Дмитрий Казаков - Кровавый рассвет

Прежде чем их встретили, йотуны успели углубиться в Великий лес на несколько десятков миль. И полоса чащи, оставшаяся за их мохнатыми спинами, начала быстро и необратимо умирать. Деревья покрылись белым налетом, похожим на иней, отвратительный запах гниения забил все остальные. Полетели на землю чернеющие ветви, посыпалась с них хвоя.

На зверей напали странные хвори, уродующие их и быстро убивающие.

Там, где проходили йотуны, не оставалось ничего. Сам лес погибал. А для любого эльфа, привыкшего жить одной жизнью с пущей, ее уничтожение выглядело настоящим осквернением святыни.

И увидевшие мерзостную пустошь альтаро с яростью бросились в бой. Тогда они не смогли победить, йотуны пустили в ход древнюю магию, защиты от которой чародеи Великого леса не знали. Пали многие славные воины, нашел гибель вождь ствола Высокой Радуги.

Но приостановить движение чужаков удалось.

После первой и единственной большой битвы эльфы перешли к тактике малой войны. На пути йотунов создавались засеки, чародеи заставляли деревья сплетаться в сплошную стену. Малые отряды, названные десятками, атаковали разведчиков врага, отгоняя их прочь. Убить кого-либо из воинов-орданов удавалось редко, и каждый такой успех заставлял альтаро петь от радости.

Йотунов мало, и если уничтожить многих, то рано или поздно они остановятся.

– Ну… как же… – смешался Мллиран тар-Харуэн. – Но они не смогут убить весь лес, и зачем… для чего нам гибнуть?

– Без леса нет жизни, – процитировал Лотис первые слова «Анналов Корней», древнего сборника эльфийских хроник. – Он дает нам плоть и кровь, и если мы не защитим его, то потеряем честь.

– Верно, – поддержал его десятник. – Надо будет при следующей вылазке показать тебе пустошь. Чтобы сам все увидел, идиотских вопросов не задавал и при оказии и вождя переубедил.

Мллиран тар-Харуэн склонил голову, кончики острых ушей заалели.

– Ладно, по местам, парни, – сказал десятник. – Доедите прямо там. Немного осталось, видит благословенная Санила.

Богиня, прозванная Охранительницей Жизни, покровительствовала животным и растениям. Эльфы почитали ее особо, и храмы Санилы встречались в Великом лесу чаще остальных.

– По местам так по местам, – пробурчал Лотис, поспешно дожевал мясо и заспешил к своему дереву.

Взобрался по стволу и устроился в ветвях, невидимый и неслышимый, точно рысь.

Их отряд, состоявший из дюжины десятков, прикрывал небольшой участок леса между двумя чародейскими засеками. Колдуны собирались загородить и его, но пока не успели. Их прибытия ожидали со дня на день, а пока приходилось морозить задницу в дозорах.

В лесу царила необычайная тишина. Звери и птицы, чуя приближение идущей с севера угрозы, бежали на юг, а деревья застыли, словно в предвкушении беды. Лотису такое безмолвие внушало тревогу, заставляло вздрагивать при малейшем шорохе.

До вечера не произошло ничего примечательного, а когда начали сгущаться сумерки, скрип снега долетел с юга.

– Сменааа! – донесся раскатистый крик десятника, и Белая Кость принялся спускаться с дерева.

От долгой неподвижности конечности занемели, так что он чуть не упал.

Со сменным десятком встретились на той же полянке с огромным пнем, где и обедали.

– Ну, как все прошло? – спросил десятник сменщиков. – Слава богам, все живы и никто не ранен.

– Разведчика отогнали, – сообщил Сираен тал-Валис. – Серьезного ничего не было.

– Ну и отлично. – Чужой десятник кивнул, и его воины затопали к постам, а Лотис и его соратники побрели на юг.

Двинулись по еле заметной тропинке, петлявшей среди сугробов.

Стемнело быстро, между стволов сгустился сумрак. К тому моменту, когда вышли к селению, начало холодать, а вечер превратился в настоящую ночь, небо затянули облака. Остался позади пост и открылись силуэты арроба, домов, что спрятаны внутри громадных деревьев.

– Вот мы и дома, – сказал Мллиран тар-Харуэн. – Отогреемся.

– И поедим, – добавил воин, шагавший позади Лотиса.

Свернули к тому арроба, в котором квартировали. Закачалась веревочная лестница, ведущая на верхний ярус, скрипнула круглая дверь. Стал ощутим теплый запах жилища – древесного сока, что течет внутри стен, дыма и свежего хлеба, от аромата которого в желудке начинается буря…

Вспыхнула свеча, вырвав из мрака круглое помещение.

У стен находились застеленные койки, в центре стоял большой стол из темного дерева. Его окружали стулья, а на столешнице вместе с огарками громоздилась гора вымытых плошек.

– Так… – Десятник огляделся, ткнул в двух самых молодых воинов. – Ты и ты, живо в таверну, за ужином.

Мллиран тар-Харуэн и его товарищ по несчастью вздохнули и двинулись обратно к двери. Лотис прошел к своей койке, стащил теплую куртку, заплечный мешок, снял пояс с мечом и сумкой. Только после этого позволил себе лечь, закинул руки за голову, вытянул ноги.

В царившем внутри арроба тепле накатила сонливость.

– Брр… – сказал Белая Кость. – Нужно, пожалуй, умыться. А не то засну, еды не дождавшись.

Он встал и пошел к внутренней лестнице, что вела на первый ярус.

Спустился в точно такую же круглую комнату, где вместо коек были бадьи и чаны, а на стенах висели веники, полотенца и прочие штуковины, что нужны для омовения. Угол занимала громада печи, не сложенной, а выращенной внутри дерева. Плеснул холодной водой в лицо, затем основательно умылся над тазом и растерся полотенцем так, что кожа начала гореть.

Когда поднялся наверх, обнаружил, что двое молодых воинов вернулись, принесли по здоровенному горшку с похлебкой. Мллиран тар-Харуэн повернулся к Лотису и сказал торопливо:

– Там тебя ждут, в таверне.

– Кто? – удивился Белая Кость.

– Маг в алой одежде. Он спросил про тебя и велел передать, что желает побеседовать.

Лотис только головой покачал. С магом, носителем алого Цвета, он не виделся с той самой первой битвы с йотунами. После нее чародей отправился в храмовый город – советоваться с собратьями, а Белая Кость остался. Сам попросил, чтобы его зачислили в один из десятков.

Владения ствола Алого Заката лежали неподалеку от места, где орданы вторглись в Великий лес. И он хотел сражаться с врагом, чтобы защитить собственный дом.

– Все ясно. Я иду. Ужинайте без меня, – сказал Лотис, после чего отправился к койке и принялся натягивать куртку.

Когда выбрался из арроба, выяснилось, что пошел мокрый снег. Через сырую тьму дошагал до таверны, торопливо поднялся на второй ярус. Войдя в трапезную, опустился на одно колено и склонил голову.

– Встань и иди сюда, – проговорил хозяин алого Цвета, сидевший за одним из столов, и голос его прозвучал устало.

Выглядел чародей изможденным. В темных волосах за последние месяцы стало больше седины, морщины на лице сделались глубже, их число увеличилось. Изумрудные глаза потеряли блеск.