Андрей Смирнов - Чернокнижник

Уилар отвернулся и продолжил путь вниз, в темноту. «Что он от меня хочет?..» — подумала Эльга, отчаянно сжимая кулаки.

— Перестань думать, — посоветовал невидимка. Перестань верить тому, что видишь.

Так как Эльга не знала, как это сделать, она просто закрыла глаза и стала спускаться следом за Уиларом на ощупь, перебирая ладонями влажные камни стен.

Мир, лишенный единственного источника освещения — факела в руке Уилара, стал тесным и незнакомым. В какой-то момент ей показалось, что она по-прежнему видит лестницу, но не глазами, а иначе, чувствует каждую ступеньку, каждую трещинку в стене. Она так увлеклась своими ощущениями, что открыла глаза, только когда Уилар потряс ее за плечо.

Они стояли в самом низу, на крохотной площадке, заваленной досками, камнями и строительной рухлядью. Справа, под лестницей, была низкая дверь, уводившая в маленькое хозяйственное помещение. Там тоже не было ничего интересного — комнату они осматривали уже два раза.

— Смотри, — произнес Уилар, указывая факелом на стену прямо перед собой. — Что ты видишь?

— Н-ничего…

— Присмотрись.

Эльга послушно стала всматриваться в камни, не понимая, чего же от нее хотят. Перед ней была обыкновенная земляная стена. Монахи еще не успели выложить ее камнем. «Может быть, надо смотреть не глазами?» — подумала она. Но странное ощущение, сопровождавшее ее во время бега в скрипторий, а затем — во время спуска по лестнице, когда она ясно ощущала окружающее без помощи глаз, снова пропало.

Уилар подошел к стене, повернулся, сделал шаг… и пропал. У Эльги округлились глаза — ее спутник, вдобавок ко всем своим прочим талантам. оказался способен проходить еще и сквозь стены. Но стоило Уилару через секунду снова появиться перед ее взглядом, как что-то сместилось в ее голове и она поняла — дело вовсе не в магии. Чтобы убедиться в верности своей догадки, она быстро подошла к Уилару… Так и есть! Это была не одна стена, а две, притом вторая находилась на расстоянии двух футов от первой. В узкий проход между ними вполне мог протиснуться человек, но если смотреть со стороны, две земляные стены казались одним целым.

— Зачем это сделали?. — недоуменно пробормотала Эльга. — Кто?

— Ну кто строил…

Уилар улыбнулся и подтолкнул Эльгу в темный проем.

— Ты думаешь, они знали об этом месте?

— Но…

— Ты думаешь, это место всегда такое же, как сейчас?

Эльга начала кое-что понимать.

— Это и есть трещина, о которой вы говорили?.. прошептала она.

— Совершенно верно, — кивнул Уилар.

По мере их дальнейшего продвижения узкий проход расширялся, несколько раз менял направление и под конец превратился в полукруглый туннель, в котором могли идти рядом два человека. Свет, исходивший от факела, неоднократно менялся — иногда он сносно позволял видеть впереди на расстоянии шестидесяти футов, иногда радиус обзора сокращался до двух-трех шагов, за пределами которых нельзя было рассмотреть ничего. Взглянув на факел в руке Уилара, Эльга увидела, что огонь горит ровно и гаснуть не собирается: ветра тут не было… «Значит, — подумала девушка, — меняется мир… Меняется незаметно для нас…» Ей представилось, что мир пульсирует, сжимаясь и разжимаясь, словно человеческое сердце, выставленное на всеобщее обозрение. Ей показалось, что еще чуть-чуть — и она поймет многое из того, что прежде говорил Уилар, поймет, каким образом окружающий мир может существовать и не существовать одновременно. Видимость теряла свое значение, а то, что простиралось за пределами видимости, описать было невозможно: вещи переставали быть вещами, переходя в какое-то иное состояние. Туннеля больше не было; было пространство, изрытое норами и щелями, Уилар уверенно выбирал определенный маршрут и двигался по нему, перемещаясь вместе с Эльгой от одной дыры в пустоте до другой, но были и иные направления, расходящиеся и переплетающиеся, как клубок паутины.

Эльга почувствовала неестественную легкость; она быстро слабела и более не могла оставаться в этом состоянии. Мир сжался до точки; Эльга моргнула и увидела, что по-прежнему идет вместе с Уиларом по бесконечному древнему туннелю… И хотя здесь не было ни боковых проходов, ни ответвлений, она знала, что они могли — и могут до сих пор — выбрать иное направление движения и достигнуть альвийской сокровищницы или тысячи других таинственных мест… Эта мысль вернулась к ней с особенной силой, когда туннель закончился. Прежде чем они уткнулись в тупик, он стал очень ветхим и неровным, с потолка свисали корни деревьев, воздух сделался душным и влажным. Там, где туннель упирался в стену, корней было особенно много. В большинстве своем сухие или полусгнившие, они создавали некое подобие рваного и очень толстого ковра.

Уилара, однако, это не смутило. Он отдал Эльге факел, снял с пояса кинжал и принялся очищать проход. Чем больше он резал, тем яснее становилось, что за корнями — сплошная земляная стена. «Надо было пойти в другом направлении», — подумала Эльга. Как бы в ответ на эти мысли Уилар протиснулся вперед, обрывая корни, до которых не успел добраться кинжал, и толкнул плечом земляную стену. Ничего не произошло. Колдун уперся обеими ногами в пол и, перенеся вес тела на руки, попробовал еще раз. Стена поддалась. Комья земли посыпались вниз, в верхней части «тупика» появилась светлая щель. Глубоко вдохнув, Уилар толкнул створки еще раз и, не обращая внимания на сыплющийся вниз мусор, наконец-таки распахнул их.

Когда они выбрались наружу, Эльга поразилась увиденному. Здесь тоже была осень — по какая! Было светло, почти как днем. Серебряно-золотистый ковер устилал пространство между деревьями. Величественный лес дышал вечностью. Узловатые корни переплетались в запутанные клубки. Необъятные стволы деревьев казались колонами исполинского храма, созданного без помощи чьих-либо рук. Воздух был чист и ясен; огромная луна, прорываясь сквозь облака и ветви деревьев, казалась серебряным огнем, зажженным в небе… Было поразительно тихо.

— Что это за место? — шепотом, не смея тревожить тишину, спросила Эльга.

— Альфхейм, — также тихо ответил Уилар. — Так говорят на севере.

— Мы увидим их?..

— Нет. Альвы ушли. И вместе с ними ушла почти вся жизнь, наполнявшая это место.

Они двинулись сквозь лес. Все, что видела Эльга, вызывало в ней какие-то странные, сложные чувства; ей хотелось петь и плакать одновременно; все казалось странным, как будто бы она шла не наяву, а во сне потерялась во сне и не могла проснуться. Сердцу было тесно в груди.

Незадолго до того, как они нашли ручей, Эльга вдруг поняла, что это мир каким-то образом говорит с ней: легкое дуновение ветра, звуки их собственных шагов, танец кружащихся в воздухе листьев, вкус пьянящего воздуха, молчание исполинских стволов — все это складывалось в слова и даже фразы, неслышимые ею по началу из-за того, что она была слишком поражена, поглощена этим миром. Но потом она стала различать голоса…