Джон Робертс - Город негодяев

– Войдите, – сказал он.

Вошел аколит. При виде почти обнаженного, массивного, покрытого синяками и царапинами воина глаза аколита округлились.

– Госпожа прислала меня узнать, проснулся ли ты и не нужно ли тебе чего, господин, – сказал юнец, складывая руки у груди и кланяясь.

Сам киммериец сейчас хотел одного: спать, спать и еще раз спать. Однако в храме был еще один человек, о котором стоило подумать.

– Принеси мне еды, – попросил он. – Хлеба, мяса, чего-нибудь покрепче и фруктов, какие найдешь на кухне.

Аколит еще раз поклонился и вышел. На самом деле Конан не был голоден, однако знал, что Риетта ничего не ела самое малое два дня. Когда Конану принесли еду, он отпустил аколита и отправился прямо к девушке.

– Конан! – Риетта сидела на кровати. Глаза, которые при виде Конана расширились, в первый раз были яркими и незамутненными. – Где ты… Что с тобой случилось?

– Знаешь ли, я устал от расспросов, – проворчал киммериец, ставя блюдо с едой на кровать. – Вот, поешь-ка лучше!

– Вчера мне забыли принести даже баланду, – проговорила она, жадно принимаясь за еду.

– Меня здесь вчера не было. Вчерашний день я провел в тюрьме. – Конан наблюдал за ней, пока она ела. Аппетит вернулся к девушке. Риетта быстро поглощала пищу. Удовлетворенный, Конан кивнул. – А теперь, – сказал он, – ну-ка встань и попробуй пройтись по комнате.

Она повиновалась. Он внимательно смотрел, как она двигалась. Хотя во всех отношениях она еще не вполне пришла в себя, тем не менее походка у нее была твердой и уверенной. Конан понимал, что ждать, пока она полностью восстановит свои силы, нельзя. Странные вещи происходят здесь, в храме. У Конана было сильное подозрение, что в ближайшее время эти вещи станут еще более странными.

– Больше ты оставаться здесь не можешь, – сказал он девушке. – Сегодня ночью я переправлю тебя к отцу. Будь готова.

– Сегодня ночью? – Улыбка, которой осветилось ее лицо, была первым искренним выражением радости, какое Конан видел в этом храме. Затем улыбка потускнела. – Но как я смогу посмотреть ему в глаза? Я ведь обокрала его, а вдобавок позволила этим ужасным людям превратить меня в марионетку. Как только я могла позволить им проделывать со мной такие вещи!

Ее лицо залила краска стыда.

– Они воспользовались твоим горем после смерти матери, – сказал он ей.- А затем стали накачивать своим проклятым зельем, пока ты не лишилась собственной воли. Тот факт, что они изолировали тебя, морили голодом, дурманили всякой дрянью, говорит о многом: ты куда сильнее, чем прочие бедолаги, попавшие в сети этих негодяев. Твой отец простит тебя, девочка.

– Надеюсь, ты прав, – вздохнула она. – Хорошо, я буду готова.

Киммериец вернулся к себе и завалился на кровать. Когда он снова проснулся, уже смеркалось. Кряхтя и постанывая, Конан поднялся и принялся за разминку. К своему удовлетворению, он почувствовал, что начинает выздоравливать. Он ощупал лицо и обнаружил, что опухоль почти спала. Такова уж киммерийская порода – все заживает как на собаке.

Конан подумал о Юлусе и зловеще улыбнулся. Хотя в хитрости Юлусу не откажешь, вперед смотреть он не умел. В противном случае ему стоило бы позаботиться о том, чтобы изувечить киммерийцу руку, которой тот владел мечом. Впрочем, теперь у Юлуса будут все основания пожалеть об этом.

Одевшись, вооружившись и закутавшись в плащ, Конан вышел из храма. С наступлением сумерек люди начали расходиться с Площади, будто боясь, как бы темнота не застигла их вне дома. Конан достаточно прожил в Шикасе, чтобы это показалось ему необычным. Он подошел к лоточнику, который собирал свой товар, и спросил, что стряслось.

– А ты разве не слыхал? – сказал тот. – В городе теперь настоящая война! Сегодня утром громилы Лисипа атаковали берлогу Ингаса в "Железном Черепе". Ингас и все, кто был с ним, убиты! С наступлением ночи на улицах начнутся сражения!

– Отлично! – сказал Конан.

– Что ты сказал? – Торговец недоуменно поднял глаза, но обнаружил, что чужеземец уже исчез.

Конан прошел несколькими извилистыми улицами. Наконец он добрался до внушительного особняка. Здесь он поднялся по наружной лестнице на второй этаж и постучал. Дверь открыл Гилма. Руки телохранителя уже лежали на рукоятях обоих мечей.

Не обращая на него внимания, Конан шагнул внутрь.

– Где Касперус? – спросил он.

– Киммериец! – закричал толстяк, появляясь из комнаты. – Я уж не чаял увидеть тебя снова! Я погружен в меланхолию, да, господин, в меланхолию! В скорбь! Поэтому ты должен тотчас же рассказать мне все, обо всех твоих делах, связанных со Скорпионом! Надеюсь, ты понимаешь, что я не требую от тебя отчета во ВСЕХ твоих деяниях, ибо боюсь я, господин, что остатка моих дней не хватит, дабы выслушать сию пространную повесть!

– Ты говорил, тебе нужен Скорпион? – сказал Конан.

– О господин, конечно же, я это говорил.

– Он у меня.

– Восхитительно! Но господин, как я понимаю, при тебе его нет. Где же он?

– Я спрятал его в очень надежном месте. Для своих размеров он неимоверно тяжел. В настоящее время, согласись, было бы глупо тащиться с ним по ночным улицам. Времена-то нынче какие. В каждый момент ожидаешь схватки…

– Да, господин, конечно, – проговорил Касперус. Маска дружелюбия сползала с его лица, сквозь нее проступили неприкрытая жадность и тщательно скрываемая ярость. – Ты был ОЧЕНЬ занят, ведь так? И наверняка все твое время занимали эти проклятые стычки между уличными бандами, а?

Конан пожал плечами:

– Они прекрасно обходятся и без меня, убивая друг друга.

– Кроме того, по городу ходят слухи о том, что в форте, недалеко отсюда, случилось сущее побоище. Кто-то взял его штурмом. Ошибусь ли я, сказав, что вряд ли без твоего бесценного опыта там обошлось?

– К нашим делам это не относится, – оборвал его Конан.

– О да, господин, конечно же, конечно! Этот город, в котором не было порядка, когда ты прибыл сюда, мой господин, – ныне этот город обуян хаосом. Теперь никто не может чувствовать себя в безопасности. Разве что такой опытный воин, как ты. У меня не остается выбора, кроме как поверить тебе на слово, господин, ибо не могу же я выйти на улицу и убедиться во всем своими глазами.

– Слову киммерийца всегда можно доверять, – прорычал Конан.

– О да, господин, конечно же, конечно! Признаюсь, я ожидал от тебя цельности, мужества, возможно, некоей варварской хитрости, но поверь, поверь, мой господин, никогда я не ожидал встретить в киммерийце такую щепетильность!

– Все-таки я советую тебе быть поосторожнее со словами. В ближайшие два дня я пришлю за тобой и скажу, когда я смогу отвести тебя туда, где спрятан Скорпион. Захватишь с собой те деньги, которые мне еще причитаются за работу.