Алекс Орлов - Золотой пленник

Оглушенный громом Харар лежал невредимый возле угла башни и, полный восторга, созерцал триумф своего наставника. Огненные шары, зеленые молнии, решетки из пламени перетерли войско неприятеля в несколько мгновений. Но даже видя дымящиеся останки и обгорелые кости, Вендор не успокаивался, вокруг него продолжали вращаться разноцветные вихри, то стелясь по земле, то вздымаясь столбами к небу. Маг чувствовал, что это еще не конец битвы.

И он оказался прав. Харар первым увидел позади Вендора полыхнувший синим пламенем силуэт воина-великана с огромным луком в руках. Он спустил тетиву, и стрела десяти футов длиной вонзилась в Вендора, пробив его насквозь. Удар был таким сильным, что Харар почувствовал, как дрогнула земля. Пронзенный маг упал на колени, и из его рта по белой бороде потекла кровь.

— Мессир! Месси-и-ир! — в отчаянии закричал Харар, протягивая к наставнику руки, а из рощи к месту трагедии шагал излучающий синий свет воин в страшном шлеме, блестящих латах и с длинным мечом. Харар не сомневался, что сейчас с Вендором будет покончено — его алое пламя потускнело, а горевшая синим стрела светилась все ярче.

Однако неожиданно все переменилось, красный огонь взял верх, стрела начала оплывать и словно растаяла. Харар даже не понял, в какой момент Вендор поднялся и повернулся лицом к врагу. Раскинув руки, он стал вытягиваться вверх, его балахон начал сворачиваться в складки, обращавшиеся в прочные доспехи. Сверкнул островерхий шлем, алый меч с шипеньем распорол воздух. Харар смотрел и отказывался верить — вместо знакомого ему старца Вендора он видел воина, равного по росту и мощи синему противнику.

— Здравствуй, Вендор, — пророкотал синий, и герб с мертвой головой на его наплечнике стал пульсировать светло-голубым.

— Здравствуй, Гильгум, — столь же жутким рокотом ответил красный воин.

Приветствие состоялось, и они сошлись, синие и красные искры брызнули дождем, когда скрестились их мечи, красное пламя против синего. И снова содрогнулась земля, враги рубили, срывая доспехи друг друга, сцеплялись в рукопашной, рычали, сдавливая и ломая, и снова хватались за мечи, сжигая неистовым пламенем все, что было вокруг.

В какой-то момент, полыхнув яростью, синий обрушил на красного страшный удар, надеясь покончить с противником, однако удар был отбит, и меч синего ударил по башне.

Посыпались обломки камня, заскрипели сдвинутые плиты.

Синий попятился, уплывая прочь и уменьшаясь.

— Вставай, Харар! Он потревожил гробницы, нужно уходить! — прозвучал знакомый голос мессира. Он стоял рядом в своем прежнем обличии, только в глазах еще не угасло алое пламя.

Харар поднялся и поспешил за магом, который быстро шел прочь с кладбища огров: оно уже приходило в движение.

Подул черный ветер, безмолвные прежде деревья стали раскачиваться, теперь уже Харар бежал во весь дух, чтобы поспеть за Вендором. В какой-то миг он понял, что вокруг не деревья, а силуэты гигантов, они раскачивались все сильнее и о чем-то шептались. Голоса становились отчетливее, и в момент, когда Харар и Вендор оказались за пределами рощи, стало понятно повторяемое призраками слово: «отмщение».

От грома и ярких вспышек света, осветивших вдруг ущелье, все проснулись, послышались крики, ржанье перепуганных лошадей и вой собак. Сержанты метались между солдатами, отдавая бестолковые приказания, часовые бегали за ними с тлеющими головешками, чтобы дать больше света, однако света хватало — красные, зеленые, синие вспышки били по склонам ущелья, заставляя людей бросаться из стороны в сторону и топтать друг друга.

Первым, как и следовало, пришел в себя капитан фон Крисп, он стал кричать сержантам, чтобы те выводили лошадей на дорогу. Запрягать было некогда, поэтому телеги толкали все вместе — невольники, солдаты, рейтары и сержанты. Раненых, тех, кого придавили в свалке, пытались поднимать, но многие были в беспамятстве, другие получили серьезные раны.

Между вершинами деревьев уже раскачивались головы огров-призраков, их тяжелая поступь сотрясала землю, и ряды их множились.

Питер в горячке схватил кого-то, истекающего кровью, и потащил на себе, сколько мог. Вокруг бежали и кричали люди, но не было ни Спироса, ни Крафта, ни Густава, только орущий человеческий поток.

— Кого ты тащишь? — остановил Питера один из сержантов.

— Он не может идти...

— Он уже мертв, брось его и спасайся сам!

При новой вспышке Питер увидел, что сержант прав: у несчастного был раздроблен череп. Бросив труп, он побежал с остальными, ориентируясь на разгоравшиеся в руках солдат головни. Откуда-то несло жареным мясом, да так сильно, словно тут готовили на целый полк.

«Наверное, кажется», — подумал Питер. Он спотыкался, падал, поднимался и снова бежал.

Раскаты грома и вспышки скоро прекратились, но тяжелая поступь великанов все еще была слышна.

Постепенно все перешли на шаг, потом послышался голос капитана, приказавшего запрячь в телеги лошадей, поскольку люди уже выбились из сил.

— Конрад! Александр!

— Питер! — стали перекликаться в темноте, выясняя, кого не хватает. Кричали и невольники, и солдаты охраны.

— Герман, кто-нибудь видел Германа? Герман!

— Питер!

Питер узнал голос сильно охрипшего Крафта.

— Я здесь! Здесь я!

— Питер, ты?

— Я, Крафт! Живой!

Они обнялись, как родные братья.

— Что у тебя с лицом? — Питер почувствовал на руках кровь.

— Ерунда, нос расквасили, кто-то налетел в темноте, я даже отключился, но потом пришел в себя.

— А где остальные? Спирос, Густав?

— Все здесь! — боясь потерять Питера, Крафт держал его за руку и тащил вперед. — Там, возле телеги. Правда, Густав попахивает...

— Что?

Крафт шмыгнул носом и хрипло хохотнул.

— Да обосрался он! Полные штаны напустил, когда полыхнуло над лесом! Эх, мама родная, я и сам чуть не обделался...

Впереди кто-то запнулся о препятствие, за ним другой, третий.

— Что же это такое, хоть бы в сторону оттащили! Ну-ка, взяли!

Добровольцы подняли труп и отнесли на несколько шагов в сторону, бросили и поспешили дальше. Каждый радовался, что не он остался на дороге.

За остаток ночи невольники, вперемешку с солдатами, вышли из ущелья, а когда начало светать, был объявлен привал. Обессиленные люди повалились на обочины дороги, а капитан фон Крисп приказал разгрузить одну телегу и отправил сержанта Уэйта с двумя солдатами назад, подобрать тех, кто ослаб.

Телега уехала. Из тех, кто пострадал меньше других, сформировали команду для сбора сведений о потерях, они обходили сгрудившихся в кучки солдат и невольников, спрашивая, кого те недосчитались.

Когда взошло солнце, с потерями разобрались, они составили тридцать восемь человек, из них семь солдат охраны, сержант Второй роты, один рейтар с лошадью и собакой и двадцать девять невольников. Нелюбимый многими Гудьир уцелел, однако лучше от этого ему не стало, в сутолоке был потерян его запас спиртного, и это огорчало пьяницу больше всего.