Александр Рыжков - Заточённые души

С таким трудом ни один раб ещё не давался. И это притом, что Красп долгие годы отбирал свой отряд из лучших профессионалов, что только встречались на его пути.

Услышав о смерти своего брата, люрт, что остался на страже лагеря, взбесился, что стукнутый палкой вепрь. Он налетел на связанного крота (на котором и без этого уже не оставалось живого места от ушибов, синяков и гематом) и обрушил смерч брутальных ударов. Разбойники не торопились останавливать собрата. Сделали это лишь тогда, когда новоиспечённый раб уже без сознания лежал на земле и истекал кровью. Полумёртвое тело занесли в клетку, стоявшую по соседству с клеткой Брока. Развязали и накрыли шкурами, чтоб не замёрз ночью. На случай если выживет, разумеется…

Работорговцы молча поели и разбрелись по палаткам. О том, что нужно накормить Брока никто и не вспомнил.

Ночь была холодней прошлой – зуб на зуб не попадал. Или это так казалось из-за голода, диким зверем бушующего в желудке, не дающего сомкнуть глаз? Люрт лежал на застеленном грязной соломой полу клетки. Кутался в прохудившуюся шкуру и шёпотом проклинал своих похитителей. Радовало только одно: сегодня бандитам пришлось несладко. Нарвались на опытного бойца. Брок бы тоже им неприятностей доставил, если б не оказался таким наивным. Теперь-то Брок никогда не сядет за один костёр с незнакомцами. А ведь жаль, что они так сильно избили крота. Хоть бы до утра дотянул, бедняга…

Солнце медленно поднималось из ночного укрытия, спасительным теплом прогоняя мерзлоту.

Брок заглянул в соседнюю клетку. Крот лежал в том же положении, в котором его оставили. Заточённого можно было бы принять за мёртвого, если б шкуры на нём медленно не шевелились с каждым слабым вздохом.

Крот, убивший двух работорговцев, выжил.

Десять дней стоял лагерь работорговцев. Клетки пополнялись новыми заключёнными, и на десятый день в них попросту не было где продохнуть. Бандиты отлично знали своё дело.

К тому моменту, как разбойники отправились в путь, в клетке Брока сидело три человека и драг. Было ужасно тесно. Днём невыносимо жарко, и солёный запах потных тел был верным спутником. Зато ночью, сбившись в кучу, становилось не так холодно, как раньше, когда Брок находился один в клетке. Избитый работорговцами крот-одиночка пришёл в себя, но передвигался с трудом – те дикие удары, что он получил от поработителей, так просто не проходят. Как это ни странно, но один из разбойников обработал его раны и наложил примитивные перевязки на переломанные конечности. Осталась ли в работорговцах капля человечности или сделано это с конкретной выгодной целью? Вскоре выяснится.

До того как клетки сдвинулись с места, Брок успел поговорить с пришедшим в себя кротом. Его звали Тис, он был жителем Нового Бура и занимал почётную должность начальника охраны Главы города. Службу свою крот всегда нёс с достоинством и повышенной ответственностью. А по-другому – и дня на таком высоком посту не продержишься.

Тис с нескрываемой горечью в голосе рассказывал, как погиб его город. Из земли стали выползать железные чудовища. Крошили, убивали, уничтожали всё на своём пути. Уцелели единицы, бежавшие в спасительные туннели, ведущие на поверхность. Тис со своим отрядом вёл ярую оборону. Им удалось вывести из строя одно механическое существо. Один героический крот подбежал к чудовищу, держа в руках взрывной камень с догорающим фитилём. Такие камни используются кротами для строительства тоннелей. Они добываются из смеси горных пород и имеют слабую взрывную силу. Поэтому их делают довольно громоздкими, чтобы за счёт веса повысить мощность. Герой погиб от лап чудовища, но вовремя прогремевший взрыв сделал своё дело…

В тех неравных условиях Тис бы сражался до погибели, но один из снарядов монстра лишил жизни Главу города, пытавшегося бежать из поддавшейся натиску механических чудовищ цитадели. Защищать было уже некого, солдаты его отряда побросали оружие и сломя голову помчались к туманному спасению. Тис, не видя лучших вариантов, последовал их примеру. Чудом он остался жив, хотя все остальные из отряда легли под натиском вражеских снарядов, скошенные, что колосья пшеницы острой косой.

Помолчав немного, Тис добавил: "Тот крот, который взорвал чудовище… Его звали Тил… Мой бедный сынок Тил… Будь я проклят за то, что взял его в охрану…"

Пять дней мучительного для заключённых пути, и караван подходил к кроваво-красным воротам дорогой, по бокам которой возвышались нанизанные на пики головы мыслящих: где свежие, а где уже порядочно высушенные солнцем и ветром. Это был путь, ведущий к главному входу в Старый Рин. Работорговцы не держали в секрете куда направляются, и охотно запугивали этим своих заключённых.

Брок слышал про этот город. И не самое приятное слышал. К примеру, в большинстве городов Объединённого Королевства если родители хотят до полусмерти запугать своего ребёнка, им достаточно сказать, что отправят чадо в Старый Рин. Действительно, этот город был далеко не лучшим на Материке, и это очень и очень мягко сказано…

Как и большинство других городов, Старый Рин – автономный город со своими законами и правилами, входящий в состав Объединённого Королевства Сарбонии и Западной Картурии. Если разобраться, то объединённым в Королевстве было только название. По общим законам жили только прилегающие земли к городам-гигантам: Сару, Карту и Бастону. Они и составляли костяк централизованного государства. А все остальные поселения были как бы государством в государстве, но формально входили в его состав. Многие из таких городов платили дань, но Старый Рин не был в их числе. То ли солдаты королевства боялись приближаться ко кровожадным стенам города, то ли Королева просто махнула на него рукой – за данью давно никто не высылался. Да и много ли можно взять дани с убогого и зловещего города бандитов, убийц, пьяниц, проституток и мошенников?

На улицах города было грязно, как в хлеву отелившейся хокоры. Не отходя далеко от убогих лачуг с прогнившими крышами, жители выливали помои прямо на дорогу. Везде кишели мерзко пищащие мусорные грызуны. Босые дети в лохмотьях дразнили заточённых в клетки мыслящих. Брок попытался спугнуть, нарычав на них, за что получил камнем в лоб.

Если здесь такие дети, то какие тогда взрослые?..

На площади секли драга. Он лежал животом на колоде, а руки и ноги были прикованы кандалами. С каждым ударом тонкие металлические прутья батога врезались в чешуйчатую кожу, оставляя вереницу кровоподтёков. Закончив наказание, его истязатель приказал освободить полумёртвого заключённого, а сам подошёл к слезшему с лошади Краспу.

– Как вижу, старый друг, улов у тебя хороший, – похвалил палач, пожимая руку работорговцу.