Александр Рыжков - Заточённые души

Лимб пролез внутрь без особых проблем, а для широкоплечего гиганта Брока пришлось расширять проход. Тис завалил выход ветками пустынника, чтобы тепло не уходило, и воздух снаружи проникал.

Было чудовищно тесно, но, к удивлению и большой радости, не холодно. Брок всю ночь не мог заснуть, ворочался, постоянно будя Лимба. Кажется, только Тис и смог худо-бедно поспать.

Следующий день пути был похож на прошлый. Когда не пряталось за облаками, солнце пекло нешуточно, голод утоляли только ягодами и попадавшимися на пути кореньями. Вода в фляге, любезно подаренной Аксом в знак уважения, закончилась. Пришлось добывать питьё из попадавшихся на пути кактусов и других водянистых растений. Горькая, тягучая, густая жидкость – пьётся с отвращением, но от сухой мучительной смерти спасает. А если и не спасает, то оттягивает на неопределённый срок…

Ночь провели как предыдущую – в вырытой Тисом яме. На сей раз выспаться не удалось никому. В путь двинулись, только появились первые утренние лучи, позавтракав перед этим остатками ягод.

К обеду путешественники уже стояли возле ворот Камбалирона, торговались с охранниками. Вход в город, оказывается, открыт только утром и вечером. Таковы правила, и с ними не поспоришь. Хотя нет, золотая монета с изображением давно забытого короля вполне способна на такое. А лучше две, ведь у одного из стражников сегодня праздник – родилась седьмая дочка. Всем ведь известно, какое это прекрасное событие… Какие-то жалкие три монеты и путников впустят через служебный вход. Этот мешочек с золотом, что висит на поясе благородного люрта, совсем не исхудает. Четыре монеты. Нет! Только четыре монеты. Охранников четверо, значит, и монеты четыре. Как двое? Остальные дежурят у противоположного входа. Да, такой тоже есть. Но открываются оба входа только по расписанию. Семь дочерей – семь монет. Ладно, шесть. Нет, не надо ждать. Видно сразу, вы очень спешите. Пять, нет четыре. Три – последнее слово! Спасибо. Проходите. Успехов вам. Пусть великий Мастук сопутствует… Моол, Гирен и Геллиза? Пусть, в таком случае, они освещают ваш путь.

Кишащий жизнью базар – вот чем встречал любого путешественника город. Палатки, навесы, прилавки полные рыбы, жемчуга, фруктов, оружия, овощей, мяса, тканей и иного добра. Торговцы кричат, проходы переполнены покупателями, по рядам патрулирует городская стража.

Вор пойман на неудачном похищении вяленого лосося – торговец прим сжимал его горло четырьмя руками. За его спиной выросла стража и увела нарушителя, побивая дубинкой для профилактики. Нужно смотреть в оба. На любом оживлённом базаре жульё и попроворней неудачливого вора встречается.

– Купи филе, добрый люрт, купи! – тыкал в лицо Брока дрожащим как желе куском осьминожины торговец.

– Шелка! Лучшие шелка во всём Южном побережье! Самые лучшие! Кило шёлка на кило золота! Почти даром отдаю! – орал другой торговец.

– Бананы! Яблоки! Апельсины! Курага! Вяленый угорь! – брызгал слюной третий.

– Вино красное – жизнь прекрасная! Вино белое – дама смелая! Брага чёрная – ночь покорная! Пиво пенное – веселье мгновенное! – обдавал покупателей винным перегаром четвёртый.

– Клинки, латы, стрелы! Лучшая сталь – кошельки целы! – схватил за локоть Лимба человек с изуродованным шрамами лицом.

– Сколько стоит эта сабля? – ответствовал ему Лимб.

– Эта? – глаза торговца загорелись, что раздутые ветром угли. – Лучшая из моих сабель. Вы на гарду посмотрите: серебром всё разукрашено. Узоры какие – прелесть. А вот тут, на яблоке сбоку – роспись мастеров Бастонской кузницы. Такую не подделать. Видите какая витиеватая. А лезвие! Лезвие-то какое острое! За всю свою жизнь я никогда острее не видел. В придачу – ножны кожаные.

– Хватит мне голову морочить, – прошипел Лим, – я спросил стоимость.

– За такую прекрасную вещь я прошу какую-то жалкую сотню копрей! – лицо торговца было изуродовано грубыми шрамами, но глаза лучились детской прямотой.

– Сотню? – возмутился Лимб. – Смеёшься, старик? За этот кусок ржавой железки сотню копрей?

– Я сразу назвал цену, по которой отдам, – обиженно выдавил из себя торговец. – Другим говорю в три раза больше.

– Пятьдесят! – выпалил Лимб и вызывающе поглядел в глаза торговца.

– Я уже сказал, что дешевле не продам, – покачал головой человек.

– Что такое? – поинтересовался смакующий осьминожье филе Брок.

– Брок, друг, у меня нет оружия, – пояснил Лимб, косясь на обиженное лицо торговца. – Но в сапоге припрятаны только пятьдесят копрей…

– Сколько нет? – спросил Брок и откусил добрый шмат осьминожьего филе.

– Ещё столько же, – с надеждой поглядел Лимб на Брока.

– В золоте? – пробасил Брок.

– Две, – подобно монетам на солнце блеснули глаза оживившегося торговца.

– Бери, – Брок протянул деньги. – И мне оружие. Торговец, дай тяжёлый цеп.

– Цепы – плохо продающийся товар, – пожал плечами человек со шрамами. – Лежал у меня тут один. Целый год лежал, так его, как назло, сегодня утром и купили.

– Это что? – заинтересовался Брок.

Мужчина с изуродованным лицом еле поднял полутораметровую рукоять, увенчанную массивным набалдашником с остроконечными пластинами. Оружие из блестящей на солнце стали и рукояти, обмотанной свиной кожей.

– Это? – хищно поглядел торговец. – Пернач! Из самой Стальни вёз – сколько на пути неприятностей натерпеться пришлось… – он выдержал долгую паузу, – цены очень немалой.

Брок сжал рукоять, взвесил пернач, примерился, взмахнул пару раз. Одной рукой можно, но проще – двумя. Раскрутил, перехватывая из ладони в ладонь, занёс над головой, прокружил за спиной, перекинул через плечо и поймал. Прохожие обходили его стороной, в страхе ненароком попасть под смертоносный удар.

– Вижу, ты толк в тяжёлом оружии знаешь, – уважительно произнёс старый торговец.

– Цена? – спросил Брок понимая, что это оружие он никому уже не отдаст. Пернач словно был создан для люрта – массивный, мощный, способный с лёгкостью крошить черепа врагов.

– Не буду врать и завышать, – заявил торговец. – Каких-то двадцать золотых и он твой. Согласитесь, это мизерная цена для такого шедевра военного искусства.

– Ты что, на старости лет совсем ополоумел? – встрял Лимб не так из справедливости, как из благодарности – на его поясе уже висели кожаные ножны с замечательной саблей в них.

– Для оружия из Стальни – цена ну просто смехотворная! – сообщил всем известную истину старик-торговец.

– Что думаешь, Тис? – спросил совета у товарища Брок.

Крот взял пернач в лапы. Гладкая, словно кость, сталь без гравировок и рисунков – ничего лишнего. Тис чиркнул когтями по поверхности: ни единой царапины не осталось.