Марианна Алферова - Небесная тропа

Тот свалился на пол кулем. Рик пнул Славика в живот, раз, другой. Наклонился, прошипел в ухо:

– Тронешь моих – убью.

Домой Рик больше не вернулся. Две недели деньги мотал, и уже к исходу веселья повстречались ему Серж со Светкой. Помнится, взяли они в ларьке две бутылки шампанского полусладкого, бутылку пива, две воблы и шоколад на закуску, завалились к Сержу. Остаканился Рик и забыл, кто он и откуда, воблой заел и в самом деле уверовал, что мчался в синем трамвае над укрытым туманом городом и сиганул с задней площадки вниз. Упал, но не разбился, только судьба его перевернулась начисто. И стало у него все новое: и жизнь, и жилье. И даже мама, настоящая мама у него теперь есть!..

День выдался на редкость удачный: с раннего утра, перескакивая с электрички на электричку, Рик сумел распродать две полные сумки газет, и не только вернул деньги, одолженные у «мамы Оли», но и набил на обратном пути обе сумки жратвой. Покупал он с остервенением человека изголодавшегося, пока не иссяк весь его «приварок». Он так вошел в роль, что уже на самом деле считал себя сыном, вернувшимся из дальних странствий к престарелой матери.

И вручая Ольге Михайловне свою добычу, внутренне не кривился, произнося «тебе, мама».

– Хорошо тут у вас, – пробормотал Рик, разомлев после еды на жаркой кухне. – Грязи многовато, конечно…

– Я не прибиралась сегодня. Не успела, – смутилась мама Оля.

– Не о квартире говорю, – махнул рукой Рик, – тут полный порядок. Я о мире вашем. Мир ужасно грязный. Но что-то есть в нем такое… вкусное…

– Ты надолго к нам? – спросила старуха, и голос ее дрогнул.

– Неизвестно. Тут не всегда спланируешь, – усмехнулся Рик. – Сядешь в трамвай, вроде бы самый обычный, а он возьмет и отвезет тебя назад.

– Трамвай? – переспросила Ольга Михайловна. – Тогда не езди в трамвае. Надо же как-то оборониться.

«Оборониться…»

Вот именно! Рик вспомнил о Серже и нахмурился.

– Я заметил – дверь у тебя больно хилая, – он сделал вид, что мысль на счет двери только сейчас пришла в голову. – Замочек булавкой открыть можно. Непорядок. Надо бы укрепить? Инструмент в доме найдется?

– А то как же!

Инструментами был набит огромный старинный сундук. Нашлись и металлические накладки, и шурупы и, главное, новенький солидный замок. Целых два часа Рик возился, укрепляя дверь, загоняя в дверную коробку металлические шпильки, чтобы нельзя было выбить ее одним ударом ноги. От профессионалов это, конечно, не защита, но Сержа остановить должно. «Мама Оля» с благоговением наблюдала, как Рик работает.

– Господи, руки у тебя золотые! Весь в Сереженьку, в отца пошел! – приговаривала она.

«Для надежности Сержа еще пугнуть надобно. Можно сказать, что мент им интересовался. Нет, это уже было. Лучше сочинить, что у бабки племяш в охране работает или в частном сыске. Или в ГБ. ГБ все боятся до усера. Нет, ГБ – круто, лучше частный сыск, да, так и скажу…»

Рик решил осуществить план немедленно.

– Ну, как работенка? Нормалец? После таких трудов отдохнуть не грех. Выйду-ка я прошвырнусь. – Он чмокнул «маму Олю» в мягкую дряблую щеку.

– Надолго? – Она сразу встревожилась.

– Ты что, боишься за меня?! – Рик рассмеялся. – Я же взрослый.

– Конечно, конечно, но все же… – Будь ее воля, она бы его за ручку по улицам водила. Ведь ей так и не довелось ни разу поводить его на прогулке за руку.

Как ни странно, но Рик это понял. Он для нее все еще ребенок, малыш. У него противно защемило в груди: он безумно, безмерно перед нею виноват. Тем – что не настоящий. А так хотелось быть настоящим.

Прости…

Рик вышел на улицу и закурил. Над городом висела теплая и влажная июньская ночь. Интересно, что честнее – все бросить и уйти? Не притворяться больше и… Или все же остаться и попробовать… что?

Он уже прошел два квартала, когда понял, что за ним кто-то крадется следом. Тут же мелькнула мысль – Славкины подручные выследили и явились кости ломать. Рик остановился, прижавшись к корявой стене полуразвалившегося дома, поджидая. Похоже, человек был один. Шел не торопясь. Но шел именно к нему, Рику. Шел и смотрел упор. Губы снисходительно усмехались. Никогда прежде Рик его не встречал, иначе наверняка бы запомнил это скуластое лицо с резкими чертами и длинные белые волосы до плеч.

– Признайся, что струхнул, – сказал незнакомец, подойдя вплотную.

«Что ему надо?» – лихорадочно прикидывал Рик, пытаясь получше разглядеть лицо незнакомца.

Но из этого ничего не вышло: лицо тут же расплылось пятном, будто Рик слишком близко поднес к глазам страницу.

– Одна маленькая услуга, – незнакомец, не скрываясь, забавлялся растерянностью мальчишки. – Ты должен провезти меня в своем трамвае.

– В каком трамвае? – переспросил Рик, посчитав, что ослышался.

– В том, что мчится над городом по монорельсу.

Рик едва не подавился сигаретой. Черт знает что! Придумал он картинку, сказку, нелепицу, и вдруг является чокнутый и хочет на его трамвайчике прокатиться. Да пожалуйте, сколько угодно. Только Рик и сам не знает – как. Но смешнее всего было то, что Рик не мог заявить, что просто ВЫДУМАЛ свой трамвай. Не мог, и все тут. Язык намертво прилип к гортани.

– Так мы договорились?

– Нет! – Рик отчаянно замотал головой. – ТРАМВАЙ – МОЙ! И никого возить в нем не собираюсь!

«Ну все, влип парень!» – пронеслось в голове.

– Зря, – прошептал незнакомец, – очень, очень зря. – И от этого шепота пробежал по спине Рика противный холодок. – Пожалеть об этом придется тебе очень скоро. Так пожалеть, что…

Не договорив, незнакомец исчез. Не убежал, не свернул за угол, а растворился в светлых сумерках. Рик отшвырнул сигарету и помчался назад. Идти к Сержу и устраивать спектакль ему расхотелось.

– Глюки, самые настоящие глюки, – бормотал самозванец, давясь влажным теплым воздухом. – Выспаться надо, валерьянки выпить. Это все наследственность чертова!

Припомнил рассказы матери, что дед в сорок пять свалился в белой горячке и едва не откусил жене нос, когда та явилась в больницу его навестить. А папаша? Трезв он или пьян, речь его одинаково похожа на бред. Клавдюнька с Орестиком по-пьяни зачатые, совсем чокнутые. Только им ничего не видится, кроме жратвы. Теперь Рикова очередь пришла от глюков отбиваться.

Мальчишка уже взбежал по ступеням, дверь открыл… И замер, весь облившись холодным потом…

Глюк – это очень просто. Но вдруг незнакомец – не призрак? Вдруг – трамвай настоящий?!

Но тогда как же этот тип мог узнать про трамвай?!

Следующее утро Рик начал с обследования старинного дубового буфета, который занимал половину его комнаты. Эти два слова звучали, как наисладчайшая музыка. ЕГО КОМНАТА!