Скотт Линч - Красное море под красным небом

— Эзри, пожалуйста. Что тебе сказать?

Он сидел на полу ее крошечной каюты и целовал пальцы Эзри, а она пыталась вырваться. Наконец он отпустил ее и наклонился к ней, опустив руки.

— Эзри, если тебе нужно ударить меня, пожалуйста, ударь. Я не буду сопротивляться. Никогда. Только… объясни, что тебе нужно.

Она стиснула кулаки, и он приготовился к очередному удару, но Эзри опустилась на колени и обняла его за шею. Ее горячие слезы потекли по его щекам.

— Как ты мог ничего не сказать мне? — прошептала она.

— Сейчас я готов рассказать тебе все, что хочешь, только…

— Яд, Жеан.

— О, — простонал он, опускаясь рядом с ней на пол по стене каюты. — О дерьмо!

— Паршивый эгоист, как ты мог…

— Дракаста рассказала совету капитанов нашу историю, — ответил Жеан. — Ты была там и все слышала.

— От нее, не от тебя! Как ты мог так поступить со мной?

— Эзри, пожалуйста, это…

— Ты единственное, — шептала она, крепко сжимая его в объятиях, — единственное в этом долбаном океане, что принадлежит мне, Жеан Таннен. Мне не принадлежит этот корабль. Дьявольщина, мне не принадлежит даже эта каюта. У меня нигде не закопаны сокровища. У меня нет ни семьи, ни титула — больше нет. Но я наконец получила кое-что взамен…

— И оказалось, что у меня… существенный недостаток.

— Мы можем что-нибудь придумать, — сказала она. — Найдем кого-нибудь. Врачей, алхимиков…

— Мы пытались, Эзри. И алхимиков, и изготовителей ядов. Нам нужно противоядие Страгоса или его образец, чтобы изготовить такое же.

— И я была недостойна узнать это? Что, если бы ты…

— Умер здесь ночью? Эзри, а что, если бы Избавитель разбил бы мне череп или экипаж просто убил бы меня в день нашей встречи?

— Это не о тебе, — ответила она, — я знаю, такие, как ты, просто не умирают. Я знаю…

— Эзри, ты видела все мои шрамы, ты знаешь, что я не…

— Тут другое дело. Яду ты просто не можешь сопротивляться.

— Эзри, я сопротивляюсь. С той самой минуты, как архонт дал нам этот проклятый яд, я ежедневно сопротивляюсь. Мы с Леоканто считаем дни, ты понимаешь? Первые недели я лежал по ночам, уверенный, что чувствую яд, чувствую, как он что-то делает во мне… — Жеан сглотнул и почувствовал, как по лицу покатились его собственные слезы. — Послушай, когда я здесь, его просто не существует. Когда я с тобой, я его не чувствую. Мне тогда все равно. Это… как другой мир. Разве я мог сказать тебе? Разве мог уничтожить это?

— Я убью его, — прошептала она. — Страгоса. Боги, будь он сейчас здесь, я бы перерезала ему горло…

— Я бы помог. Поверь.

Эзри убрала руки с его шеи. Они сидели в полутьме, глядя друг на друга.

— Я люблю тебя, Жеан, — прошептала она наконец.

— И я люблю тебя, Эзри.

Сказать это — все равно что снять камень с сердца, снопа начать дышать после долгих веков, проведенных под водой.

— Ты единственная, такой больше не может быть.

— Я не дам тебе умереть, — сказала она.

— Не ты… ты не можешь…

— Я могу делать все, что захочу, — ответила она. — Отвезти тебя в Тал-Веррар. Купить тебе время, чтобы ты получил у Страгоса противоядие. Помочь тебе пнуть его в зад.

— Эзри, — сказал Жеан. — Дракаста права. Если я не смогу получить у него то, что нам нужно… смерть Страгоса важней…

— Не говори так.

— Я это сделаю, — сказал он. — Только это и имеет смысл. Боги, я этого совсем не хочу, но если другого выхода не будет, я обменяю свою жизнь на его.

— Будь ты проклят, — прошептала Эзри и, не успел он и глазом моргнуть, вскочила на ноги, схватила его за воротник рубашки и прижала спиной к переборке. — Ты этого не сделаешь! Не сделаешь, если мы побьем его, Жеан Таннен. Если победим.

— Но вдруг у меня не будет выбора…

— Найди его, сукин сын!

Она прижала Жеана к переборке поцелуем, который был чистой алхимией, и его руки скользнули вниз по ее телу к оружейному поясу. Он расстегнул его, добравшись до тех мест, которые этот пояс больше не прикрывал.

Эзри взяла пояс у него из рук и бросила в парусиновую стену; от удара пояс звякнул и скользнул на пол.

— Если способа нет, создай его, Жеан Таннен. Слабаки в этой каюте не трахаются.

Он поднял ее, посадил к себе на скрещенные руки и повернул так, что она спиной уперлась в переборку, свесив ноги. Он поцеловал грудь Эзри сквозь рубашку, улыбаясь ее отклику. Наклонился, прижался головой к ее груди, почувствовал биение ее сердца под своей левой щекой.

— Я сказал бы тебе, — прошептал он. — При случае.

— При случае, вот уж действительно. «Мужчина, — процитировала она, — годится ли его рот для разговоров?..»

— О, разве я мало получил от тебя? Теперь меня высмеивает еще и Лукарно…

— Жеан, — перебила она, прильнув к его груди. — Останься со мной!

— Что?

— Это хорошая жизнь, — шептала она. — Тебе подходит. Нам обоим подходит. Когда мы разделаемся со Страгосом… останься со мной.

— Мне здесь нравится, — ответил Жеан. — Иногда мне кажется, что я могу остаться здесь навсегда. Но есть… есть и другие места, которые я могу показать тебе. Можно заняться другим.

— Я не умерена, что смогу жить на суше…

— На суше, как и на море, есть свои пираты, — говорил он между поцелуями. — Я один из них. Ты можешь…

— Подожди. Сейчас нам ничего не нужно решать. Просто… подумай над тем, что я сказала. Я привела тебя сюда не для переговоров.

— А для чего?

— Пошуметь, — прошептала она, раздеваясь. — Устроить тарарам.

Перед полуночной сменой вахт Гвиллем вышел из своего нового жилища в узкий коридор между четырьмя маленькими каютами. Одетый только в брюки и торопливо наброшенную нижнюю сорочку, он, морщась, подошел к двери в свою прежнюю каюту. В ушах у него торчали кусочки фланели.

Он несколько раз постучал в дверь. Никакого ответа. Он снова постучал и крикнул:

— Треганн, сука, я тебя убью!

— Значит, приготовления почти завершены?

Двое встретились в развалинах каменного дома без крыши южнее собственно города, так близко к краю страшных джунглей, что даже пьяницы и наркоманы не заползали сюда в поисках убежища. Была почти полночь, шел сильный теплый дождь.

— Сегодня днем продал весь хлам. Как угорелый набирал воду и эль. Провизии уже достаточно. Завтра, когда подчистим все, что хочет быть подчищенным, наверняка уйдем.

Джаффрим Роданов кивнул и в сотый раз осмотрел разрушенный дом и его окрестности. Всякому, кто захотел бы услышать их разговор сквозь шум дождя, пришлось бы подойти совсем близко, решил он.

— Дракаста… говорила на совете тревожные вещи. Что она рассказала о своих планах в море?

— Ничего, — ответил его собеседник. — Это странно. Обычно она дает нам неделю на то, чтобы покрасоваться и опустошить кошельки. А тут ей загорелось, и всех это удивляет.