Джеффри Арчер - Месть Бела

Вторично услышав тихий стук в дверь (стук оказался родным братом того, что его разбудил), Гартан с кряхтением поднялся со своего лежака и приблизился к запертой на засов двери.

– Кто гам? – неприязненно поинтересовался он. – Кого среди ночи принесло?

– Добрый господин, – донесся с улицы молодой, почтительный голос, – открой, пожалуйста. Я проскакал пятьдесят лиг от самого Шагравара, ни разу не отдыхая, и до восхода солнца обязательно должен попасть в шадизарский храм Великого и Всемогущего Бога Бела, Покровителя Воров и Защитника Тех, Кто Противится Закостенелому Закону.

Гартану такое отношение к Белу весьма понравилось – молодежь в наши дни вовсе не почитает богов, насмехается над советами старших и полагает, что прошлое поколение не видит дальше собственных предрассудков. Однако Гартан не был столь наивным простачком, чтобы посреди ночи распахнуть двери перед кем ни попадя.

– Утром приходи, – хмуро посоветовал он. – На ночь храм закрыт.

– Не могу утром, – тут же послышалось с другой стороны двери. – Оракул в Шаграваре сказал, что еще до того, как глаз Солнца обратит свой взор на Шадизар, я должен положить свой рубин весом в половину лошадиной головы в сокровищницу храма Бога Бела, Покровителя Воров и Защитника Тех, Кто…

– Погоди-ка, – бесцеремонно перебил просителя Гартан. – Что-что ты должен положить в сокровищницу?

– Рубин весом в половину лошадиной головы, который я два месяца тому назад отыскал в Карпашских горах. Такова моя плата, мое наказание за то, что я…

Не слушая далее, Гартан налег на засов, скинул его. Распахнул левый створ двери храма. Освещенная лучами полной луны, на пороге возникла сгорбленная, закутанная в черный плащ фигура. В одной руке она держала небольшой факел, а другой прижимала к груди, как младенца, некий сверток. («Размерами вполне подходит под рубин весом в пол-лошадиной головы», – смекнул Гартан.) Полная тьма простиралась за спиной фигуры, навевая на старика безотчетный страх. Однако упоминание об исполинском рубине прогнало все опасения пожилого сторожа.

– Кто ты, ночной странник? – спросил Гартан. – Гости храма Бела, Покровителя Воров, Защитника и так далее, обычно приходят при свете дня…

– Я бы с превеликой радостью пришел при снеге дня, – быстро проговорил незваный гость, – однако время торопит меня. Позволь мне войти, добрый господин, и я расскажу тебе свою историю. А чтобы загладить собственную дерзость и оправдать внеурочное появление, разреши предложить тебе вот это – пусть сия мелочь пойдет на воссияние шадизарского храма Великого и Всемогущего Бога Бела, Покровителя Воров и Защитника Тех, Кто Противится Закостенелому Закону…

На открытой ладони незнакомца свернули золотые монеты – раз, дне, три. Гартан сглотнул. Безумец, понял он. Богатый безумец.

– Да воздастся просящему по щедрости его… – заученно проговорил сторож. И отступил в сторону, приняв деньги и давая ночному гостю пройти. Ночной гость вошел в полутемный храм.

– Что же ты хочешь в этом святилище в столь неурочный час?

– Я обещал тебе рассказать свою историю, – напыщенно, гулким голосом ответил незнакомец; лицо его все еще скрывал капюшон длинного темного плаща. – Слушай же. Я – вор из Шагравара, и имя мое – Логач. Восемь дней назад я провернул крутое дельце, да простят мне эти святые стены столь плебейский язык: я украл изумительной красоты диадему у шаграварского торговца кхитайской тушью. Украл просто так – поспорив с одним дружком в таверне, что смогу сие сотворить… Откуда ж мне было знать, что торговец этот – тайный предводитель воров всего Шагравара? Не только стражники, но и все воры города, подстрекаемые своим начальником, открыли охоту на меня – простого, бесхитростного юношу…

Голос полуночного посетителя дрогнул от обиды. Гартан внимательно слушал, не перебивал – не каждый день в шадизарском храме Бела появляется новообращенный. И чуть позже, проглотив подступивший к горлу комок, незнакомец продолжал:

– Чтобы не попасться в силки собственных подельников, мне не оставалось ничего другого, как тайком вернуть диадему на прежнее место и отправиться к шаграварскому оракулу, дабы узнать, как я могу замолить свой грех. И оракул ответил мне…

Странный гость внезапно замолчал, едва сдерживая рыдания и еще сильнее прижимая к груди сверток с рубином в половину лошадиной головы. Пауза затянулась.

– И что же тебе ответил оракул? – наконец осторожно напомнил о теме разговора Гартан.

– Он ответил… Он сказал… – всхлипнул проситель. – Что, дескать, раз я, вор, украл у вора, то до рассвета следующего дня, своими же руками должен положить самое ценное, что у меня есть, в сокровищницу самого лучшего на всей Земле храма Бога Воров. А поскольку самый лучший храм Бела находится в Шадизаре и поскольку самое ценное, что у меня есть, это мой рубин… то… вот я и здесь…

Так сказал пришелец и еще крепче прижал к груди завернутый в тряпицу предмет.

Теперь настала очередь сторожа Гартана сделать паузу: во-первых, ему было очень приятно, что шаграварский оракул назвал местный храм лучшим из всех на Земле, а во-вторых, что сокровищница храма пополнится экспонатом, который, без сомнения, привлечет к себе массу новых зрителей и, таким образом, новых приверженцев культа Бела.

Рубин весом в полголовы лошади, это ж кому рассказать!..

В Бела Гартан не верил, равно как не верил и во всех прочих богов, кроме Митры. Однако у него, Гартана, была, пусть и мало оплачиваемая, но постоянная работа при наплевать каком храме; если он привлечет в когорту верующих хотя бы одного новичка, то настоятель Ромонд, вероятно, добавит ему, Гартану, жалование.

Кстати, о жалование: рубин можно в сокровищницу и не относить, а завтра же сбыть его знакомому ювелиру на Центральном базаре – и тут же уволиться из сторожей. Пусть Ромонд со своим Белом провалится в Мир Демонов: ни одна живая душа не узнает, что кто-то ночью приходил с подношением…

Поэтому Гартан мягко взял незнакомца в темном плаще за руку и вкрадчиво проговорил:

– Преклонение перед богами есть единственная похвальная черта, которая отличает человека от животного. И то, что ты готов расстаться с самым ценным, что у тебя есть, дабы умилостивить Великого и Всемогущего Бога Бела, Покровителя Воров и Защитника Тех, Кто Противится Закостенелому Закону, похвально вдвойне. Давай же мне свой рубин, я пристрою его на самом почетном месте сокровищницы; ты будешь прощен. – И он протянул руку к заветному свертку.

Однако незнакомец сверток не отдал – лишь еще крепче прижал его к груди. Видно, жалко вору было расставаться со своим сокровищем.

– Э-э… – сказал вор, – добрый господин сторож храма Великого и Всемогущего Бога Бела, Покровителя Воров и Защитника Тех, Кто Противится Закостенелому Закону, да простят мне оракул и сам Бел столь непотребный отказ… но… в пророчестве ясно было сказано: своими руками положить самое ценное, что у меня есть, в сокровищницу. Своими. Руками. – Он опять помолчал. Затем смущенно проговорил: – Так не будет ли любезен милостивый сторож отпереть двери хранилища, чтобы я смог собственноручно возложить рубин на подобающее место? Сторож помедлил с ответом. Отпирать сокровищницу никому, кроме самого Ромонда, не позволялось, хотя ключи были почти у каждого слуги храма Бела – так, на всякий случай. И Гартан не намеревался нарушать приказание хозяина, дабы не потерять место. Однако, с другой стороны, если отказать этому придурковатому ночному гостю, то он и вовсе может уйти – оплакивая горемычную судьбу и, что самое главное и самое неприятное, унести с собой заветный камушек…