Алекс Орлов - Золотой пленник

Помимо кожаных штанов у некоторых были шлемы — стальные и кожаные, другие оказались одеты в украденные в домах жилетки, фартуки и женские кофты. Все это визжащее воинство, похожее на взбесившуюся кучу мусора, нескончаемым приливным потоком понеслось на колонну.

— Круговая оборона! — закричал капитан и, развернув коня, помчался к невольникам. Сэр Хендрикс начал отдавать приказы своим людям, они стали соскакивать на землю, выстраиваясь в боевой порядок и оставляя лошадей позади себя. Полетели первые камни, загрохотав по щитам и кирасам, в рядах незащищенных невольников появились раненые. Мардиганец лейтенанта Горна получил по колену камнем, жалобно заржал и, встав на дыбы, сбросил растерявшегося лейтенанта, а через несколько мгновений орущая толпа ударилась о ряды оборонявшихся.

Рыцари и их оруженосцы выстояли, а охранники и рейтары стали пятиться. Карлики были сильны и агрессивны: одни, скаля зубы, били в щиты дубинами, другие, проскакивая снизу, вонзали в ноги солдат ножи и заточенные палки.

Появились первые потери, и сержант Уэйт стал заполнять прорехи невольниками. Они яростно работали толстыми жердями, и отступление прекратилось, раненых быстро сменяли, людей хватало.

Поняв, что так им не прорваться, карлики начали строить пирамиды, взбираясь на плечи друг другу и опрокидываясь за спины обороняющимся. Капитан фон Крисп бегал позади строя и рубил пробравшихся врагов, однако карлики все же добрались до телег, и там с ними сцепились Корнелий и лейтенант Горн.

В какой-то момент большая группа прорвалась в тыл к рыцарям, и фон Крисп забеспокоился, боясь остаться без союзников, однако опытные рыцари быстро ликвидировали прорыв, рубя окровавленными мечами налево и направо.

Одна из лошадей получила удар топориком и сбила с ног двух солдат, на них тут же набросились карлики и с помощью ножей и острых палок покончили с жертвами. Трофейные шлемы и оружие тотчас пошли в дело.

Оправившись после неожиданного нападения, войско фон Криспа и сэра Хендрикса стало теснить неприятеля, оставлявшего на мостовой все больше трупов. Особенно хорошо получалось у рыцарей, карлики не выдержали и пустились бежать, но неожиданно были остановлены появлением странной тележки — ящика из толстых черных досок на маленьких колесах. Несколько карликов в долгополых черных накидках и смешных колпаках толкали ее впереди себя.

В тележке было забранное стальной сетью окошко, а слева и справа прорезаны отверстия, в которые высовывались маленькие ручки с розовыми сморщенными ладошками. Едва правая рука сделала какой-то жест, отступавший правый фланг развернулся и снова бросился в атаку, затем таким же жестом на штурм была брошена и вторая часть карликов.

Они с новой, неистовой силой ударили в ряды оборонявшихся и начали их теснить, взбираясь по людям, как по деревьям, и вцепляясь в них когтями и зубами.

В черный ящик одна за другой вонзились две прилетевшие от оруженосцев стрелы. Взобравшись на телегу, выстрелил из арбалета лейтенант Горн. Он был без шляпы, с оборванными полами мундира и расцарапанным лицом.

Болт не пробил ящик, застряв в его стенке, и сквозь грохот и крики боя послышался тонкий злобный смех.

Услышал его и Питер, он лупил карликов жердью, позабыв про боль и порезы на спине. Маленькие уроды просачивались в тыл и выскакивали из-под телег, норовя ударить ножом или большим кованым гвоздем.

Отшвырнув попавшегося под ноги карлика, на телегу вскочил сержант Уэйт, без головного убора и меча, с лицом, залитым кровью. Его глаза горели решимостью, и он крепко сжимал огромный барийский лук с вложенной в него единственной стрелой.

Растянув лук и выдержав мгновение, сержант спустил тетиву. Стрела с треском пробила обе стенки и осталась торчать в ящике, а командовавшие штурмом ручки дрогнули и безвольно повисли. Сопровождавшие тележку карлики в хламидах и колпаках закричали тонкими голосами и торопливо покатили экипаж прочь, скрывшись за углом. Оставшись без руководства, побежали и остальные, разом потеряв к битве всякий интерес.

Раненые карлики ползли, истекая кровью, но оруженосцы из отряда сэра Хендрикса принялись их добивать, и в несколько минут со всеми, кто еще шевелился, было покончено.

Воцарилась относительная тишина, одни бросились осматривать и успокаивать лошадей, другие — оказывать помощь раненым. Досталось всем: у кого-то были порезы, у других пробиты головы.

— Нам пора уходить! — крикнул капитану сэр Хендрикс. — Неизвестно, сколько их здесь!

— Мы готовы! — ответил капитан, с удовлетворением отметив среди живых Питера Фонтена.

Двух лошадей в отряде рыцарей пришлось прирезать: им карлики распороли брюхо. Раненых, тех, кто не мог юти, укладывали на телеги, благо места хватало.

Четверым солдатам и девятнадцати невольникам помощь уже не требовалась: они лежали растерзанные среди трупов своих врагов. Забытый всеми в этой кутерьме, лежал с перерезанным горлом и сержант Гудьир.

Оруженосцы потеряли двоих, рыцарям удалось обойтись без потерь, однако один из них оказался ранен в шею кухонным ножом.

— Эта тварь так быстро вскарабкалась по сэру Нордику. словно по дереву, что я, стоявший в двух шагах, опоздал буквально на мгновение. Я снес этому чудовищу голову, но сэр Нордик был уже ранен! — рассказывал сэр Рутгер, доспехи которого были густо политы вражеской кровью.

— Удивительно, что кровь у них красная, — заметил сэр Хендрикс, — логичнее было бы обнаружить зеленую или черную.

Колонну быстро собрали, и отряд был готов двинуться дальше. Эдвард и несколько оруженосцев спешно разбирали завалы из тел карликов. Когда дорога стала свободна, рыжебородый вскочил в седло и в составе усиленной разведки из дюжины всадников поехал впереди колонны. Они просматривали палисадники и заглядывали в дома, чтобы избежать нового внезапного нападения.

Позади, арьергардом, пятились пехотинцы, на последней телеге сидели двое сержантов и лейтенант Горн, при них было шесть заряженных арбалетов. Неподалеку с могучим барийским луком держался сержант Уэйт. Он нашел свою форменную каперку и сунул за пояс, поскольку она оказалась рассеченной.

Не лучшим образом выглядел и фон Крисп, однако, не обращая внимание на легкие ранения, он метался вдоль колонны, то выясняя, как дела у раненых, то пытая повара, уцелели ли сухари. От порезов его руки спасли крепкие рукавицы, а вот шлем остался в сундуке, и брошенный камень пробил голову — капитан зажимал рану оторванным рукавом сорочки. Ее было не жаль, в сундуке имелись и другие, Корнелий не отдал их захватчикам, отстояв не только имущество хозяина, но и оба сундука лейтенанта Горна, а в придачу сохранил жизнь его лакею. Бедняга получил дубиной по голове и провалялся под колесом телеги всю битву.