Запах трав и роз разлился вокруг. Я почувствовала давление короны, которая опять появилась в моих волосах — корона из белых роз и омелы. Мне не нужно было смотреть на Шолто, чтобы знать, что вновь появилась и его корона из трав и цветов.

Сверху как дождь начали падать лепестки, но это уже были не гвоздика и лаванда, как прежде. Белые лепестки падали, окружая нас двоих.

Это приостановило драку. Слуа поворачивались к нам с удивленными лицами. Секунду во мне горела надежда, что драка закончилась и можно начать говорить, но крики опять начались.

— Сидхе! Они сидхе! — Кричали одни.

— Предатели! Мы преданы! — Кричали другие.

Дойл стоял за моей спиной и говорил Шолто:

— Нам нужно оружие.

Я подняла лицо навстречу падающим лепесткам, наслаждаясь их мягкими прикосновениями. И обратилась к воздуху:

— Нам нужно оружие.

У Шолто в руках были костяные копье и кинжал. Я стояла рядом с ним безоружная. Камень под ногами задрожал, затем растрескался. Дойл и Мистраль обхватили и держали меня, но мне не было страшно. Я чувствовала силу ситхена, гудящую как большая машина.

Трещина разошлась и застыла. Перед нами появилась винтовая лестница, ведущая вниз, столь же белая и яркая, как во Дворе Благих. Перила были из человеческих костей и больших костей существ, которые не были гуманоидами.

Когда стон разверзшегося камня затих, со стороны слуа тоже не было слышно ни звука. Было настолько тихо, что стало слышно, как на песок падают лепестки.

В звенящей тишине послышался звук шагов и шелестящей ткани. На лестнице показалась первая фигура. Она была обернута в белые одежды и такой же белый плащ, которые носили в волшебной стране на протяжении веков. Руки столь же белые, как ткань, держали в руках меч. Сначала я подумала, что кожа рук лунного цвета, как у Шолто и меня, но чем выше поднималась фигура вверх по лестнице, тем яснее становилось, что это были кости. Руки скелета держали белую рукоять меча. Лезвие меча тоже было белым и мерцало как металл, а не как кость.

Фигура была высокой, как любой сидхе, и смотрела на нас лицом черепа, скрытого тончайшей вуалью. Пустые глазные уставились на меня. Затем фигура повернулась к Шолто и протянула ему меч.