Ксения Баштовая - Пыль дорог

— Честно?

— Честно.

Вздохнув, девочка разжала кулачок: на ее ладошке сверкало, переливаясь всеми цветами радуги, небольшое колечко из неизвестного камня. Дон Герад осторожно взял перстень, покрутил его и, встав на ноги, бросил в кошелек на поясе: потом разберемся.

— И запомни,— тихо начал дон Герад, не отрывая внимательного взгляда от дочери,— заточенную монету нужно держать не в кулаке, а между указательным и средним пальцем, иначе порежешься, поняла?

Девочка, не вынимая пальца изо рта, зачарованно кивнула.

— Или уже?

Хэлле, печально хлюпнув носом, показала палец. Из тонкого разреза, красовавшегося подле сустава, сочилась кровь.

— Великий дух,— вздохнул отец и, не глядя, вытащил из все того же кошелька флакончик с лечебным заклятием. Хэлле смотрела на него, как на волшебника: положил одно, а вытащил совсем другое.

— Кстати, а кто затачивал монету? — поинтересовался эльф, щелчком пальцев выбивая пробку из пузырька. Тонкий дымок рванулся к порезу, обвился вокруг пальца подобно странному кольцу.

— Дядя Тишт!

— Чудненько,— хмыкнул Ирдес, направляясь к выходу, но был остановлен грозным:

— А конфета?

Пришлось возвращаться и долго копаться в ящиках стола. А когда ничего не было найдено, Ирдесу оставалось только вздохнуть:

— Пойдем у мамы попросим.

Мгновенно забывшая о порезе девочка радостно всунула маленькую ладошку ему в руку.

Выйдя, эльф бросил взгляд в оба конца коридора, увидел арбалетный болт, торчащий из стены. Легко выдернув стрелу, бубновый туз провел кончиками пальцев по порванной тряпице и рявкнул:

— Рихар!

Из-за портьеры выглянул черноволосый мальчишка-квартерон, лет четырех на вид, с трудом удерживающий в обеих руках чересчур тяжелый для его возраста самострел.

— Что? — откликнулся он, не отрывая напряженного взгляда от отца.

— Я тебе говорил, чтобы ты не тренировался в доме с арбалетом?

— Говорил,— тоскливо вздохнул Рихар.

— Молодец, что не послушался,— хмыкнул эльф.

За то время, пока Ирдес спускался на первый этаж, он успел обдумать многое. Эрике в ее положении нельзя волноваться.

А значит — сохраняем на лице спокойную улыбку. О чем был разговор? Да так, ничего особенного, простой заказ. Поручить можно даже шестерке.

Все это он и поведал за обедом жене. А та почему-то не поверила, лишь мрачно поинтересовалась:

— Перстень ты так и не поменял? Эльф удивленно покосился на нее:

— Мы же вроде договорились, что поговорим об этом как-нибудь потом?

— Ну вот потом и наступило,— пожала плечами она.

— Эрика, может, хватит? — поморщился Ирдес— Какая разница, какой у меня гильдейский знак? Что с того, что перстень носили до меня?

— Я хочу, чтобы ты его поменял! — отчеканила женщина.

Вышколенные слуги расставляли тарелки на столе. Хэлле потянулась было за каким-то фруктом, а потом замерла, плюхнулась на свой стульчик и радостно наябедничала:

— Мама, а Рихар дразнился!

— Она первая начала! — не остался в долгу остроухий мальчишка.— Язык мне показывала!

Эрика улыбнулась:

— Ну и как? Рассмотрел?

Рихар замер, удивленно уставившись на мать:

— Что рассмотрел?

— Язык,— совершенно серьезно поведала женщина.

— Не-э-эт... Хэлле, покажи!

— Не буду! — Хэл!

Разговор плавно перетек на требования показать язык и не возмущаться, а Эрика наконец повернулась к мужу:

— Так что ты говорил о заказе? Эльф удивленно заломил бровь:

— А что о нем говорить? Простой, ничего не стоящий. Все, что нужно,— украсть пару колечек.— О том, что он безмерно счастлив, что разговор не вернулся к гильдейским знакам, Ирдес говорить не стал.

— У кого? — резко поинтересовалась жена. К заказам на кольца у нее были какие-то предубеждения.

— Какая разница,— хмыкнул Ирдес, вставая. Покосившись на ливень за окном, он вздохнул: — Постараюсь побыстрее вернуться.

Дворецкий полуэльф услужливо распахнул дверь. Ирдес смерил мрачным взором льющуюся с небес воду: интересно, кому из богов так не угодил Алронд,— и, уже выйдя из дома, внезапно вернулся, приобнял жену за округлившуюся талию и тихо шепнул:

— Я честно-честно постараюсь вернуться как можно скорее.

Ее тревожного взгляда он постарался не заметить.

Плащ, сшитый из гномьей непромокаемой ткани, промок мгновенно, едва Ирдес ступил под дождь. Эльфу ничего не оставалось, как надвинуть пониже капюшон и ускорить шаг. Единственное, что радовало: господин Румиел промок еще сильнее — у него плаща не было вообще.

От практически бесполезной тряпки бубновый туз избавился на ступенях Императорской библиотеки: попросту бросил плащ поперек спины каменного льва и, оставляя за собой мокрые следы, направился в глубь зала, старательно не обращая внимания на хлюпающую в сапогах воду.

Искать библиотекаря пришлось недолго. Тишт заполнял какой-то формуляр, неторопливо беседуя с хрупкой голубоглазой пикси. Та, взбивая рукою пышную прическу, порхала вокруг ярко горящей, несмотря на дневное время, свечи, подсушивая крылья.

— Господин Доран! — вежливо окликнул бубновый туз.

Библиотекарь вздрогнул, поставив на бумагу неаккуратную кляксу, и поспешно посыпал пятно пыльцой фей из небольшой шкатулки, стоявшей неподалеку. Не дожидаясь, пока клякса исчезнет, фавн перевел взгляд на нового посетителя:

— О, господин Герад! Рад вас видеть! Вы по делу или так?

— По делу,— иронически хмыкнул эльф, проводя ладонью по мокрым волосам.

Нет, этим гномам давно пора придумать что-то новое. Например, промокаемый плащ — глядишь, в нем можно будет в дождь на улицу выйти.

Тишт Доран между тем огляделся по сторонам, выискивая свободного библиотекаря (искать особо не пришлось, поскольку желающих в столь мерзкую погоду покинуть дом и заглянуть за книгой было не так уж много), и, увидев, подозвал рукой:

— Такарел, обслужи посетительницу — я сейчас— И, вежливо раскланявшись с замершей в воздухе пикси, направился вместе с бубновым тузом к неприметной дверце в дальнем углу.

Окна в небольшой, скромно обставленной комнате были открыты настежь, и вода залила весь подоконник. Несколько редких, не имеющих копий фолиантов, валявшихся на полу, безнадежно погибли: капли дождя попали на страницы, и по бумаге, стерев красочные миниатюры, расплылись пятна.

Фавн, увидев такой беспорядок, тихо ругнулся, но спасать раритеты почему-то не поспешил. Замерев у входа, он мрачно сообщил:

— Напоить тебя нечем. Я не ждал гостей.

— Позволишь мне умереть от простуды? — скептически поинтересовался Ирдес.

— Ты же не пьешь гномий самогон,— противным голосом пояснил фавн.— Особенно по уграм.

Бубновый туз вздохнул и, обогнув стоящего в дверях Тишта, устало опустился в скрипучее кресло: