Алла Щедрина - Право вредности

— И что вы хотите от меня?

Дан не успел ответить. Со стороны лестницы послышался голос:

— Дан, вы тут?

— Да.

Во тьме коридорчика вырисовалась фигура. Когда человек прошел под лучом света, падавшего из окошка, Арика узнала начальника монастырской стражи.

Поздоровавшись, начальник стражи бросил быстрый взгляд в сторону Арики. Она кивнула, собираясь уходить:

— До свиданья. Встретимся, когда вы освободитесь.

— Нет. Останься. Понаблюдай и подумай — нельзя ли его очеловечить.

Шаги мужчин затихли в каменном плетении лестниц. Арика закрыла окошко и привычно опустилась на пол, скрестив ноги. «Что ж, подумаем кого и как надо очеловечивать».

Сосредоточившись, она за неполную минуту «отключилась», ушла в себя. Скоро рычание и царапанье за дверью смолкли. Тишина не нарушалась даже дыханием. Мозг девушки стал прокручивать варианты.

Спустя несколько часов Арика встала, мысленно встряхнулась, вновь обретая способность видеть и ощущать. Критически осмотрела дверь с железными засовами и массивным висячим замком. Фыркнув, одним движением сорвала замок с резьбы. Высвободила покореженную дужку из петли засова, приоткрыла тяжелую дверь и протиснулась внутрь, доставая свободной рукой нож. Глаза Арики встретились с глазами человека-волка.

— Вы еще не спите? Добрый вечер.

— Добрый вечер, — Дан подвинулся, давая место Арике. — Что-нибудь можно сделать?

— С волком? Не думаю, — Арика небрежно села, стараясь, однако, не дотрагиваться до Дана. Она и на расстоянии с трудом скрывала глубокие раны на боку и руках, прикосновение выдало бы ее с головой. «Надо уходить. Так меня надолго не хватит», — подумала она, подавляя всплеск боли от неловкого движения. И почувствовала, что, нейтрализуя боль, прихватила чужую волну, только не физическую, а эмоциональную.

— Извините, Дан. У вас неприятности?

Перехватив удивленный взгляд Магистра, Арика прикусила язык.

— Извините, пожалуйста, — быстро сказала она, — мне пора.

— Стоп. Где это ты поранилась?

Арика растерялась окончательно. Видимо, она на миг опустила заслон.

— Не закрывайся, нечего, — Дан привычно сложил пальцы в магический знак, по углам комнаты загорелись светильники. — Ну-ка, показывай. Похоже, мальчик-волк действительно безнадежен. Зачем ты вызвала его на это?

Арика молчала. Дан, пройдясь по комнате, повернулся к ней:

— Ты его отпустила. И решила уйти сама, ведь это слишком серьезное нарушение, чтобы ты позволила себе оставаться тут. Хотя тебя, безусловно, оставили бы. Но гордость… Да и тот наш разговор… Все не вовремя, все поперек. Пришла попрощаться?

Арика кивнула.

— И все-таки, почему ты это сделала?

— Почему?! Вы хотели его очеловечить. Да это просто глупость и мучительство! Как вы не понимаете? Все ваше искусство основано на умении понять других, но как только вы сталкиваетесь с так называемыми «извращениями», вас словно переклинивает!

— По-твоему, человек-волк — это прекрасно, так и должно быть?

— Да нет же! Это неправильно! Но это факт, который уже не изменишь. Зачем превращать жизнь мальчишки в ад? В конце концов, он же не виноват в своем уродстве! Человеком он все равно никогда не будет!

Магистр вынужден был согласиться, что, похоже, девочка действительно не приживется в Сообществе — с такими взглядами. Этический кодекс, бес его побери. На младших курсах о нем не упоминали, но Арике это не помешало вычленить суть местных правил. Отметив паузу перед «уродством» он уточнил:

— А ты его уродом не считаешь?

— Нет. Как волк он абсолютно нормален.

Дан привел единственный, с его точки зрения, весомый аргумент:

— Он не волк.

— Дан, вот вы говорили, что я контактирую со зверьми лучше ваших Магистров. Но это только потому, что я становлюсь на их уровень.

— Опускаешься?

— Становлюсь, Дан. Кто сказал, что звери ниже нас? Понятно, человеку очень хочется это доказать. Но что, если звери просто другие? Настолько другие, что мы их понять не можем?

— Любопытно, — тон Дана был мягко-насмешливый, но Арику это не смутило:

— Я просто доказала человеку-волку, что я сильней.

— С помощью драки.

— А иного он не понял бы. И объяснила, что люди и их животные под моей защитой. Теперь ни он, ни его стая, — а я уверена, он снова станет вожаком, — не тронут крестьян и их скот. Если, конечно, те не начнут первые. Так что предупредите их, пожалуйста.

Похоже, переубедить Арику не удастся. Дан решился все же на последнюю попытку. Заметил с улыбкой:

— Боюсь, крестьяне не поймут твоего поступка. А ты подумала об авторитете Сообщества? Ведь ответственность нам придется взять на себя. Не сваливать же на ученицу.

— Действительно. Что за Сообщество, если с учениками справиться не может, — в тон заметила Арика.

— С вами справишься. Но насчет «других» зверей ты все же не права.

— Возможно, — девушка как-то сразу сникла. Похоже, ее запал угас. Тихо спросила:

— Я пойду?

В этот раз она была настроена необычайно мирно. Наверное, слишком вымоталась с волком. Обычно воспитательные беседы заканчивались почти ссорами, причем Арика явно терпела Дана лишь как формального правопреемника матери. Но, похоже, даже этот аргумент терял силу — и слишком быстро. Такими темпами, уже спустя пару месяцев Арика перестанет считаться с мнением Дана вообще.

— Счет матери помнишь?

— Да.

— Счастливо.

Перед дверью Арика обернулась и вместе со взглядом послала удар, вложив в него всю энергию. Удалось. Поток из пробоины высветил лицо мужчины лет тридцати, затемненное тенью. Вглядевшись в тень, Арика отшатнулась от черно-ядовитого удара имени. Жорот.

В долю секунды Дан затянул пробоину. В его зрачках горел гнев, но Арика дерзко бросила:

— Не только вам копаться в чужих мыслях, Магистр.

— Я тебе запрещаю!

На этот раз в смехе Арики звучало искреннее издевательство победившей:

— Вы сорвались, Магистр.

«И не мудрено, — подумала она, прикрывая за собой дверь, — единственный сын в застенках колдуна. А Совет запретил помогать узникам Жорота. Мол, это ни к чему не ведет, кроме новых жертв. Что ж, посмотрим. Я буду не я, если туда не сунусь! Но откуда, почему у меня такая реакция на гнев Дана? Откуда такое злорадство?»

На двенадцатый день без всяких приключений Арика подошла к поместью Жорота.

Массивная медь ворот была украшена причудливой вязью. На расстоянии вытянутой руки висел витой шнур звонка.

«Интересно, для кого это?» — ехидно подумала она, обозревая окрестности из ближайших кустов, которые почти сразу переходили в подлесок, а шагов через десять в практически непроходимую чащу.

Хотя утоптанная дорога и следы от створок на снегу говорили об активной связи поместья с внешним миром. «Если учесть, что последний раз снег шел вчера. Ладно. Поспим до сумерек». Ей казалось, что неприметные ветки, покрытые снегом (Арика употребила все свое искусство, чтобы, приближаясь, не стряхнуть его), послужат ей достаточным укрытием.