Александр Рыжков - Они мечтали (Сборник рассказов)

– Вы мне не верите?

– Ну как же? Верю, конечно! Но ведь для отчётности… Я верю, а начальнику моему отчёты подавай, да ещё и с вещдоками! Покоя мне от него нет!

– Не хотелось бы Леночку будить. Она всю ночь не спала…

– А мы и не будем, – обнажая её руку для укола, успокоил майор, – небольшой укольчик… Готово… Пару минуток подождать и всё… Вы за какой клуб болеете?

Всё произошло так быстро, что Дима толком ничего и не понял. Ничего лучшего, кроме как поддержать разговор он придумать не смог.

– За Белку и Стрелку…

– Как у нас, оказывается, много общего! Я ведь тоже за них болею! Позавчера они Бульдозеристов разгромили.

– Вот это был матч! У Бульдов ни одного шанса не было! Наши порвали их, как тузик грелку!

– Мне даже проигравших немного жаль. Ведь они тоже люди… Каково им сейчас? Почти всухую!

– Так им и надо! Они знали, с кем играть будут! Могли бы лучше подготовиться.

– Могли бы… Дима, у меня плохая новость, вернее тебе это не будет новостью, но всё же… Твоя жена беременна… Это нарушение 231-й уголовной статьи! – с явной злорадной ухмылкой сообщил Уколов. – Дело – дрянь!

Что делать, что говорить? Терять ребёнка не хочется, сидеть в тюрьме – тоже…

– Товарищ майор, давайте как-то договоримся? По человечески? А?

– Дим, идя сюда, я прекрасно знал, что состоится этот разговор. Я понимаю твоё состояние. Сотни раз видел подобное… Жаль убивать не родившегося сына или дочь… Но что поделаешь? Контроль над рождаемостью – дело серьёзное.

Дима достал из кармана свёрток, протянул инспектору.

– Здесь около десяти тысяч. Я копил их всю жизнь… Прошу вас… Давайте забудем об этом разговоре?

"Проснувшаяся" Лена встретилась глазами с майором. Отвернулась, зарыдала…

– Когда не надо, они всегда просыпаются! – Пряча деньги во внутренний карман пиджака, заметил инспектор. – Это спасёт вас от тюрьмы, но аборт сделать нужно… Прямо сейчас! – запасливый Андрей достал десятикубовый шприц. – Сейчас, сделаю ей укольчик в животик… А там – само выйдет… Вы в унитаз слейте – никто и не заметит…

Лена вскочила с кровати и попятилась к стене.

– Успокойся! Я каждый день такие уколы делаю! Главное – не дёргаться, и тогда не будет больно… – приближаясь к ней, равнодушным голосом сообщил Уколов.

– Вы не поняли! – Пришёл в себя Дима. – Я не хочу терять ребёнка! Вы что?

– По другому – никак! Иди сюда! Да не брыкайся же ты! Что за дура! – майор ударил Лену по лицу. Она упала и истерически закричала.

Димино спокойствие не выдержало такой сцены. Ярость захлестнула его сознание всепоглощающей волной. Как разъяренный бык, он кинулся на подлого толстяка.

Когда Дима пришёл в себя, то ощутил что-то тёплое и липкое на своих руках… Ошеломлённая Лена молча смотрела то на своего взъерошенного мужа, то на окровавленный десятикубовый шприц, торчащий из шеи распластавшегося по полу жирного тела майора…

– ТЫ ЕГО УБИЛ! – завопила она.

– МОЛЧИ! ЗАМОЛЧИ! ТИХО!

Лена взяла себя в руки, насколько это, конечно, было возможно для молодой девушки в подобной ситуации. По крайней мере – кричать перестала…

Дима смутно осознавал свой поступок. Скорее даже – не был способен его осознать, слишком уж всё было паршиво… На секунду, ему показалось, что он посмотрел на всё это со стороны. Не своим взглядом, а взглядом того счастливца Димы, которым он был ещё вчера, когда провожал мать… Он видел себя, своё подавленное скорее жутким непониманием, чем страхом лицо. Свои глаза. Какие-то стеклянные, чужие, отрешённые от всего… Он видел Лену. Вернее – её испуг, её обречённость… "Да, браток, попал так попал… – сказал про себя этот Дима, – не завидую я тебе…"

Что-то нужно было делать. Не сидеть же тут, поглядывая на труп детоубийцы, дожидаясь полиции, добродушно вызванной каким-нибудь законопослушным соседом? Они поймают Диму, приговорят к расстрелу… Лену посадят… ребёнку не дадут родиться…

Паниковать, сходить с ума, лезть в бутылку, сдаваться властям с повинной – казалось таким ничтожным по сравнению с инстинктом самосохранения. А Лена? Дима в ответе за неё. В ответе за ребёнка, которого она носит у себя под сердцем. Нет! В обиду он её не даст! Ни за что! Никогда! Он скорее умрёт…

– Леночка, успокойся. Всё будет хорошо. Пошли отсюда, пошли… – Увлекая за собой жену шептал убийца.

– А как же ОН? – Упрямилась она, не хотела идти.

– С ним всё будет в порядке… Он выкарабкается… Пошли, пошли… Не волнуйся… Видишь, он дышит… – соврал он, – приедет скорая… пошли… ну? Ему помогут… Нам надо уходить…

– Но куда?

– За город, я слышал, что там живут люди. И мы заживём… Будем растить ребёнка. Всё будет хорошо! Пошли, пошли милая, пошли…

– Но там ведь пустыня? – не поддавалась она, – ничего нет на сотни километров… Мы пропадём… – зарыдала…

– Успокойся, любимая, дорогая. Я знаю… Всё будет хорошо… Пошли… – вытирая жене слёзы, умолял Дима. – Идём… Все об этом говорят… Пошли…

Беззубая пасть лифта с грохотом распахнулась. Осталось сделать лишь шаг. Всего один шаг… маленький, простой, такой естественный, будничный. Нет ничего проще…

Лифт уносил Диму с Леной в неизвестность. Скоро первый этаж. Там наверняка уже поджидает отряд спецназа… Жизнь коротка. Никогда не знаешь, на сколько… Но это не повод от неё отказываться. Нужно бороться. До последнего…

Дверца распахнулась. Беглецов пронзил ненавистный взгляд.

– Вот ты где!

– Не сейчас! – Отпихивался Дима. – Не до этого!

– Как это не до меня? – Забрызгал слюной Арсений Владимирович. – Что это значит?

– То и значит! Не стойте на пути! Лена, пошли…

– А-ну стой! – Схватил его за руку сосед. – Ты что себе позволяешь? Как ты со старшими разговариваешь? Наорал на меня ночью! Думаешь, управы на тебя не найду? Быстро извиняйся!

– У НАС НЕТ ВРЕМЕНИ, АРСЕНИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ! МЫ ОЧЕНЬ СПЕШИМ! – Прошипел Дима и резко выдрал свою руку из стареющих лап соседа.

– Я тебя научу уму-разуму! – он вцепился в рубашку и попытался хорошенько тряхануть Диму. Отлетело пара пуговиц.

Быстро оглянувшись по сторонам, убедившись, что лишних свидетелей нет, Дима хуком заехал назойливому старику в ухо.

– Простите меня, пожалуйста… – Наконец-то извинился Дима перед бессознательно лежавшим на полу Арсением Владимировичем.

– Леночка, идём… Не стой… пошли… пошли, моя дорогая…

По улице стремительно шагали двое. При других обстоятельствах их можно было бы назвать очень красивой парой. Она – высокая, смуглая, стройная. Он – ещё выше, мускулистый, широкоплечий. Идеально подходят друг другу.

Но что-то было в них не так. Чего-то не хватало для картины гармонии и благополучия… Их взгляд… Да, взгляд… Его не было. Вернее сказать, не то чтобы не было, но не было именно того гордого, самодовольного взгляда, всегда озарявшего их молодые лица. Вместо него – в глазах виден был страх. Страх, неизвестность и боль. Боль душевная, боль пережитая, боль предстоящая…