Кристина Пасика - Борьба с самим собой

Но очень сильно ошибется тот, кто при первой встрече с этим городом предположит, что жилище Древнейших мрачно, пустынно и непривлекательно. Порой, при взгляде на тихие коридоры, открытые заснеженные площадки, необъятные искусственные залы и естественные пещеры, захватывало дух. Красота этих мест была особенной, не сравнимой ни с чем – ни с Бриллиантовым лесом и его Замком, ни с Мелиррой и ее Дворцом, ни с землями зачарованного Каракурта или неприступного дымящего Ворфхарда, ни тем более с рощей друидов. То было нечто особенное, неповторимое, сказочное. Будто бы являющееся живой частью горы, кусочком сердца самих драконов, уже многие столетия живших здесь.

В комнатах хватало золота, драгоценных камней, дорогих тканей и гобеленов, зеркал и редких пород древесины. Но поражало вовсе не это – здесь же было и нечто совершенно иное – древность, тишина, полумрак и мощь. Словно в каждом мелькающем рядом камне находилась сама внутренняя суть загадочных созданий, обитавших в этом неповторимом месте.

Дан безумно любил гору. Он родился здесь, рос, учился всему, что знает. Да, приходилось очень много путешествовать, открывая для себя совершенно иные красоты, постигая прелесть зеленых бескрайних лесов, очарование гладкой поверхности моря и жарких ветров пустынь на Южных островах. Но больше всего на этом свете дракон любил именно возвращаться в родной дом, вновь ощущать силу Аскалафа и дышать особым воздухом этого города-крепости. Зная, что для Древнейшего нет места прекраснее этой суровой горы.

На шестом этаже по пути постоянно попадались другие драконы – представители древних и влиятельных родов. Кто-то в ипостаси человека, кто-то в Истинной форме. Поэтому приходилось останавливаться, вежливо здороваться и, ссылаясь на приказ отца, быстро двигаться дальше. Отвлеченно размышляя, Аллейдан даже не заметил, как подошел практически к самому кабинету.

Для того, чтобы зайти внутрь, пришлось вздохнуть и собраться с силами – разговор предстоял не из легких. А, зная характер Гориона Шен Роллира, рассчитывать на спокойный и мирный исход беседы не доводилось, хотя Дан уже привык к подобной вспыльчивости отца, да и сам Повелитель в последнее время стал намного внимательнее прислушиваться к мнению царевича. Вот только ожидать понимания при сложившихся обстоятельствах не стоит. Путешествие в Каракурт отец может и простит, а вот расторжение свадьбы и пропажу красной ленты…

Эх!

Древнейший распахнул створки огромных дверей и вошел в комнату.

– Я уже решил, что ты забыл, где расположено это место, так долго мне пришлось тебя ждать! – Повелитель, как это ни странно, тоже был сейчас в человеческой ипостаси, наверное, кто-то уже доложил – в каком именно виде царевич направляется к нему на разговор. Вот он и решил быть на равных.

– Здравствуй, отец, – Дан почтительно поклонился. – Я тоже рад тебя видеть.

Горион открыто рассмеялся и встал с кресла. Затем он неспешно подошел поближе, внимательно рассматривая сына, и заключил его в крепкие объятия.

Царь был практически одного роста с Аллейданом. Такой же широкоплечий, ладная натренированная фигура, живость и сила в каждом движении, сочетание текучей грации и мощи одновременно. На длинных распущенных смоляно-черных волосах отсутствовала столь привычная тонкая золотая корона, но Дан знал, как отец не любит все эти традиции и официальные мероприятия. На встрече с сыном он мог позволить себе немного свободы. Поэтому царскую мантию заменили темные штаны, высокие кожаные сапоги и свободная расшитая серебром серая туника.

За прошедшее время в Горионе абсолютно ничего не изменилось. Тот же серьезный и тяжелый взгляд стальных глаз, несколько особенно глубоких у лба морщин, быстрые и четкие движения. И, несмотря на неизбежно возникающие между ними противоречия, Дан, безусловно, любил своего отца и восхищался им, стараясь хоть отдаленно быть на него похожим. Но тяжело соответствовать почти двухтысячелетнему дракону, когда сам еще не дожил трех лет до совершеннолетия.

– Ты очень изменился, Дан, – отец отчего-то нахмурился. – Очень. Но лучше мы поговорим обо всем по порядку.

Он вновь вернулся к своему креслу, жестом приглашая Аллейдана занять соседнее.

– Киррилиант уже о многом мне рассказал, – начал Повелитель. – Я не скрою, что порой мне хотелось попросту отшлепать тебя словно несмышленого ребенка за неповиновение, но с другой стороны, я уважаю твои решения и признаю, ты достойно справился с поставленной задачей и решил проблему камней.

– Это сделал не я, – Дан пожал плечами. – Без Вереславы все было бы бессмысленно. Я лишь помог. Врата закрыты навсегда только благодаря принцессе.

– Хорошо, спорить из-за такой мелочи я не стану. Я недоволен лишь тем, что ты так глупо и безосновательно рисковал собой. Сначала в Лиде, потом в Каракурте и Мертвом ущелье. Не стоит забывать о том, кто ты, и какая ответственность лежит на твоих плечах, – сурово подытожил Горион.

– О, уж вы то никогда не позволите мне об этом забыть, – Дан горько усмехнулся, вспомнив о чем-то своем.

– Ты надолго на Аскалафе?

– Пару дней.

– Я думал, что ты завершил все дела в Империи, – подозрительно поинтересовался Царь. – Не забывай, что тебе нужно сделать еще немало всего и здесь. Например, – он выдержал паузу, – увидеться с Селией.

– Посмотрим.

– Она волновалась за тебя, ведь осенью свадьба, а ты словно специально игнорируешь все возможности провести с ней время.

– Отец…

– И еще, Дан, – дракон был явно чем-то недоволен, но пока держал себя в руках. – Прежде чем ты начнешь говорить дальше, мне бы очень хотелось узнать – куда ты дел свою алую ленту?

У отца была интересная привычка, он в моменты особенной задумчивости крутил на пальце свою косу, словно это действие помогало ему успокоиться и найти верное решение. И в его волосах к сегодняшнему дню уже не было ни одной шелковой веревочки.

– Я ее отдал, – просто ответил ему сын.

Повелитель сузил глаза с тонкими вертикальными зрачками и скрестил руки на груди.

– Я это понимаю. Вопрос в другом…Кому, ты ее отдал, Царевич?

Вот тебе и весь разговор, а Дан надеялся сначала поговорить о надвигающейся угрозе со стороны темных эльфов. Отец, конечно, знал о будущей войне, но видимо состояние косы собственного сына сейчас волновало его гораздо больше.

– Поверь, папа, я отдал ее не Селии. Потому что ни этой осенью, ни когда-либо еще на ней я не женюсь.

Повелитель молчал. И Дан замечательно знал, какая буря последует после.

– Кто она?

– Она – принцесса Великой Империи, отец.

– Ты сошел с ума, – спокойно ответил ему Повелитель.

– Возможно, – Аллейдан даже не стал спорить, зная, что все это все равно будет зря, и каждый из них останется при своем мнении.