Лорел Гамильтон - Глоток Мрака

Я обернулась, пытаясь увидеть лицо Дойла, но он прижал свою щеку к моей макушке. Не для того, чтобы помешать мне увидеть его лицо, а, как мне кажется, потому что так было комфортно нам обоим.

— Что это значит?

Дойл заговорил низким голосом, его грудь и шея были так близко ко мне, что его голос вибрировал по мне.

— Когда-то некоторые руки власти позволяли призывать людей и создавать из них армии или делать их своими слугами. Они приходили охотно, с желанием служить. Рука крови одним из немногих, которые могли заставить людей хотеть присоединиться к тебе. Без преувеличения, если у тебя есть власть, которую когда-то рука власти уже попробовала, ты можешь призвать магию их крови, и они ответят.

— У них есть выбор? — Спросила я.

— Когда Вы применишь эту силу, они не захотят выбирать. Они будут хотеть служить тебе, как мы.

— Но…

Рис приложил к моим губам свой палец.

— Это разновидность любви, Мерри. Это из способов, которым люди находили своего лорда или мастера. Только тогда это не было как сейчас, давно это было. — Он убрал палец и выглядел очень грустным. — Я тоже мог призывать к себе людей. Я давал им безопасность, комфорт, радость. Я защищал их и действительно любил их. Потом я потерял свои способности и больше не мог защитить их. Я не мог их спасти. — Он обнял меня, а поскольку Дойл был прижат ко мне, он обнимал нас обоих.

Рис прошептал:

— Я не знаю, буду ли я счастлив, если этот вид силы вернется к нам. Когда это работало, это было замечательно, но когда ушло, я будто умирал со своими людьми, Мерри. Они умерли и часть меня умерла с ними. Я тогда молился о смерти, об истинной смерти. Я молился, чтобы умереть с моими людьми, но я бессмертен. Я не мог умереть и я не мог их спасти.

Я почувствовала слезы на его щеке. Я прижала свое лицо к его щеке и чувствовала, как плачет его единственный глаз. Гоблины, которые лишили его другого глаза, лишили его и слез. Я чувствовала, как руки Дойла напряглись вокруг нас. Тогда я почувствовала, что Гален встал позади Риса и тоже обнял его.

Шолто положил руку на волосы Риса, и раздался глубокий голос Мистраля:

— Не знаю, хочу ли я сновать быть ответственным за жизни других.

— Я тоже, — сказал Рис, в его голосе дрожали слезы.

— Я тоже, — сказала я.

— У тебя может не быть выбора. — Сказал Дойл.

И это было правдой, замечательной и ужасной правдой.

Дойл заколебался в дверях бронированного хаммера. Он всматривался внутрь машины, будто изучая пещеру, в которой может обитать дракон. В это мгновение я четко видела линию его тела, поворот головы, и я вдруг поняла, что армия, приехавшая нас спасти, была сомнительным благословением.

— Машина бронирована, а значит слишком много металла, чтобы ты ехал внутри. — Сказала я.

Он повернулся и посмотрел на меня, на его лице было безразличие.

— Я могу поехать внутри с тобой.

— Но это причинит тебе боль.

Он, казалось, задумался над ответом, и наконец сказал:

— Это будет неприятно, но терпимо.

Я посмотрела на хаммер и на стоящих рядом со мной мужчин, которые тоже не торопились сесть в машину. Ни один из них не хотел находится среди такого огромного количества металла.

— Никто из вас не пробовал применить магию в таком большом количестве металла, так?

— Нет, — сказал Рис около меня.

— Мы будем, как это называется, слепыми. Мы в этой штуковине как простые люди.

— Если вы останетесь в таком количестве металла надолго, то вы истаите?

Они обменялись взглядами.

— Я не знаю, но некоторые могли бы.

Рис обнял меня одной рукой.

— Не смотри так серьезно, Мерри, девочка. Это короткая поездка и мы можем это сделать. Кроме того, этот металл не только нам не позволит применить магию.

Я посмотрела на него, и кажется поняла, что он имел ввиду, но нам было важно уехать.

— Ты имеешь ввиду, что если на нас нападут, то их магия тоже не будет работать в этих машинах?

— Я думаю, что это большое искусственное препятствие разрушит любые чары, направленные на него, — сказал Дойл.

— Тогда давайте садиться, — сказал Рис, — и увезем нашу принцессу подальше отсюда.

Дойл решительно кивнул и повернулся садиться в машину. Я взяла его за руку, заставив его повернуться и посмотреть на меня. Я поцеловала его губы, чему он поразился.

— Для чего это?

— Для храбрости, — сказала я.

Его улыбка ярко сверкнула на темном лице.

— Ради тебя я всегда буду храбрым, моя Мерри.

Эти слова заслужили еще один, более глубокий поцелуй.

Эксперт Грегорио громко кашлянула. Затем добавила:

— У нас мало времени, принцесса. — Ее последнее «принцесса» походило на оскорбление.

Я прервала поцелуй и взглянула на нее. Она вздрогнула.

— Что случилось? — Спросила я.

— Ваши глаза — они пылают.

— Иногда такое случается, — сказала я.

— Это магия? — спросила она.

Я покачала головой.

— Это он так на меня действует.

— Кроме того, — Рис сказал, — ее глаза почти всегда так искрятся. Вы должны увидеть как наши глаза пылают, когда мы применяем магию или занимаемся сексом. Вот это шоу.

Она нахмурилась, глядя на Риса.

— Слишком много информации.

Рис шагнул к ней.

— О, а я даже не начал еще флиртовать.

Дойл и я отодвинули его за руки.

— Достаточно, — сказал Дойл.

— Мы должны сесть в большой, плохой автомобиль и уехать, — сказала я.

Рис повернулся ко мне и на его лице не было ни тени поддразнивания, оно было почти печальным.

— Ты не знаешь, каково нам будет там внутри, Мерри.

Я сжала его руку.

— Если вам там будет совсем плохо, тогда вы пересядете во что-нибудь более открытое. Я видела, что у них есть другие джипы. Я поеду одна.

Он покачал головой.

— Какими бы мы были стражами, если бы позволили бы это? — Он наклонился и прошептал, — И какими же мы будем отцами?

Я прижалась щекой к его щеке.

— Возможно, быть моим королем всегда будет опасно и не легко.

— Любовь, как считается, не легка, Мерри, или все бы любили.

Я отодвинулась, чтобы посмотреть на него.

— Все влюбляются.

— Это не любовь, Мерри, это влюбленность. — Он улыбнулся так заразительно, что невозможно было не улыбнуться в ответ. Я давно не видела, чтобы Рис так улыбался.

Я улыбнулась ему и выдала целомудренную версию поцелуя, который заставит жаловаться наш эскорт.

— Для храбрости? — Спросил он.

— Да.

— Наш капитан имеет на это право, Мерри. Ты заставляешь нас всех быть лучше, чем мы есть.

— Что это — версия возвращения Гиджета? — Спросила эксперт Грегорио.

— Я не понимаю, что Вы имеете ввиду, — сказала я.

Она нахмурившись смотрела на меня.

— Был такой фильм Гиджет, мораль которого была в том, что одна женщина заставляла окружающих ее мужчин становиться лучше. Я его ненавижу, потому что, оказывается, достаточным быть женщиной, чтобы исправить мужчин-ублюдков. Полная чушь.