Джон Робертс - Город негодяев

– Бомбас просто хочет получать долю от всех делишек, какие только затеваются в городе, – сказал Даан. – Впрочем, это не мое дело. Мне плевать, чем ты там еще занимаешься. Пока ты работаешь на меня, я не буду чинить тебе препятствий.

Они вошли в обширный внутренний двор, тщательно ухоженный. Несмотря на то что уже был не сезон, здесь все еще цвели розы. Войдя в помещение, Конан подивился роскошной обстановке, драгоценным коврам. Ливреи у слуг были в порядке; судя по их виду, никак не скажешь, чтобы им плохо жилось.

– Тебя кормили в темнице? – спросил Даан.

– Черствой коркой и глотком воды, – проворчал Конан.

– Этот боров наживается даже на содержании заключенных, – проговорил Даан. – Впрочем, я не удивлен.

Он хлопнул в ладоши. Появился слуга.

– Этот человек отведет тебя в купальню, в которой, по-моему, ты чертовски нуждаешься. Затем, когда ты вернешься, мы пообедаем и поговорим о наших делах.

Киммериец последовал за слугой и вскоре уже нежился в громадной ванне горячей мыльной воды, в то время как прислуга натирала ему спину и умащала его кожу. Потом он уселся перед большим зеркалом, пока цирюльник брил его и занимался его густой черной гривой. Конану принесли чистые одежды, в которые он и облачился, заметив, что прореха в кирасе была аккуратно схвачена пятью стежками, а стальной шлем надраен до блеска. Даже если Риста Даан окажется таким же мерзавцем, как и все остальные, то уж в гостеприимстве ему не откажешь.

Слуга отвел Конана в столовую, где Риста Даан сидел за столом, буквально ломившимся от яств. По жесту хозяина Конан уселся. Слуга наполнил его кубок и начал накладывать еду на блюдо, стоявшее перед Конаном. В течение некоторого времени хозяин и гость в молчании поглощали пищу. Впрочем, Риста Даан еле притрагивался к трапезе, зато киммериец жадно набрасывался на все.

Когда Конан наконец насытился, он откинулся назад. Хозяин протянул ему маленькую плоскую деревянную коробочку. В центре ее находился миниатюрный портрет, сделанный с изумительным тщанием. На портрете была изображена молодая девушка с прямыми светлыми волосами и огромными голубыми глазами.

– Это моя дочь, Риетта. Мой единственный ребенок. Я показываю тебе, чтобы ты мог ее узнать, потому что в этом гнусном храме она живет под другим именем. Андолла дает каждому из своих последователей новое имя, когда они присоединяются к нему. Это помогает рвать их связи с семьями.

– Кроме тех связей, по которым текут деньги.

– Точно. Молодые болваны, находящиеся в его власти, постоянно шлют письма своим семьям, выпрашивая денег. Иногда они даже возвращаются домой, заявляя, что навсегда порвали с Андоллой, а затем обчищают семейные сундуки и уходят обратно в храм.

– Как твою дочь угораздило попасть в сети к Андолле? – спросил Конан.

Лицо безутешного отца исказилось гримасой боли.

– Я торговец пряностями. Большую часть своей жизни я вынужден был провести вне дома – дела. В результате моя дочь находилась полностью на попечении матери. Но моя жена… В общем, у нее что-то случилось с мозгами. Поначалу, когда мы только поженились, это было незаметно, но мало-помалу стало проявляться все более сильно. Проводи я больше вымени дома, я, конечно, давным-давно заметил бы и что-нибудь предпринял. – С минуту, наверное, Риста Даан сидел в молчании. – Ладно, все это в прошлом и я уже ничего здесь не могу изменить. – Он уставился в свой кубок.- Мать Риетты находила наших привычных богов очень скучными. И больше тяготела к чужеземным культам. Свою странную привязанность она передала и дочери. По мере того как шли годы, моя жена все плотнее вбивала себе в голову, что стала жертвой древнего проклятия, тяготеющего над женщинами ее рода. Тогда же она начала устраивать всевозможные ритуалы, чтобы защитить Риетту от этого воображаемого "проклятия". Я узнал обо всем позднее, от слуг, – признал он. – Когда я находился дома, жена моя вела себя почти нормально. Со временем, однако, ее недуг стал очевиден даже для меня. Я поместил ее под постоянное наблюдение доверенных лиц. Увы, все было бесполезно. Однажды ночью, когда разразился ужасающий ураган, она выбралась из своей комнаты и забралась на крышу угловой башенки. Оттуда она бросилась вниз, на мостовую.

Некоторое время Даан молчал, затем встряхнул головой и продолжил:

– Риетта была не только убита горем, но и напугана. Мать то и дело говорила ей о проклятии. И вот теперь это проклятие от матери перешло на нее. К тому времени в нашем старом храме уже обосновался Андолла, переделав его под святилище своей грязной и гнусной вендийской богини. Кто-то из глупых, безмозглых дружков Риетты рассказал ей про Андоллу. Какой, мол, чудесный это человек. С какой легкостью с помощью сверхъестественных сил он может разрешить любую проблему. И вот Риетта пошла посмотреть на Андоллу.

Как ты понимаешь, этот шарлатан собирает все городские слухи. Поэтому когда Риетта пришла к нему, мошенник прекрасно знал, какие речи вливать ей в уши. Он сказал, что способен защитить ее от страшного проклятия, но при условии, что она останется в его храме. Она осталась и с тех пор пребывает там. Я пытался было нанять молодчиков, чтобы вырвать ее из рук Андоллы, но этот негодяй платит главарям всех шаек и поэтому находится под их защитой.

– Ему и тебя удалось подоить? – грубо спросил Конан.

– Прежде чем убежать в храм, Риетта обчистила меня, забрав десять тысяч марок золотом и еще куда больше – драгоценностями. Андолла, должно быть, подучил ее, как сделать слепок с ключа. У Риетты слишком мало сил, чтобы вскрыть мои сундуки, поэтому Андолла наверняка послал кого-то вместе с ней, чтобы помочь.

– Ясно, – сказал Конан. – Теперь о его брехне насчет магической силы. За этим действительно что-то стоит или же он шарлатан?

– Трудно сказать. Он заявляет, что может убить одним только проклятием. Кое-кто, с кем у него были проблемы, умерли загадочной смертью. Но, как ты понимаешь, это можно было сделать и с помощью яда. С тех пор я крайне осторожен в отношении всего, что я ем и пью. Кроме того, он действует не в одиночку. У него есть подруга по имени Оппия. И эту стерву, на мой взгляд, следует опасаться еще больше.

– Да, все чертовски запутано! – проговорил Конан. – Однако думаю, что смогу уладить это дело.

– Сколько ты возьмешь за работу? – спросил Риста Даан.

– Моя обычная расценка за подобную операцию – тысяча марок, – сказал Конан. – Поскольку ты уже заплатил пятьсот за мое освобождение…

– Пятьсот десять, – поправил торговец пряностями. – С учетом того, что я заплатил тюремщику за передачу твоего послания.

– Десять! Я же сказал ему – пять!

– В этом городе обитают не только крупные мошенники. Встречаются и мелкие.