Елена Малиновская - Битва с судьбой

Ничто не предвещало беды в тот день. На дворе стояло раннее утро, невыспавшееся солнце хмуро протирало глаза обрывками перистых облаков, щедро одаривая мир росой от своего умывания. Я сладко спала, досматривая очередной сон и планируя устроить себе просмотр еще пары штук, как была разбужена невежливым толчком в бок.

– Леон, если это ты, то прощайся с жизнью, – пригрозила я, не выходя из стадии сонного оцепенения. Толчок повторился с удвоенной силой, причем сопровождался он ехидным хихиканьем. Я, не открывая глаз, нащупала рядом булыжник и швырнула его по направлению шума.

– Вставай, лежебока, – потребовал радостный мальчишеский голос.

Я с трудом продрала глаза и безо всяких щенячьих восторгов лицезрела перед собой Диорина. Сорванец, лукаво прищурившись, подкидывал на руке знакомый мне на ощупь камень.

– Доброе утро, – пожелал он мне со счастливым прищуром и ласковой улыбкой, – Все давно встали, одна ты дрыхнешь без задних ног, вот я и решил, что ты составишь мне компанию на рыбалку.

– Утро не может быть добрым, – подарила я ему свою самую глубоко соблюдаемую заповедь и, с трудом переварив вываленную на меня информацию, едко поинтересовалась, – Не улавливаю связи между моей привычкой поздно просыпаться и твоей рыбалкой.

– А связь такая, – ни мало не смутившись пояснил мальчишка, – Всем уже поручили работу, лишь тебе не досталось дела, поскольку Эйрид запретил будить тебя. А если мы сейчас тихонечко смоемся на озеро, то никто не заставит выполнять тебя, например, готовить завтрак.

– Никто и так не заставит готовить меня завтрак, потому что вряд ли Эрик и Леон хотят умереть от пищевого отравления, – мстительно улыбнулась я, с трудом вставая на ноги, – Но в твоих словах есть разумное зерно, мальчик, хотя, подозреваю, ты больше печешься о себе.

Диорин смущенно промолчал, и я поняла, что попала в самое яблочко.

– Рыбалка…, – задумчиво продолжила я, – Это то место, где можно просто сидеть на земле, тупо пялиться на поплавок и не боятся нашествий никаких гнусных работодателей?

Сорванец энергично кивнул головой, показывая на два прутика, которые должны были символизировать удочки.

– Считай, что убедил меня, – сказала я, бодрым шагом направляясь к пастбищу лошадей.

– Стой, куда ты?- заволновался Диорин, – Нас же засекут.

– Не дрейфь, малыш, – ответила я, посылая мысленный вызов Луне, – Еще не родился тот человек, который мог бы засечь Дриану на месте совершения преступления.

К вящей радости мальчишки, кобыла послушно подбежала ко мне и ткнулась теплым носом мне в ладонь.

– Луна, это Диорин, он наш друг, – принялась я втолковывать умному животному. Со стороны я рисковала показаться глупой простушкой, но кому, как не мне, был ведом своенравный норов кобылицы. Луна брезгливо повела ушами, но особо сопротивляться не стала, когда я подсадила ей на шею мальчика и прыгнула след за ним.

– Ты хорошо держишься на лошадях?- спросила я у Диорина, который крепко обхватил ручонками шею Луны.

– Да, а что?- гордо поинтересовался он.

– Сейчас увидишь, – шепнула я ему на ухо и с диким гиканьем ударила голыми пятками в бока кобылицы. А в следующий миг все вокруг нас слилось в сплошную разноцветную ленту. Застоявшаяся Луна бежала легко и быстро, будто позабыв о пассажирах. Мы ехали без единой детали сбруи, я отдавала приказания ей на уровне подсознания. Не стоит и говорить, что мы достигли озера меньше чем за десять минут.

– Вау, – восхищенно признал Диорин свое заблуждение перед лошадью, – И где ты только ее раздобыла.

– Это она меня раздобыла, – признала я, любовно похлопывая красавицу по шее, – Поздней осенью меня позвало к себе призывное ржание. Без мало час плутала я по бурелому намокшего, грозного леса, сердито цепляющегося за мою одежду прочными сучками, так и наровившими выколоть мне глаз. И лишь тогда, когда я готова была признать свое поражение перед непогодой и неприветливой чащей, на внезапно открывшейся поляне меня ждала она. Без привязи, без сбруи, отощавшая и грязная, Луна отнюдь не сразу признала во мне хозяйку, а признав, больше не перед кем не склоняла шею.

– Здорово!- мальчишка с воплем слетел с лошади и бросился к озеру, кинув мне через плечо, – Я пошел купаться!

– А я, пожалуй, отправлюсь досыпать, – решила я и подъехала к старому дубу, росшему на самом берегу жемчужины воды. Его жилы, узлами избороздившие спекшуюся и покрытую коркой жажды землю, представлялись мне отличным убежищем и прекрасным лежбищем. Но привести безупречный план по саботажу рабочего дня мне не довелось. На облюбованном мною месте уже удобно расположился мой некудышный друг – Леон. Он мило посапывал, по-детски положив руки под голову и свернувшись калачиком на самом солнцепеке. Мне оставалось лишь удивленно пожать плечами и приняться безобидно издеваться над ним. Для начала я сорвала длинную травинку и провела ее ему по щеке. Тот недовольно что-то забурчал и слабо дернул шеей. Это позабавило меня, и я пощекотала у него в носу. Леон оглушительно чихнул и окончательно проснулся.

– Садистка, – нахмурил он брови, – Лентяйка, ты почему отлыниваешь от дел?

– Потому же, почему и ты, – беззлобно огрызнулась я и шумно плюхнулась на землю рядом с ним, – Душа сегодня ни к чему не лежит.

– Только она у тебя постоянно не лежит на месте, – Леон зевнул и протер кулаками глаза, – Ну что, ты подумала о моем предложении охраны? Такие спецы так просто не валяются.

– Ага, они только напиваются, – с хохотом, вспомнив прошлый дебош в трактире, поддела я его и метко пульнула гладким, словно отполированным водой желудем в озеро, целясь в черную, полусгнившую корягу. Когда я обернулась, Леон, скорчившись в неестественной позе, лежал подле моих ног.

– Что, решил продемонстрировать мои слова в действии, – не подозревая ничего дурного, шутливо спросила его я. Он с нечеловеческим усилием перевернулся на спину.

– Извини, Дриана, – тихо прошептал он, – Но я умираю.

– Ты не можешь умереть, – у меня в голове не умещалось все происходящее, – Я еще не отдала тебе долг.

– Я прощаю его тебе, – на последнем издыхании простонал он и умер… А я осталась стоят около его быстро остывающего трупа, не понимая, что произошло непоправимое.

– Леон, – сначала тихонько, потом во весь голос заголосила я, каким-то чудом отрывая его тело от земли, – Леон, не оставляй меня, ты не должен умирать такой глупой смертью.

Тело атланта болталось в моих руках, как тряпка, а я сухими, безумными глазами взирала на себя со стороны. Чистое голубое небо, яркая зелень лета, мелодичное пение птиц, блики на воде озера – и я с мертвецом на коленях.