Игорь Ревва - Последнее заклятье

— Вот давай у Оке спросим, — возмущается Йорка, — удобно ему здесь идти или нет? Простой человек, не маг, пусть ответит — удобный коридор или дерьмо?

— Коридор как коридор, — пожимаю я плечами. — Только вот напрасно он сужается…

Мое высказывание производит на Йорку с Гилэйном совершенно неожиданный эффект. Они разом замолкают, останавливаются и долгим взглядом смотрят друг на друга. Я вдруг понимаю, что коридор не просто сужается. Он продолжает это делать даже теперь, когда мы уже стоим на месте. Словно стены туннеля под воздействием каких-то скрытых механизмов пришли в движение и готовятся нас раздавить. Я оглядываюсь. За спиной та же тьма, но все-таки видно, что там, где мы только что свободно прошли, теперь пришлось бы пригибать голову.

— Засекли! — злобно говорит Йорка. — Засекли, суки!!! Твою мать!!! Бежим!!!

Я не успеваю уточнить у Йорки, кто именно нас засек, как вдруг стены туннеля принимаются пульсировать ослепительно ярким светом и кожу лица опаляет жар.

— Оке!!! — орет Йорка. — Быстрее!!!

Я поворачиваюсь и бегу вслед за Йоркой, она тащит за руку семенящего Гилэйна. За нашей спиной раздаются какие-то не очень приятные звуки — шипение, скрежет, грохот камней. Я не оборачиваюсь, понимая, что увижу какую-нибудь очередную гадость. Кроме того, жар становится нестерпимым, и желания превращаться в бифштекс у меня нет ни малейшего.

Коридор внезапно обрывается, и мы влетаем в просторную полутемную комнату, где суетится растерянная и перепуганная Ларка. Теперь уже окончательно ясно, что что-то происходит не так, как задумывалось Йоркой. Ларка мечется, словно загнанная в угол мышь.

— Йорка! — кричит она. — Выход закрылся!!!

— Зар-р-раза!!! — орет Йорка в ответ. Она отпихивает Ларку в сторону, рукой очерчивает в воздухе круг, и тот вдруг превращается в тончайшую пленку, переливающуюся всеми цветами радуги. Пленка висит в воздухе на высоте полуметра от пола, от нее исходит ощутимый холод.

— Лезь!!! — кричит Йорка Ларке. Та беспрекословно делает шаг в эту радужную пленку и пропадает. Следом за ней ту же операцию проделывает Гилэйн.

— Давай!!! — Йорка подталкивает меня к радужному кругу. Я понимаю, что если мы с ней сейчас начнем спорить относительно того, кому туда лезть первым, нам конец. Поэтому я просто хватаю Йорку в охапку, приподнимаю ее над полом и бросаюсь прямо в эту магическую хренотень. Краем глаза я успеваю заметить фонтан огня, ворвавшийся в комнату из туннеля, а затем с головой погружаюсь в ледяную воду.

Я не успел набрать воздуха и сразу начинаю захлебываться. К тому же Йорка настойчиво лягается ногами, что тоже не способствует улучшению моего настроения. Я выпускаю из рук свою строптивую ношу и принимаюсь колотить руками по воде. На миг мне удается вынырнуть на поверхность и глотнуть воздуха. Но меч тянет меня вниз.

Я изворачиваюсь, расстегиваю пояс и сбрасываю его с себя. Сразу становится легче. Мне наконец удается всплыть на поверхность и оглядеться. Но лучше бы я этого не делал! Лучше бы я утонул сразу!…

Насколько хватает глаз, до самого горизонта простирается мерно колышущаяся поверхность океана. Ослепительно яркое солнце играет на медлительных волнах. Я замечаю, что мои спутники куда-то плывут. Может быть, к земле? Хотя сам я никакой земли и близко не наблюдаю. Но может быть, они ее видят? Я взмахиваю руками и плыву за нашей компанией, стараясь не отставать.

Моя догадка оказывается верна, через несколько минут я вижу, как плывшая передо мной Йорка нащупывает ногами дно и встает. Я следую ее примеру, и меня окончательно охватывает глубокая тоска и злость на всех магов и волшебников во всех мирах, сколько их есть.

Это небольшой островок, каменная глыба, выступающая из воды едва ли на полметра. Мы вчетвером едва умещаемся на ее раскаленной солнцем и просоленной поверхности. Гилэйн стоит возле самой кромки воды, и волны лижут его старые заношенные сапоги; Йорка крутится на месте, словно тигрица в клетке; Ларка сидит, подобрав колени к подбородку. Я сажусь рядом, стаскиваю с себя сапоги и выливаю из них воду. Потом осторожно спрашиваю у Йорки:

— Где это мы?

Дословно ее ответ я не запомнил, но в общих чертах он сводился к тому, что все мы оказались в заднице. Ругань, которой разразилась Йорка, привела меня на какое-то время в состояние ступора. Даже я не до конца понял смысла всех тех выражений, которыми она сыпала. Йорка была просто в бешенстве. Она злобно сорвала с себя промокшую куртку и отшвырнула ее в сторону. А поскольку свободных сторон было не так уж и много, куртка шмякнулась прямо на вздрогнувшую Ларку. Та осторожно стащила ее с плеч, испуганно оглянулась на Йорку и молча сложила куртку у себя на коленях.

Я забираю у девушки промокшую куртку и подмигиваю ей — все в порядке, мол, выкрутимся. Ларка неуверенно улыбается в ответ. Сидеть мне неуютно — ноги мокнут в набегающих волнах, за спиной бесится Йорка (я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на ее ругань), и понимание того, что мы здорово влипли, постепенно становится все отчетливее. Уйти с этого островка мы, наверное, не можем — если бы могли, Йорка бы так не психовала. Есть здесь нечего, разве что Гилэйна… Пить — тоже… М-да-а-а… Колдуны!…

Ларка мелко дрожала. То ли от прохладной морской воды, то ли от страха перед беснующейся Йоркой.

— Тебе холодно? — спросил я.

— Немножко, — согласилась она, бросив испуганный взгляд на Йорку. Та немедленно отреагировала на это.

— А ты разденься! — громко посоветовала она. — Он с удовольствием на тебя посмотрит! Только вот места тут маловато, вы уж извините! Придется вам меня терпеть! Ну, ничего, не волнуйтесь. Советов давать не буду!

Ларка сжалась в комок и вжалась лицом в колени. Йорка производила на нее сильное впечатление — авторитет, кумир, бог (то есть богиня)!

— Хорошо, хорошо, Йорка, — я старался говорить медленно и внятно — Постарайся успокоиться. Не нервничай.

— Что значит — не нервничай?! — кричит в ответ Йорка. — Ты хоть понимаешь, в какое дерьмо мы попали?! Ты можешь попытаться хоть немного подумать своей дурацкой башкой!…

— Заткнись!!! — ору я на нее и вскакиваю на ноги.

Я ужасно разозлился, и это, наверное, стало хорошо заметно по моему лицу. Потому что Йорка спотыкается на полуслове, загоняя внутрь свою злость. Йорка сразу почувствовала, что я разозлился по-настоящему. И она знает, что в таком состоянии со мной лучше не спорить. Она медленно втягивает в себя носом воздух, так же медленно выпускает его через плотно сжатые зубы и теперь уже спокойно и тихо говорит:

— Мы пропали.

— Совсем? — уточняю я.

— Почти.

— Ну, вот видишь! — улыбаюсь я. — Значит, еще не все потеряно. А теперь объясни мне, пожалуйста, что же произошло? И постарайся, чтобы моей реакцией на твое объяснение не было убийство в состоянии аффекта.