Наталья Щерба - Двуликий мир

– Отпусти. Мне неудобно.

– А что мне за это будет?

– Ничего.

Он наклонился и поцеловал ее в затылок, а после – в шею. Нежно и очень приятно. Против воли Тина прекратила вырываться. Алекс почувствовал ее податливость: нежно прикоснулся языком ровно к седьмому позвонку – словно проверял едва пробивающуюся пульсацию серебристой астральной нити. Тина в ужасе напряглась – а вдруг он задумал… Ведь признался же тогда, на крыше… Но парень изменил тактику – язык медленно проскользнул вдоль хребта до самого выреза маечки. Опять поцелуй – нежный и осторожный, словно бы он «пробовал» ее кожу на вкус.

– Сделать массаж? – вдруг буднично спросил он.

– Нет! Отпусти.

– Ну что ты все отпусти да отпусти, – почти обиделся он. – Я же не делаю ничего плохого…

В доказательство он потянул наверх ее маечку: ловкое движение пальцев – щелкнул замок лифчика. Его рука перестала сдерживать девушке затылок – скользнула к плечу. Пальцы осторожно прошлись по спине, поглаживая, задержались на талии.

Остановились. Алекс выжидал.

Но Тине стало интересно. Как он поведет себя дальше.

– У тебя красивый рельеф, – глухо и как-то вкрадчиво произнес он. – Спина такая гибкая…

– Я знаю.

В доказательство она вытянула вперед руки, обхватив пальцами спинку кровати, потянулась, выгнув спину. Рука Алекса тут же поползла ниже: мимолетное движение вбок, по кругу – и пуговица на поясе шорт стыдливо выскользнула из петли, прошуршал, расползаясь, замок. Шорты, убегая от хозяйки, потянулись вниз, на коленки, и через миг уже лежали на полу.

Ловко же у него получается.

Она не спеша перевернулась на спину. Насмешливо улыбаясь, опять выгнулась, продемонстрировав белые кружевные трусики. Алекс тоже не спешил. Его глаза долго рассматривали ее красивую, широкую грудь, с розовыми упругими сосками. Его взгляд переместился на выемку пупка, пробежал по гладкой, загорелой коже бедер, тонко очерченным голеням, узким ступням…

Какое же красивое и гибкое тело, подумал он. Ну почему она всего лишь астра? Любопытно, сколько раз они проведут вместе, прежде чем придется оставить ее? Селест не может быть его девушкой – ни друзья, ни отец не поймут такого… Не примут. Будут говорить за его спиной… Нет, это слишком унизительно. Астра, всего лишь астра. Уж лучше бы она была просто безликой. И все же очень, очень ему интересно, как она стонет… Наверняка нежно или, наоборот, чуть хрипло, с придыханием…

Он лениво, по-кошачьи, потянулся к ней, как вдруг Селест резко отстранилась, быстро поджав коленки к подбородку. Забилась в самый угол.

Алекс непонимающе сощурился.

– Посмотрел? А теперь уходи. – Ее глаза изучали насмешку и холод. – Я хочу спать. Спасибо, что помог раздеться.

– То есть? – Он все еще не мог поверить в такое предательство.

– Между нами ничего не может быть. Мы – разные. У-хо-ди.

Конечно, он бы не подарил такого ни одной своей подружке. Навалился бы сверху и даже не стал бы слушать этих обманчивых девичьих возражений. Но почему-то перед Тиной сделать так казалось постыдным, неправильным – проявлением слабости. Его слабости. Но так завести его и – «уходи, до свиданья», все?! Вот же сучка… Вот же с-с-сука.

Алекс молча встал. Поднял с пола ее шорты, повесил на бортик кровати, аккуратно расправил складки. Повернулся и вышел в коридор, неслышно прикрыв за собой дверь.

Тина облегченно вздохнула – обошлось. Все-таки сильно рисковала. Признаться, она чуть не сдалась – так хотелось подчиниться ласковому теплу светло-зеленых кошачьих глаз, ощутить его прикосновение, эти осторожные поцелуи, гладить и гладить горячую кожу, вдыхать дразнящий запах… Почувствовать силу, ощутить его власть, чтобы раствориться в нем, пропасть полностью…

Именно поэтому и отказалась. Она ему не нужна. Для Алекса она – диковинка. Астра. Игрушка. Зверек с красивой, пушистой шкуркой – который кусается, но тем интереснее его приручить. Алекс – лунат. Враг. Чужой. Так что пошел он… Все правильно.

– Ты?! – Глаза у Лиды округлились. – А что ты… – Она кинула взгляд наверх, на перила лестницы, по которой он только что спустился, и все поняла. Радостные огоньки, загоревшиеся в глазах, мгновенно потухли.

Он молча смотрел на нее. Сердце еще пульсировало от бешенства и ярости недавнего перенесенного унижения. Обиды. Злости. Боли. Она причинила ему невероятную боль, эта астра. Она провела его! Он не простит ее за этот миг – миг его слабости. Никогда.

– Пошли. – Алекс шагнул к Лиде и потянул ее за руку.

– Алекс, я не могу сейчас… – Голос Лиды прозвучал тоненько и жалобно. Вот бы удивилась Тина, услышав эти растерянные нотки. – Придет мама, а меня нет… Я не могу. Поздно уже… Мама сейчас придет…

– Пошли, – жестко повторил он и вдруг сильно обхватил ее за плечи, прижал к себе, и они исчезли.

Очутившись на крыше, он тут же отпустил ее – девушка воспользовалась этим и отступила к стене мансарды. Алекс отошел на шаг, прищурился. На Лиде была короткая джинсовая юбочка и – такая же тонкая белая маечка. Как у нее… Это его разозлило еще больше.

– Раздевайся, – прошептал он сипло. – Полностью.

Лида боязливо повела плечами.

– Я так не хочу, – пробормотала она. – Я не…

Тогда он рывком приблизился и сам рванул податливую ткань – Лида охнула, пытаясь оттолкнуть его, но парень не позволил – прижался к ней всем телом и чуть сам не застонал от переполняющего его желания.

– Ты же любишь такие игры, – мстительно прошептал ей в ухо. – Разве девочка не любит экстремальный секс?

Его рука поползла ей под юбку, стягивая последнюю кружевную преграду; взметнулось белое в лунном свете, округлое бедро – и вот она уже сама прижимается к нему, – привычно, умело, податливо, судорожно обрывая ремень на его джинсах.

– Алекс, милый… – Ее жаркий шепот раззадорил его еще больше – ограничившись быстрым поцелуем, он вошел в нее и тут же кончил – сказалось напряжение, слишком долго сдерживался.

Но желание не отпускало. Лида царапала ногтями ему спину, умоляя продолжать – девчонка явно вошла во вкус. Ему хватило лишь мгновения, чтобы опять прийти в форму – представил на месте Лиды – Селест. Ее красивое серебристое тело, извивающееся под ним, словно пойманный ужик, ее тонко очерченное лицо с нетерпеливо закушенной губой, большие темно-синие, почти фиолетовые глаза, подернутые поволокой. Селест – рядом с ним, стонущая, желанная, милая… Су-у-у-у-ука.

Его приняли на работу.

Тим так расстроился, что даже заверение отца, что в кузницу ходить лишь с сентября, когда повалят заказы, – не дало радости. Ну и ладно… зато он стал астром, прошел этот сложный Х-барьер. Ребята звонили ему: Кегля, Сашка, Мишка, даже тощий Димка, который иногда появлялся на Квадрате, – все они шепотом поздравляли его и желали больших успехов.