Дмитрий Распопов - Мастер клинков - Клинок выковывается

Охота, рыбалка, выращивание грибов, а также сделанные запасы солений и копчений позволяли людям отлично питаться. Я заставлял старост особенно пристально следить за питанием их людей. Люди, конечно оставались людьми, были и лентяи и бездари, и те кто кроме удовлетворения своих потребностей ничем не интересовался.

Выслуживая жалобы старост на возрастающее количество тех, кто не хотел работать и откровенно отлынивал, я волевым решением ввел трудодни. Сметчиками были назначены сами старосты, правда я был уверен, что без злоупотреблений не обойдется, но этим можно было заняться позже. Главная цель была выполнена, количество отлынивающих сократилось практически до нуля, теперь сами семьи, а не старосты были заинтересованы в том, чтобы их член семьи работал, а не обедал всю семью.

Популярности мне это не принесло, но мне было всё равно, срок необходимой отчётности перед старейшинами гномов, за потраченные деньги, а также необходимость пополнения моей быстро тающей казны, заставляли меня существенно сокращать траты на покупку материалов у гномов.

Я увеличил поисковые партии рудознатцев, заставляя их облазить не только всю окрестность, но и горы, которые шли за нашими сопками. Они же кстати и обнаружили большие стада животных, которых я обозвал яками, очень уж похожи они были на наших земных животных, хоть и имели четыре рога вместо двух. Зато их размеры и длинная шерсть, сразу же навели меня на мысль о необходимости их приручения.

Ушедшая сотня людей для поимки телят, охраняемая дружинниками Рона, до сих пор не вернулась, но я пока особо не переживал, так как Рон ушёл вместе с ними.

«Жаль, Ур'такал пока ничего не рассказывает про свои поиски саботажников, – я мысленно вздохнул, – всё время отвечает, что выдаст только готовую информацию. Хорошо хоть шаман вместе со знахаркой активно занялись строительством больницы, хоть это радует».

– Макс! – голос Тарака вывел меня из задумчивости, и я положил заготовку бороны в горн, для второго нагрева, повернулся к нему.

– Да мастер?

– Зеленомордый ищет тебя, – гном махнул ручищей в сторону выхода, и забрав у меня инструменты встал к горну.

Я удивлённо пошёл наружу, чтобы Тарак заменил меня за работой, да ещё ради орка, наверно скоро настанет конец света.

На улице меня действительно ждал Ур'такал, едва увидев его лицо, а также то, что в руках он сжимал свою огромную дубину, я сразу же сбросил с себя фартук и бросился к нему. Он зашагал быстрым шагом в сторону моего дома, я бросился за ним.

– У нас проблемы, – проговорил он на бегу, – у нас есть не разрозненные акты саботажа, а несколько групп людей и гномов, независимо друг от друга устраивающие неприятности.

– В смысле? – я удивлённо на него посмотрел, – как люди и гномы могли договориться между собой, чтобы пакостить?

– Ты плохо расслышал меня? – орк едва слышно фыркнул, – они не знают о других группах и гадят независимо, хотя конечно догадываются, что они не одни, видя, что ущерб причиняют не они одни.

– Очень интересно, кто стоит за этим всем?

– Это мы и идём узнать, – орк скользнул к одному из домов, – у одной из групп время отчёта, перед их нанимателем. Нужно захватить их до того, как они выпустят голубя.

Я с уважением посмотрел на орка, который совсем недавно говорил, что не справиться с работой по поиску шпионов.

В дом мы проникли без проблем, задвижка заранее была им подпилена, поэтому вошли мы вообще без шума. Быстро осмотрев две комнаты, орк показал пальцем наверх. Лестница на чердак обнаружилась в углу комнаты, за ширмой, она была спущена, а люк открыт.

Орк прижал палец к губам, затем отдал мне дубину, и с ловкостью белки вскарабкался наверх. Не успел я поставить ногу на лестницу, как наверху раздался шум борьбы, и приглушённый стон, быстро затихший.

Поднявшись, я высунул голову в люк и огляделся. Возле окна стоял согнувшись орк, засовывая в клетку голубя, а на полу лежало тело. Я поднялся наверх и пригнул голову, чтобы не удариться о балки, подошёл ближе.

– Девушка?! – вырвалось у меня, когда я понял, что на полу лежит женское тело, – всё страньше и страньше становиться.

– Едва успели, – орк оскалился, – чуть не выпустила голубя.

– Ну, давай посмотрим, чего тут написано, – я подошёл к клетке, и осторожно открыв её, аккуратно взял голубя в руку, внизу на лапке был привязан меленький кожаный мешочек.

Отвязав мешочек, я засунул голубя к пяти его сотоварищам и открыв, посмотрел на записку. В ней мелким подчерком были написаны шаморские буквы, без всякого смысла. Я посмотрел на орка.

– Конспирация, – я показал ему записку, – шифр блин.

– Будем пытать, – буднично ответил орк, – ты пока займись ей, а я тогда возьму десяток гномов и арестую оставшихся в этой группе.

– Хорошо, буду ждать тебя здесь, – я подошёл к девушке и на всякий случай связал её.

Орк юркнул в люк и я остался один. Я сначала посмотрел записку, только убедившись, что без ключа её не прочитать.

«Может ключ у неё? – подумал я, смотря на девушку, которая по-прежнему была без сознания. Надо обыскать».

Карманов на длинном сарафане не было, поэтому пришлось обыскивать корсет и нижнее бельё, ничего не найдя, я снова отошёл к окну. Все прелести девушки меня конечно возбудили, но не до такой степени, чтобы я забыл о деле. «Если шифруют записки, значит не простая группа, нанятая недовольным человеком или гномом, – задумался я, глядя на девушку, которая была очень даже ничего, а после того, как я её ещё и обыскал, очень даже ничего».

Девушка застонала и открыла глаза, попытавшись пошевелиться, стянутые за спиной руки, и лодыжки дали ей только перекатиться на левый бок, наши взгляды скрестились.

– По какому праву вы меня связали? – её возмущённый голос вывел меня из задумчивости, – кто вам позволил такое? Вернутся родители и вам не поздоровится!

– Знаешь, твоя наглость мне бы понравилась, если бы не обстоятельства, – я нисколько не обольщался на её счёт, – а пока предлагаю прекратить тебе это представление и сказать мне, где ключ от шифра.

– Не знаю ни о каких ключах, меня просто попросили присмотреть за голубями, – ничуть не смутилась девица, – я сидела, играла с ними, а тут ворвалось чудище и ударило меня. Девушка захлопала ресницами и пустила слезу.

«Странно, ещё несколько месяцев назад, только один вид плачущей девушки меня бы растрогал, – внезапно с абсолютно трезвым рассудком понял я, – похоже, рабство оставило не только на теле шрамы».

– Знаешь, есть множество неприятных и унизительных способов заставить говорить тебя правду, – я спокойно опёрся спиной на стену, и выглянул в окно, всё было спокойно, – хочу чтобы ты поверила мне, что я пойду на все из них, чтобы ты заговорила. Я посмотрел на девушку и она вздрогнула.