Алия Якубова - Эльфийское триединство

Я шла по коридору, не задаваясь какой-либо целью, и ноги сами вывели меня на улицу, во двор или скорее парк. На другом его конце стояло что-то вроде часовни. Любопытно.

Я посмотрела на небо: ясное-ясное, и, судя по положению солнца, оно поднялось не так уж давно. Закончив наблюдать за пейзажем, я заметила, как от часовни отделилась фигура в развевающихся зеленых одеждах.

Каково было мое удивление, когда я узнала эту эльфийку! Именно она приходила в мои сны. Сестра Тея - Вейлала. В реальности она казалась еще более хрупкой, да и ростом мне до подбородка.

- О, это ты! - кажется, эльфийка удивилась не меньше моего.

- Похожа?

- Очень! Отец говорил, что вы прибыли, но я не думала, что мы встретимся вот так. Мне очень приятно.

- Взаимно, - я улыбнулась, с трудом веря, что стоящей предо мной девушке несколько сотен лет. Такой юной и невинной она выглядела!

- Ты хорошо отдохнула?

- Да, спасибо.

- Ты ведь не одна сюда прибыла.

- Не одна. Но остальные, наверное, еще отдыхают. А я вот решила прогуляться.

- Ясно, - эльфийка улыбнулась очень располагающей улыбкой, что делало ее похожей на мать. - Как вам у нас?

- Я мало что видела, но очень красиво. Наверное, нужно, действительно, обладать бессмертием, чтобы создавать такую красоту.

- Возможно, - кивнула Вейлала, оправив платье.

- А это часовня? - я указала на строение за ее спиной, вызвавшее мое любопытство.

- Домашний алтарь Богини. В каждом доме есть такой. В главный храм принято ходить лишь на официальные церемонии или для особенных просьб. Богине не нужны посредники. Поэтому жриц немного.

- Понятно, - честно говоря, такой подход мне нравился.

- Пойдем, я покажу тебе алтарь, - эльфийка протянула мне руку.

- Не думаю, что это хорошая идея. Твоя богиня - не моя.

По большому счету я бы считала себя атеисткой, если бы не помнила нашу жизнь с Баст. В нас тоже было божественное, да. Но Баст ушла, а до современных богов мне не было особого дела. И все-таки это не повод оскорблять чьи-то религиозные взгляды.

Тем временем Вейлала сама взяла меня за руку и, легко потянув за собой, сказала:

- Идем. Не беспокойся, Богиня не будет против.

Ну как тут отказать? Не вырывать же руку. Невежливо как-то. И девушку вовсе не хотелось обижать.

Часовня оказалась с одним-единственным помещением размером со средний зал. Подойдя ближе, я поняла, что больше всего напоминает здание - полураспустившийся бутон лотоса. Мы вошли, и тотчас нас просто окутало светом. Рассветное солнце подсвечивало розовым белоснежный мрамор убранства.

Не приходилось сомневаться, что Богиня причисляет себя к светлым богам. Столько света! У дальней стены, на невысоком постаменте, украшенном цветами из горного хрусталя, возвышалась статуя богини. Длиннополые одежды словно вот-вот придут в движение от ветра, изящные руки готовы заключить в объятья, а тонкое лицо источает мудрость и тайное знание. Оно не суровое и не радостное, такое же загадочное, как улыбка Моны Лизы. Лицо без возраста и даже без признаков пола. Женщина, но с таким лицом можно представить и молодого мужчину, и длинные мраморные локоны тут не причем.

Почему-то вспомнилась вампирша Лазель с ее удивительной способностью без труда менять пол.

Возле статуи высились два светильника с плафонами в виде тех же бутонов, и непосредственно перед ней мраморный же постамент, увитый цветущими мраморными лозами. Видимо, это и есть алтарь.

Вейлала подошла к нему и возложила цветок, который до этого сорвала в парке, одновременно сотворив замысловатый знак. Потом повернулась ко мне и сказала:

- Богине приятно твое присутствие.

- В самом деле? Ты понимаешь ее?

- Да. Это мой талант, благодаря которому меня пригласили в храм служить жрицей.

- Это служение на всю жизнь?

- У кого как. Моя мать ушла из храма, чтобы больше времени посвящать создавшейся семье. Но она королева. Обычно можно совмещать семью и служение. Богиня не требует безбрачия. Наоборот, благословляет любой... плодотворный союз.

- Это хорошо, - рассеянно ответила я, разглядывая статую. Было в ней что-то... не скажу, что неправильное, но что-то, заставляющее снова и снова возвращаться к ней взглядом. Будто отведешь взгляд, и она совершит какое-нибудь движение.

Кончилось это тем, что я застыла на некоторое время, глядя прямо в глаза статуи. Казалось бы пустые глазницы, но постепенно я стала различать зрачок, потом радужку. Глаза наполнились цветом и моргнули. Тут-то, возможно, стоило отскочить, но я этого не сделал, лишь вгляделась пристальнее. Появилось ощущение живого тепла...

Не знаю, богиня это или еще какое существо, но оно попыталось прочесть меня. В последнее время слишком многие хотели прочесть мои мысли. Лимит исчерпан. Свернув мысленный кукиш, я лишь укрепила щиты. Ашана тоже испытывала недовольство подобным вторжением. Будучи гораздо вспыльчивее меня, она продемонстрировала часть нашей силы. Ветер взметнулся по часовне, а мои глаза стали сплошным серебром.

Натолкнувшись на нашу стену, богиня не стала пытаться пробить ее, хотя могла бы. Она заговорила, и голос словно раздавался прямо в моей голове, правда, уверена, Вейлала тоже его слышала:

- Любопытное существо. Бог и не бог. За правым плечом жизнь, за левым - смерть! Посмотри на свои руки!

Не справившись с искушением, я глянула. Кровь. Они казались все в крови, по самый локоть, как в присловии. И она казалась вполне реальной по ощущениям, я даже порадовалась, что не в светлой одежде.

Уж не знаю, что надеялась показать эльфийская богиня этой выходкой. Кровь есть кровь, есть жидкости гораздо хуже. А эта чиста. Подняв руку, я поднесла ее ко рту и облизала длинным, кошачьим жестом, потом провела языком по губам, словно собирая последние капли, и сказала:

- У тебя нет власти надо мной!

- Вижу, - сложно сказать, разочаровало это богиню или нет, но зато она поневоле открылась во время этого фокуса, и я кое-что увидела: маленькую девочку на руках у богини. Совсем другой богини, я даже вспомнила бы ее имя, если постараться.

Короткий обрывок, но его оказалось достаточно, чтобы я поняла главную тайну Богини: она такая же, как я, а не подобна Баст. Ее создали и от нее пошли эльфы. Прародительница. Поэтому ее и называли Матерью. Она растворилась в своем народе, и жива, пока ее кровь живет в них.

Я снова посмотрела в глаза богини и проговорила:

- Я могу назвать твое истинное имя, которое, возможно, ты сама забыла.

- Не стоит, - статуя сошла со своего постамента, и, обогнув алтарь, приблизилась ко мне почти вплотную, я даже ощутила тепло ее дыханья.

- Правда?

- Да.

- Мне любопытно было почувствовать тебя. Прости за это маленькое испытание.

- Пустяки, - ссориться с чужими богами - нафиг мне это надо, тем более повод и в самом деле какой-то дурацкий.