Алина Стрелковская - Лекарство от снов

Маэстро лишь выдавил из себя кривую ухмылку. Ну, вот и все, приплыли. Что бы такое сейчас сказать? Фламмен представлялся ему человеком серьезным. Во всяком случае, допрос начал с самого опасного вопроса… А он даже не успел выдумать себе красивую легенду…

— Хм… — глубокомысленно протянул Шут, судорожно пытаясь собрать мысли в кучу и начать думать в нужном направлении. — А давайте выпьем кофе! Не знаю как вы, мэтр, а я сегодня позавтракать не успел. Вы, должно быть, уже и сами это заметили.

— Заметил, уж не сомневайтесь! — волшебник смотрел на эльфа взглядом полным иронии, как если бы Вельт вдруг попросился к нему в ученики, объяснив это кризисом среднего возраста. — И что же это за бессердечное создание телепортировало вас, голодного и раздетого, в холодный и негостеприимный полицейский участок?

— Вообще-то это была ваша внучка, — вновь осклабился в улыбке эльф. А что, честность — лучшая политика! Тем более, что правда в данном случае настолько невероятна, что ей вряд ли поверят.

Фламмен в ответ только фыркнул, а в глазах его появились веселые искорки. Надежды Шута определенно не спешили сбываться.

«Что же это за привычка такая у Фламменов издеваться над всем и вся по поводу и без?» — недовольно подумал эльф, разливая кофе по чашкам. Хотя, теперь понятно откуда у юной Сангриты столько ярко выраженное чувство черного юмора.

— А вы, как я посмотрю, вовсе не удивлены.

— Конечно, нет, — снисходительно улыбнулся волшебник. — Мир слухами полнится. На балу почтенной леди Эмилии вы с моей внучкой произвели большой фурор. К тому же, она так и не пришла сегодня домой, так что мои мысли двигались во вполне определенном направлении.

«А еще он, как и Сангрита, смотрит на меня, как на непослушного лапочку-сыночка, который вроде бы умиляет до глубины души, но и выпороть его тоже хочется», — вновь пронеслось в голове у Шута, но демонстрировать он это не стал. Как бы там ни было, гнев могущественного мага — не та вещь, от которой получаешь удовольствие. Спасибо, ему и разъяренной Сангриты по гроб жизни хватило. К тому же, на Эвальда Фламмена злиться было бы даже не вежливо. Если Сангрита всего лишь излишне самоуверенная девица без царя в голове, то мэтр во много раз превосходит его в плане жизненного опыта и мудрости. Конечно, фактически он старше волшебника, но тут, все же, нужно делать скидку на расу. Был бы он, Шут, человеком, его возраст не превышал бы тридцати пяти.

— Я, конечно, не маг-провидец и узнать в каком именно направлении двигались ваши мысли не могу, — предупреждающе начал эльф, — но на всякий случай спешу вас известить, что всю ночь мы с Сангритой занимались ничем иным, как спасали репутацию некоего Эдуарда Тарри, который, насколько я понял, является мужем бывшей супруги Лоренцо Джастиса и, по совместительству, вашим временным подопечным. Ничего не напутал?

Брови Эвальда Фламмена удивленно поползли вверх.

— Вы знаете о господине Тарри? Я смотрю, Агата вам доверяет, — произнес мэтр после того, как целую минуту внимательно разглядывал эльфа. Маэстро ответил волшебнику не менее настораживающим пронизывающим взглядом.

— Хотелось бы и мне в это верить, — натянуто ответил Шут, когда пауза стала совсем уж неестественной.

Мэтр неожиданно рассмеялся.

— Ах, вот оно что! — мягко воскликнул он, и эльф отметил, что взгляд мага стал гораздо дружелюбнее. — Скажите мне честно, Вельт, что у вас с моей внучкой?

Перед Шутом вновь стал вопрос о том, что стоит говорить, а что — нет. С одной стороны, соврать в создавшейся ситуации что-нибудь логичное вряд ли получится, с другой — сама правда откровенно дурацкая. Еще неизвестно, как этот чертов Фламмен на нее отреагирует. Хотя, до сих пор он вел себя сдержанно… Ладно, будь, что будет!

Эльф глубоко вздохнул, сделал большой глоток кофе и, твердо посмотрев мэтру в глаза, сообщил:

— Я люблю ее.

Волшебник встретил взгляд Шута так, словно хотел отыскать в его глазах, по меньшей мере, сундуки с золотом. Ну, или ответ на вопрос о смысле жизни. И на какой-то миг эльфу показалось, что он осуществил свои намерения. Правда, именно в этот момент волшебник отвел взгляд, и маэстро так и не смог осознать, что это было.

— Не врете, — констатировал, между тем, Фламмен.

— Конечно, не вру, — недоуменно пожал плечами Демолир, и тут до него дошел истинный смысл сказанного. — Секундочку, — недобро прищурился он, — не хотите ли вы сказать, что только что рылись у меня в голове!

— Вообще-то не хочу, — хмыкнул мэтр, не обращая никакого внимания на резкую смену настроения собеседника. — К тому же, вы уже сами это сделали. Но, поверьте мне, у вас там такой бардак, что, сколько не ройся, хуже не станет.

— В любом случае, не припомню, чтобы я давал вам на это разрешение, — произнес Шут тем тоном, от которого у собеседников обычно стыла в жилах кровь, и возникало непреодолимое желание провалиться сквозь землю. Но на Эвальда, как и следовало ожидать, это не возымело никакого действия. Сангрита, впрочем, тоже должным образом на его взгляды никогда не реагировала, но она в таких случаях начинала злиться… мэтр же был спокоен как дракон, только что пообедавший девственницей.

— Расслабьтесь, друг мой, — лениво ответил волшебник. — Не скрою, я был бы вовсе не прочь узнать, что вы так хотите от меня скрыть, но для того, чтобы по-настоящему разобраться в той каше, которую представляют ваши мысли, мне понадобится дня два. Вы мне лучше вот что скажите: вы жениться на Агате собираетесь?

— Нет, — мрачно буркнул Шут, всеми силами стараясь сохранить спокойствие. Внутри же все бушевало. А что, если бы в его сознании в неподходящий момент всплыло воспоминании об их с Сангритой, так сказать, знакомстве? Что, если бы мэтр увидел сцену в «Тролльей тропе»? Что, если бы он выяснил, чем на самом деле они с Сангритой занимались в Лохбурге? Да уж, в этом случае его точно не спрашивали бы о свадьбе. А впрочем, о какой вообще свадьбе может идти речь? Он — оборотень, она — ведьма. Он ее изнасиловал, она его предала. Он признался ей в любви, а она сказала, что его ненавидит. Она всеми силами пытается изменить свою жизнь и избежать будущего замужней матроны и многодетной матери, которое ей пророчит столичная аристократия, а он живет прошлым. Что общего у них может быть, кроме бесконечных словесных перепалок, его тщетно-идиотских попыток заслужить ее благосклонность и мелиссы, которой пахнут ее волосы? Ничего.

— А почему же нет? Если вы ее любите, то эта мысль не должна вас пугать, — с любопытством наседал на него мэтр. Казалось, старик даже не столько устраивал замужество своей внучке, сколько с эдаким врачебным интересом изучал образ мыслей ее предполагаемого жениха.