Олаф Локнит - Видение былого

– Ничего не ясно,- буркнул Конан.- Продолжай.

Тицо говорил долго, но великих тайн не открыл. Все рассказанное Хозяином Небесной горы я уже слышал от него четверть века назад, в Тарантии. Когда он на краткое время оказался королем Аквилонии.

– Этот мир невероятно стар,- обстоятельно втолковывал Тицо. Мы, как и обещали, старались не отвлекаться и внимательно слушали. Я – с показным безразличием, Ротан и Конн – жадно, а варвар – снисходительно,- Достаточно вспомнить его историю, известную людям. Начнем с наиболее древних времен, когда над полуночными землями материка, имевшими совсем другие очертания, властвовало могучее божество. У вас сохранились о нем только смутные предания: Рота-Всадник, Скачущий в Ночи. Даже я, собравший множество сведений о вашем мире, не могу со всей точностью утверждать, когда это происходило. Вероятно, больше тридцати тысяч лет назад – датировка крайне приблизительна. Тогда на земле господствовали ныне исчезнувшие альвы и прочие нечеловеческие расы. Эпоха Роты закончилась первой Великой катастрофой – светлые боги уничтожили его крепость, стоявшую, кстати, примерно в тех местах, где ныне лежит граница между Киммерией и Нордхеймом, были затоплены древние земли, из океана поднялась новая суша… Тогда и начался исход альвов за Грань Мира. Новая эпоха, эра Атлантиды, длилась примерно десять-пятнадцать тысяч лет и завершилась очередным бедствием – Великолепный остров затонул в пучине Закатного океана. Потом была Кхарийская Империя,- из прорех в ткани пространства полезли змееногие; позже случилось нашествие хайборийцев и… Правильно- новое катастрофическое изменение облика обитаемого мира! Я привел лишь три исторических события, когда одна цивилизация сменяла другую. Но всегда и постоянно они сопровождались бедой, грозящей поставить под угрозу дальнейшее существование разума. Цикличность катастроф и мои собственные способности, позволяющие смотреть через столетия, позволили мне вычислить, когда же Хайборийская эпоха уйдет, заместившись неясным и грозным будущим.

– Помню, помню,- скептически поморщился Конан,- Рассуждая о возможной гибели цивилизации Заката ты, в прошлый раз, возмечтал облагодетельствовать человечество. И начал с того, что едва не погубил Аквилонию своим зеленым огнем.

– Я не «благодетель»,- в тон королю проворчал Хозяин.- Я – Хранитель. Призвание моего народа состоит в том, чтобы любым способом охранить и уберечь мир, в котором оказался один из нас. Подчеркиваю – любым способом! Вы пока еще не замечаете изменений, но я-то знаю твердо: гигантские плиты камня, на которых стоит Закатный материк, начали смещаться и дали несколько трещин. Разрушение плит займет весьма долгое, по меркам людей, время, но и сейчас в Офире и на рубежах Стигии участились землетрясения, Шем страдает от горных обвалов, в Иранистане наступают пустыни… Разлом произойдет по руслу реки Стикс, многие из государств Полудня окажутся под водой.

– Великие природные силы неподвластны человеку,- справедливо заметил я.- Мы не сможем с этим бороться. Даже могущественные атланты не уберегли свой легендарный остров, пожранный океаном.

– Справедливо,- кивнув, согласился Тицо.- Но подобные бедствия вызывают и величайшие потрясения в человеческом обществе. Добавим сюда непреклонно прирастающую численность пиктов и нордхеймцев, раздробленность и постоянную вражду королевств Заката, ослабляющих себя бессмысленными войнами…

– Постой.- Конан задумчиво взъерошил пятерней волосы.- Никакие дикари не способны противостоять огромным и отлично вооруженным армиям Аквилонии, Немедии или Зингары. Завоевание со стороны пиктов невозможно чисто с военной точки зрения.

– Это сейчас оно невозможно,- возразил Тицо.- А примерно через пятьсот-шестьсот лет все изменится. Кхарийская империя тоже относилась к хайборийцам с презрением. И где она теперь? Двадцать семь лет назад я предлагал вам выход – начать великую завоевательную войну в союзе с Немедией, создать единое и могучее государство, которое однажды сумеет уберечь Закат от варварского нашествия. Но вы напустили на меня убийц и какую-то жуткую тварь, сорвав более чем выполнимый и прекрасно обдуманный замысел.

– Ну, прости уж,- фыркнул Конан,- это мы сгоряча. Хорошо, мы тебе поверим. Через несколько столетий Хайбория сгинет, материк разломится напополам, а на месте Тарантии будет плескаться море…

– Не будет там моря,- сварливо перебил Хозяин,- будет груда дымящихся развалин.

– Скажи-ка, любезный друг, а как ты себе это представляешь? У меня большой опыт сражений с пиктами, и скажу я тебе, что их ратное искусство меня отнюдь не восхитило. Пикты не представляют, как правильно штурмовать укрепления, у них отсутствует единый вождь – в Пуще обитают десятки племен, частенько враждующих между собой… Оружие примитивное – бронзовое. Можно сделать единственный вывод: Пиктская Пуща малоопасна, хотя соседство с дикарями неприятно. Беспокойный они народ…

– Не веришь, значит? – хмыкнул Хозяин.- Придется прибегнуть к наглядному методу убеждения.

Призрак повел рукой влево, и мы отступили на несколько шагов, ибо в туманной стене словно бы открылось великанское окно, выводившее… на Тарантию!

Я сразу узнал город, хотя столица выглядела как-то незнакомо. Добавились новые, странной архитектуры башни, стены стали повыше и помощнее, развевались неизвестные знамена, среди которых глаз выделил только алое полотнище с аквилонским львом. И было ясно заметно, что Тарантия находится в осаде. Под стенами копошится бесчисленная толпа вооруженных людей, стоят огромные катапульты, взметывают в воздух гигантские камни требюше, а над городом поднимаются подозрительные дымки – не от печей и каминов, а слишком похожие на шлейфы пожаров.

– Захват пиктами и нордлингами Тарантии,- пояснил Тицо, снисходительно наблюдая за выражениями наших лиц.- Это произойдет ровно через пятьсот двадцать четыре года.

– Произойдет или может произойти? – уточнил я.

– Может. Конан, ты только что сказал, будто пикты примитивны? Бронзовые мечи, разобщенность, незнание самых азов ратного искусства? А тебе никогда не приходило в голову, что каждый народ развивается и совершенствуется? Вдруг однажды в Пиктскую Пущу явится образованный и движимый только лишь любовью к человечеству аквилонец, задавшийся целью просветительства? Возжелавший нести знания и свет разума варварам?

– И что? – набычился король, рассматривая через проем, как одновременный залп нескольких десятков катапульт поднял к небесам множество горшков, наполненных горючей смолой. Часть снарядов упала за стенами города, другие поразили надвратный барбикен, уже вовсю полыхавший.