Рэндал Гаррет - Экспресс на Неаполь

Глаза Зайслера опять смотрели на соседа:

— Магией? О, нет. У меня нет Таланта. Нет, я интересуюсь работой следователя. Криминальные расследования. — Он моргнул и нахмурился, как будто пытался что-то вспомнить. Вдруг его глаза прояснились, и он сказал: — Я вспомнил мастера Шона, потому что встречал человека, с которым он работает. Лорд Дарси — главный следователь Его Высочества герцога Нормандского.

Зайслер снова наклонился и зашептал. От него сильно пахло виски:

— Вы были на конвенции целителей и магов в Лондоне в прошлом году, когда убили волшебника по имени Цвинге в гостинице Королевского управления?

— Я был там, — ответил волшебник. — И очень хорошо помню.

— Ха, я думаю. Я тогда служил в Адмиралтействе. Там Дарси и встретил. — Он подмигнул глазом. — Помог ему раскрыть то дело, но больше я вам ничего сказать не могу. — Его взгляд снова переместился на пейзажи в окне. — Великий сыщик. Гений в своем деле. Никто, кроме него, не смог бы раскрыть это дело, а он тут же все понял. Гений. Хотел бы я иметь такие мозги, как у него, — он допил виски. — Да, сэр, хотел бы я иметь его мозги.

«Помощник сыщика» посмотрел на дно пустого стакана и встал:

— Пора подзаправиться. Хотите?

— Еще нет. Позже, может быть.

— Сейчас вернусь.

Зайслер направился в бар. Но не вернулся, как обещал — разговорился с Фредом, который прислуживал за стойкой, и забыл о существовании мастера Шомуса, за что тот был ему глубоко признателен.

Волшебник отыскал взглядом Джона Пибоди. Обладатель густой бороды одиноко сидел в дальнем конце холла, все также читая газету. Он так глубоко погрузился в чтение, что потревожить его, казалось, по меньшей мере, бестактно. Но мастер Шомус знал, что внимание этого человека в немалой степени обращено на коридор, который вел к купе.

Маг посмотрел на играющих. Фат с топорщащимися усами сгребал солидный выигрыш.

Если Вандепол и жульничал, то Талант при этом не использовал ни скрыто, ни неосознанно. Возможно, конечно, что он обладал прекогнитивным Талантом, но это явление в тауматургической науке до сих пор оставалось только теорией. Кто-нибудь когда-нибудь решит проблемы асимметрии времени, но до сих пор этого никому не удавалось. Даже относительно новые исследования в субъективной алгебре не предлагали никакого решения. Мастер-тауматург пожал плечами и снова принялся за журнал, но ничего интересного для себя на этот раз там не нашел.

— Лион, джентльмены! — разнесся по холлу голос доброго человека Фреда, перекрывая стук колес. — Через пятнадцать минут остановка в Лионе! Бар закроется через пять минут! Ланч будет накрыт в ресторане на станции! В Лионе пробудем до часа пятнадцати! Сейчас полдень!

Наконец Фред привлек внимание присутствующих и еще раз повторил сообщение. Но в холле были не все пассажиры. Поэтому, закрыв бар — Зайслеру за эти пять минут удалось заказать еще пару стаканов, — Фред прошел по всем купе, стуча в двери и повторяя:

— Через десять минут прибываем в Лион! Ланч будет накрыт в ресторане на станции. В Марсель мы отправимся в 1:15.

Толстенький ирландский волшебник повернулся к окну, чтобы посмотреть на предместья Лиона. Как он и ожидал, пейзаж радовал глаз. Долины Роны известны своими виноградниками, но теперь виноградные лозы уступали место коттеджам, все ближе и ближе подбиравшимся друг к другу, — и вот, наконец, поезд въехал в город. Дома здесь в большинстве своем были старые, но опрятные и ухоженные. Официально графство Лионское было частью герцогства Бургундского, но население никогда не считало себя бургундцами. Граф Лионский пользовался куда большим уважением и расположением, чем герцог Бургундский. Его сиятельство уважал эти чувства и предоставил милорду графу столько свободы, сколько позволяли законы Его Величества. Внешний вид вверенных графу территорий говорил о том, что он хорошо справлялся со своими обязанностями.

— Извините, мастер-волшебник, — сказал мягкий, приятный голос.

Он повернул голову — перед ним стоял пожилой человек в одеянии священника.

— Чем могу помочь, святой отец?

— Позвольте представиться: я — преподобный отец Арманд Бран. Я заметил, что вы здесь один, и подумал, может, вы присоединитесь ко мне и еще нескольким джентльменам и разделите с нами стол за ланчем.

— Мастер Шомус Килпадраег к вашим услугам, преподобный отец. С радостью присоединюсь к вам. У нас, кажется, будет целый час.

«Другие джентльмены» стояли у бара и были представлены все тем же мягким и приятным голосом. Симон Ламар обладал редкими темными волосами, сквозь которые проглядывала кожа головы, длинным лицом и губами, сжатыми в тонкую линию. Голос у него был невыразительный, и говорил он с легким йоркширским акцентом:

— Очень приятно, мастер Шомус.

Выговор Маккея был одновременно и оксфордским, и оксфордширским, а голос — ровным и хорошо модулированным. Это был второй из тех фатовато одетых джентльменов. Его безукоризненный костюм выглядел только что отутюженным. У него были темные, густые, слегка вьющиеся волосы; блестящие карие глаза оттенялись длинными темными ресницами. Он был привлекателен, даже слишком.

У Валентина Херрика были огненно-рыжие волосы и белозубая улыбка, он прямо излучал здоровье и силу. Пожав руку волшебника, он произнес:

— Ненавижу, когда кто-то ест в одиночестве. Еда не еда без хорошей компании, не так ли?

— Конечно, — согласился маг.

— Особенно в этих станционных ресторанах, — сказал Ламар своим невыразительным голосом. — Компания отвлекает от безвкусной пищи.

Маккей примиряюще улыбнулся:

— Не так уж тут и плохо. Идемте — сами увидите.

Ресторан «Сердце Лиона» оказался довольно милым и уютным местом. Построен он был не более пятидесяти лет назад, но выдержан в стиле короля Гвилиама IV конца XVIII века. Декор, однако, отражал игру слов в названии ресторана, — и, вероятно, был тщательно подобран с этой целью. У дверей красовался цветной барельеф в три четверти человеческого роста — король Ричард Львиное Сердце, в шлеме и кольчуге, с широко расставленными ногами; в правой руке король сжимал рукоять обнаженного меча, острие которого указывало на дверь, в левой держал щит с английскими львами. Внутри также красовались изображения рыцарей и дам в костюмах времен Ричарда I.

Первые десять лет своего правления Ричард провел в благородных и героических, но глупых и расточительных битвах Третьего крестового похода, однако после ранения при осаде Шалю, когда он оказался между жизнью и смертью, стал достойным правителем.

Некоторые историки утверждают, что если бы Ричард тогда умер, Капеты заняли был трон Англо-Французской империи вместо Плантагенетов. Но Капеты уже давно не существуют — это была младшая ветвь Плантагенетов, ведущая начало от изгнанного принца Джона, младшего брата Ричарда. Именно Ричард и Артур, его племянник, который унаследовал трон в 1219 году, смогли удержать англо-французскую нацию единой в те трудные времена, а потомки короля Артура поддерживали империю на протяжении семи с половиной веков. Ричард совершал ошибки, но был превосходным королем.