Игорь Ревва - Последнее заклятье

Относительно безопасной была теперь только южная окраина леса, расположенная ближе к Сиузским горам. Там проходила единственная дорога, соединяющая Межгорье и Закриарье. Но и эту дорогу приходилось охранять от проникающей с севера нечисти силами крупного гарнизона, находившегося в крепости Сиуз.

Здесь же обстановка была, прямо скажем, жутковатая. Ибо стараниями магов даже деревья перестали походить на деревья. Мне просто не по себе становилось, когда я встречался взглядом с кривым и облезлым пнем, моргающим на меня из темноты красноватыми глазами. Или когда цветы, оказывающиеся у меня на пути, с испуганным писком бросались в разные стороны.

Ларка же совершенно не обращала внимания на весь этот бред. Она спокойно перешагивала через шевелящиеся корни; обходила тихо стонущие и дрожащие стволы деревьев, похожие на людей, застывших в диких и неестественных позах; без страха отводила в сторону свисающие сверху лианы, норовящие прикоснуться к ее ногам или рукам. Глядя на мужественную Ларку, я решил не показывать своего страха перед «живой природой». И мне это почти удалось — я единственный раз вздрогнул и шепотом выругался, когда прямо над моим ухом глумливо захихикала здоровенная ветка, усыпанная маленькими белыми цветочками. Ну, тут уж любой бы на моем месте вздрогнул…

Звуки музыки и веселый женский смех становились все слышнее. Темнота вокруг нас редела. Впереди возникло бледное сияние, заливавшее лес мягким светом. Я уже отчетливо видел идущую передо мной Ларку. Она осторожно пробиралась между деревьями туда, откуда струился этот свет.

Возле огромного куста Ларка остановилась, обернулась ко мне и прижала палец к губам. Потом поманила меня рукой, и я осторожно, на цыпочках, приблизился к ней и встал рядом. Ларка молча ткнула пальцем в сторону лесной поляны, открывавшейся за деревьями.

Вся поляна была залита густым молочно-белым туманом, клубившимся волнами возле самой земли. Посреди этого туманного озера находился огромный светящийся шар, от которого и исходило это таинственное сияние. Казалось, что шар живой — его поверхность шевелилась. Приглядевшись, я понял, что шар этот состоит из тысяч крошечных светлячков.

Неподалеку от светящегося шара спиной к нам сидел на пеньке человек в меховой куртке. На голове его была какая-то невообразимая шляпа, сплетенная, как мне показалось, из травы и полевых цветов. Этотто человек и играл на свирели, звуки которой разносились далеко в лесу. Вокруг него расположилось около десятка молодых и очень симпатичных девчонок, одежда которых была чисто символической — кроме коротеньких юбочек, сплетенных из травы, на них ничего не было. Некоторые из девушек в обнимку стояли рядом с музыкантом, утопая по щиколотки в белом тумане; другие сидели прямо на земле или полулежали, опершись на локоть. Время от времени девушки заливались звонким смехом. Наверное, их веселили ужимки музыканта, которых я видеть не мог: они сидели ко мне спиной.

В первый момент я просто оторопел от такого обилия восхитительных обнаженных тел. Молочный туман мягко струился меж ними, плавно обтекая соблазнительные формы. Звуки свирели завораживали, а белое сияние светлячков делало всю эту сцену фантастической и нереальной. Мне сразу же вспомнились детские сказки о феях.

Неожиданно музыка изменилась. Она стала тише и мягче, переливы свирели звучали теперь как тоскливо-сладкие стоны. Девушки приумолкли. Потом они осторожно начали подниматься и медленно удаляться в сторону леса. Я проследил за одной из них взглядом и… Честное слово, мне показалось, что она просто-напросто вошла в ствол дерева! Не знаю, может быть, во всем виновато обманчивое освещение, но, по-моему, так оно и было на самом деле.

Поляна опустела, остались лишь музыкант и одна из девушек. Девушка подняла руки и плавно повела обнаженными бедрами в такт музыке. Ее стройное тело стало вдруг излучать слабый зеленоватый свет, и девушка начала танцевать. Танец этот был непонятен и необычен, но очень красив. Я затаил дыхание и почувствовал, какв воздухе разливается неслышная, но хорошо ощутимая вибрация. Словно сама земля начала дрожать в такт завораживающей музыке. То ли от звуков свирели, то ли от этого соблазнительного и манящего танца голова у меня начала кружиться. Дыхание замерло, и мне показалось, что еще немного, и я потеряю сознание.

Я осторожно переступил с ноги на ногу, и тут раздался предательский хруст сухой ветки. Оглушительно громкий, несмотря на звучащую музыку. Сказочное настроение мигом исчезло. Девушка с испуганным визгом пропала среди деревьев; светящийся шар заволновался, по его поверхности пробежала крупная рябь; музыкант громко вскрикнул, обернулся и одним невероятным прыжком оказался перед нами с Ларкой.

Разглядев этого музыканта, я опешил. То, что я принял за меховую куртку, оказалось густым слоем курчавой шерсти, покрывавшим все его тело. Шапка на нем, с самого начала показавшаяся мне очень странной, представляла собой венок, надетый на длинные изогнутые рога. Я не шучу — на голове у этого музыканта действительно росли самые настоящие рога! Как у черта! Да и сама рожа его была под стать — приплюснутый нос, нависшие надбровные дуги, квадратная челюсть, козлиная борода и здоровенные острые зубы. Я машинально глянул на его ноги, но копыта, если они и были, скрывал густой туман, стелившийся по земле.

Что-то похожее я когда-то и где-то уже видел. Точно! Этот самый музыкант был абсолютной копией тех существ, которыми битком набиты мифы и сказки Древней Греции! Не помню, добрыми были эти существа или злыми, но под пронзительным взглядом его желтых глаз рука моя сама собой потянулась к мечу.

— Люди?! Здесь?! Сейчас?! О, бессмертные боги!!! — Музыкант в бешенстве сорвал с себя венок и швырнул его на землю. Глаза его полыхнули желтым огнем. Ларка испуганно придвинулась ближе ко мне, а я крепче сжал рукоять своего меча.

— Нарушить ночной танец дриады!!! — восклицал козлорогий музыкант, хватаясь за голову. — Прийти на поляну, возмутить спокойствие и — кто?! Люди!… О, бессмертные боги!!! Что же происходит в этом мире?! Знаешь ли ты, несчастный, что совершил сейчас? — Он грозно указал на меня свирелью. — Ты лишил несчастную дриаду сладостных утех, а меня самого — ночных развлечений! Разве что смерть способна будет искупить твою вину, человек! Разве что… — Он замолчал и уставился на Ларку. Взгляд его из злобного превратился в похотливый. Он внимательно ощупывал глазами фигуру Ларки, ее грудь, ноги… Потом он глубоко, словно принюхиваясь, втянул в себя воздух и с громким стоном выдохнул. Я ожидал ощутить зловонное дыхание (Чего же еще было ждать-то?! При такой-то роже…), но меня обдало смешанным запахом полевых цветов и превосходного вина.